Сокровища Массандры - Гаврюченков Юрий Фёдорович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/74
• Следующая

Он вышел из созерцательного транса и вернулся в купе. Майя устроилась на пустой нижней полке врача, перед уходом с военной аккуратностью сложившего в изножье подушку и одеяло, и сноровисто разгадывала кроссворд. Должно быть, обменяла монетку на газетку.

- Регалия, носимая на шее византийскими императорами, - Майя закусила нижнюю губу и впилась глазами в пустые квадратики. - Шесть букв, первая и третья "а".

- Акакия, - нашёлся Макс и сам себе удивился.

- Подходит, - Майя быстро заполнила строчку. - А ещё: резец скульптора, восемь букв, первая "с", четвёртая "р".

- Скарпель.

- Ты какой-то не по-народному грамотный, - заметила Майя.

- Память хорошая, - Макс присел на диванчик генерала.

- А вот ещё: подпись художника на картине, девять букв, третья "г", четвёртая "н", восьмая "р"…

- Что у тебя за кроссворд такой исторический? - вместо ответа поинтересовался Макс.

- Какой есть. Я все знакомые слова отгадала, остались только странные какие-то.

- Охота тебе время тратить на то, что и так известно, да, к тому же, совершенно бесполезно?

- Ну, пожалуйста, всего три слова! - заныла Майя.

- Прежде, чем отгадывать весь кроссворд, задумайся, что ты будешь делать потом, - наставительно произнёс Макс.

- Ты когда-нибудь в поезде трахался? На полном ходу?

- Нет, - удивился Макс.

- И я нет. Давай попробуем. Только сначала кроссворд разгадаем.

- Подпись художника - сигнатура, - сдался Макс.

Они едва не проехали границу. После Белгорода за закрытой дверью купе стали расхаживать валютчики, ненавязчиво предлагая обменять рубли на гривны, но влюблённой парочке не было до них дела. Спохватились только, когда поезд остановился и за окном проплыло название станции "Казачья Лопань".

- Сейчас казаки войдут, а мы не одеты! - шепнул Макс.

- Ужас! - Майя сделала трагические глаза и, беззаботно хихикая, влюблённые принялись спешно натягивать шмотки.

Вместо казаков, однако, в вагон зашла задорная молодуха в зелёной пограничной форме и стала проверять документы.

Макс не беспокоился за свою старую фанеру. Паспорт РФ, подделанный на совесть и в неспешной обстановке, был идеального качества, если только не проверять его по милицейской базе, где он давно значился как утерянный. Женщина-сержант мельком глянула на фотку и тут же вернула, больше внимания уделив иммиграционным картам. Их мошенники заполнили накануне вечером, сразу после того, как бланки раздала проводница. Вписывать данные в клеточки пришлось крошечными буковками, и Макс похвалил себя за предусмотрительно захваченный набор шариковых ручек, в котором нашлась нужная с совсем уже тонюсеньким стержнём.

- До возвращения не теряйте. Счастливого пути! - пограничница стукнула печатью по картам и направилась в следующее купе.

- И это всё? - недоумённо фыркнула Майя.

- А ты хотела, чтобы тебя обшарили с ног до головы, проказница, да ещё вытряхнули чемоданы? Мы же не в Прибалтику едем, а в Крым отдыхать. У нас отношения, можно сказать, как в Евросоюзе, - обрадованный мирным досмотром Макс растянулся на полке. По правде говоря, он всё ещё ждал появления шумно пыхтящей немецкой овчарки в сопровождении пары-тройки грозно сопящих автоматчиков. Как-то не верилось, что весь пограничный контроль заключается в доброжелательной и нелюбопытной женщине со штампом.

Тем не менее, когда, спустя минут двадцать, поезд тронулся, выяснилось, что это так. Никаких казаков и овчарок с автоматчиками не появилось. Не было их и снаружи, хотя Макс во все глаза высматривал оцепление, колючую проволоку и разные другие признаки государственной границы.

"Всё, мы уже на Украине. Интересно, как там "ботаники" поживают, не ссадили их с поезда? - подумал Макс. - Они хоть понимают, где находятся и куда едут?!"

Некоторое время его занимали мысли о положении незадачливых научных сотрудников, а потом Макс решительно выбросил их из головы. Он снова пристроился в коридоре у открытого окна, жадно впитывая красоты цветущего мира, по которому мчал его поезд.

После Казачей Лопани все надписи, встреченные на станциях и полустанках, пошли на официальном украинском языке и ниже пояснительные - на русском. Макс немало подивился двоемыслию граждан Незалежной, возникшему в борьбе с новоязом, и впал в растерянность, углядев вокзальные часы. "Мои спешат или у них отстают?" - Макс посмотрел на циферблат своих "Касио" и спросил у проходящей кстати проводницы:

- Сколько времени?

- При въезде на территорию Украины отводим стрелки на час назад, - прощебетала девушка, совершенно не удивившись. Должно быть, этот вопрос ей задавали тысячу раз.

- Ну, ваще, суверенитет! - пробормотал Макс, послушно выставляя казённое время.

- Меняю рубли на гривны, гривны на рубли, - донеслось сквозь дорожный шум.

Макс повернул голову и увидел недалеко от себя крупного парня в клетчатой рубашке и спортивных штанах. Меняла неторопливо шёл, заглядывая в купе и предлагая совершить обмен по выгодному курсу. К нему никто не стремился.

- Меняем, молодой человек? - пригласил он к сотрудничеству встреченного по пути Макса.

- Нет, спасибо, - кратко и вежливо отказался аферист.

Валютчик обратился с тем же вопросом к Майе, но та, глянув на своего спутника, отказалась.

- Как хотите, здесь самый выгодный курс. В Симферополе будет дороже, - пропел меняла, прежде чем отчалить.

- Чего ты не хочешь деревянные на хохлобаксы поменять? - напустилась она на Макса, едва валютчик скрылся в тамбуре. - Слили бы ему тонн пять, чтобы на вокзале не париться. Ночью же приедем!

- Там и ночью обменники открыты, - Макс верно угадал прелести курортного сервиса. - В поезде менять не советую. Здесь курс, конечно, выгоднее, но высок шанс получить фальшивые гривны, если барыга тебя за лоха сочтёт.

- А мы так сильно на лохов похожи? - надулась Майя.

- Ну, во-первых, неизвестно, что в голове у него перемкнёт, - рассудил Макс. - Во-вторых, мы хоть и ребята что надо, но здорово маскируемся.

Майя, если и заметила издевку, то виду не подала.

Минут через десять после первого менялы появился второй, толстощёкий чернявый мужик с глазами навыкате. В руках он ничего не держал, но из расстёгнутой сумки-кенгурухи виднелась толстая пачка дензнаков стран-соседей.

- Рубли на гривны, гривны на рубли, меняем-меняем, - монотонно бормотал он, приглядываясь к реакции пассажиров.

У ненавязчивого валютчика дела шли куда лучше, чем у его настырного коллеги. Пассажиры то ли его не боялись, то ли были настолько заворожены гипнотическим напевом, что полезли совершать сделки. Макс остался к его заклинаниям равнодушен, а вот Майя сунулась было с кошельком, пришлось вежливо оттеснить её обратно в купе.

- Ты чего? - прошипела Майя.

- Ну-ну, знаю я тебя, обменяешь на тысячу, стибришь двадцать тысяч. Прячь тебя потом на багажной полке от разъярённых барыг, - урезонил Макс свою непоседливую подругу и, видимо, попал в яблочко, потому что Майя не нашла, что возразить.

Она вернулась на своё место, достала несессер и увлеклась маникюром, а Макс занял пост у окна.

После Харькова деревенские дома, утопающие в садах, крышами ничем не отличались от изб северо-запада России в Любцах или, скажем, в Любани, только стены у всех были кирпичные. Деревянный дом, как в Ленобласти, Макс приметил только один.

В сумерках проехали Сиваш. Залив подступил к насыпи с обеих сторон, казалось, поезд вот-вот свалится в воду и утонет вместе со всеми пассажирами. Это было страшно и весело. По вагону разносили пиво. Запотевшую бутылку "Оболони" Макс приобрёл за 20 рублей и был сильно удивлён, почему в поезде ледяное пиво ценится так дёшево. Взятый на закуску лоток с парой котлет, картофельным пюре, огурцом, помидором и хлебом стоил 60 рублей.

• Предыдущая
• 17/74
• Следующая