Машина Апокалипсиса - Астахов Андрей Львович - Страница 40

• Предыдущая
• 40/66
• Следующая

– Почему ты так решил?

– Потому как колдовством здесь пахнет, милсдарь рыцарь, – ответил корчмарь, понизив голос. – Отродясь не бывало такого, чтобы волки на людей нападали, да еще в одиночку. Непростой это волк. Зверь это, вот что я вам скажу.

– Зверь?

– Порождение Тьмы и Ужаса, – сказал трактирщик, подняв к потолку палец. – Творение Инферно. Наказание за грехи наши.

– На творение Инферно, как ты говоришь, тоже управа найдется. Послушай, любезный, а далеко ли до Данделе?

– Восемь миль через лес, милсдарь рыцарь. Только не советую я вам на ночь глядя ехать. Ночь – самое волчье время. Переночуйте у меня, коли будет желание. Или, если вам моя убогая корчма не по вкусу, поезжайте в Гредо – это совсем рядом, полторы мили к западу.

– А не встречался ли тебе рыцарь по имени Гас Вандайн? У него еще девушка-спутница, отпадная такая блондиночка.

– Извините, милсдарь рыцарь, не видел такого. В моей таверне он точно не останавливался, я бы запомнил.

– Спасибо, – я дал трактирщику дукат и вышел из корчмы. Пожалуй, мне действительно стоит заехать к монахам в Гредо. Может быть, Вандайн там побывал. А может, он до сих пор там околачивается.

Монастырь стоял на окруженной лесом возвышенности и в красноватых лучах заката смотрелся очень живописно. Ворота мне открыл молодой монах в черном, который, выслушав меня, сразу пригласил во двор.

– Я позабочусь о вашей лошади, милорд, – сказал он мне. – А вы можете переговорить с отцом Клавдием.

Я поблагодарил монаха и пошел искать отца Клавдия. Настоятель работал в скриптории, обложившись книгами и свитками.

– Вы правильно сделали, что заехали сюда, сын мой, – сказал он, когда я представился и объяснил, зачем приехал в его обитель. – Наши места стали опасными. Этот волк…

– Может, все не так плохо, святой отец? – спросил я. – У страха, говорят, глаза велики.

– Ваш предшественник говорил то же самое.

– Предшественник? Вы о Вандайне говорите?

– Да, его так звали. С ним еще была женщина. Весьма легкомысленная девица, – отец Клавдий поморщился. – Только распутница может разгуливать в таком непотребном виде.

Ага, сказал я себе, представляю, что чувствовала твоя бедная братия, когда Ричарделла появилась в Гредо! После такого пикантного зрелища никакие молитвы не помогут. Бьюсь об заклад, что после визита Ричарделлы все тутошние монахи провели очень беспокойную ночь…

– И что же Вандайн? – спросил я.

– Ничего. Я пытался объяснить ему, что происходит, но он только смеялся и хвастал, что очень скоро оставит от волка мокрое место. Они провели здесь ночь и уехали в Данделе. С тех пор я их не видел.

– А волк?

– Сегодня приходил местный охотник Верналь. Он рассказал, что у Сухого оврага видел полусъеденную тушу оленя, а рядом с ней – отпечатки волчьих лап. Огромные отпечатки, волков таких размеров не бывает. Ах, если бы Эрдаль мог рассказать, что он видел!

– Мальчик, покусанный волком?

– Да. Несчастный ребенок потерял рассудок, и это неудивительно.

– Удивительно другое: если волк действительно такой огромный, то как мальчик сумел выжить?

– Воля Бессмертных, мой друг. Я был на месте нападения. Эрдаль пас отцовских овец, когда появился зверь. Он схватил ребенка, но на него набросились пастушьи собаки – я видел, что от них осталось. Пока волк дрался с овчарками, Эрдаль сумел убежать. У вас крепкие нервы, сын мой?

– Достаточно крепкие. А что?

– Идемте со мной.

Отец Клавдий привел меня в монастырский лазарет, и я увидел Эрдаля. Мальчик лежал на кровати, до подбородка укрытый одеялом. Увидев нас, он испуганно замычал. Отец Клавдий склонился над ним, что-то ласково зашептал, и потихоньку отвернул одеяло, чтобы я мог видеть тело ребенка. Я вздрогнул. Зверь лишил мальчика правой руки по локоть, худенькое тельце ребенка было в рваных полузаживших ранах и ссадинах. Действительно, зрелище не для слабонервных.

– Теперь понимаете? – спросил настоятель. – По-вашему, обычный волк может такое сотворить?

– Я не специалист по волкам. Но вот крупная собака вполне способна отхватить ребенку руку.

– Вы все еще не верите в оборотня?

– Я больше верю в то, что это просто волк.

– Посмотрите внимательно на грудь мальчика.

Я пригляделся. На теле мальчика отчетливо виднелось темно-красное пятно, которое выглядело как родимое. Но потом я понял, что это астрологический знак Ариес – Знак Овна.

– Это метка, – пояснил мне настоятель. – Кто-то пометил ребенка колдовским знаком, вот почему волк напал на него. Агнец для заклания, понимаете?

– А смысл?

– Два года назад у Эрдаля умерла мать. Его отец Алейн – человек зажиточный, разводит тонкорунных овец и имеет со своего хозяйства хороший доход. Эрдаль – его единственный наследник.

– Ага, собака Баскервилей в чистом виде! – пробормотал я. – Короче, кто-то собрался прибрать к рукам ферму Алейна. Но причем тут волк?

– Давайте пройдем в мой кабинет, – отец Клавдий жестом благословил раненого ребенка, и мы покинули лазарет.

В кабинете настоятель вручил мне небольшую книгу, которая называлась «Об одержимости и одержимых». Я открыл заложенную закладкой страницу и прочитал следующее:

«Во многих краях, от холодных пустошей Уэссе и до песков Альбарабии, приходилось мне слышать о людях, кои по причине наложенного на них черного проклятия становились животными и в обличье оном совершали злые и кровавые дела. Таких проклятых в разных местах именуют по-разному: в Саграморе и Лансане вервольфами, в Авернуа и Уэссе – лу-гару, в Альбарабии – альбастами, в Коловашии и имперских землях – ликанами или бриколаками. Чаще всего несчастный, на коего пало черное проклятие, принимает образ волка альбо медведя, а порой обличье смешанное, подобное волкомедведю. Однако слышал я, что встречались перевертни, принимавшие облик кабана, рыси, огромного пса и даже змея. Иные проклятые в своем облике черты звериные и человеческие сочетают, что делает их особливо безобразными и ужасными на вид. Приняв сие обличие, проклятый уподобляется дикому зверю и рыщет по ночам вблизи человеческого жилья, алча крови людской, ибо, как утверждает преподобный Альгест Руттергеймский в своем трактате «De Demonum Naturae», только людская кровь способна оного зверя насытить и от мучений избавить. Вопреки народным суевериям, укус проклятого не делает жертву таким же перевертнем, как это сплошь и рядом бывает с вампирами, однако на теле жертвы при этом проявляется особая метка – знак черного колдовства. Таковой признак явно указывает на то, что виновником нападения стал перевертень, напущенный на жертву колдуном, наложившим проклятие. Ибо, как известно, перевертень не свободен в своих действиях – это колдун управляет им, творя при помощи зверя свои богомерзкие дела.

Если убить колдуна, создавшего зверя, то чары потеряют силу, и перевертень вновь станет человеком. Однако мне неведомы случаи такого счастливого исцеления от проклятия, ибо найти колдуна, управляющего ликаном – дело почти безнадежное».

– Все это очень интересно, святой отец, – сказал я, отложив книгу, – но опять-таки не пойму, причем тут волк? Или вы в самом деле верите в оборотня?

– А вы не верите?

– Как бы вам сказать… – Я вспомнил Вандайна и вздохнул. – Мне бы не хотелось в него верить.

– Вот-вот. Мы упорно не хотим видеть истину. А люди страдают. – Отец Клавдий помолчал. – Фермер Алейн умоляет меня помочь его сыну. Но я ничего не могу сделать. Экзорцизмы не помогли мальчику. И мое бессилие угнетает меня, сын мой.

– Здесь говорится о колдунах, которые напускают ликанов на людей, – я показал на книгу, которую только что читал. – Если есть оборотень, есть и колдун. Кто он?

– Я этого не знаю.

– У фермера Алейна есть враги?

– У него много завистников, сын мой, потому что он богат. Зависть – страшный грех, она заставляет людей желать друг другу зла.

• Предыдущая
• 40/66
• Следующая