Чекисты. Книга первая - Марченко А. А. - Страница 26

• Предыдущая
• 26/51
• Следующая

Охранять дом Дяглов выделил двух бандитов, командовать которыми поручил Алексею.

Для “обработки” атамана собралась вся “тройка”.

Нечипоренко провели в чистую, пахнущую лампадным маслом горницу, усадили под образа, как дорогого гостя. Нарядная пышнотелая попадья подала на стол “что бог послал”. После трапезы батюшка с супругой удалились, и Шаворский открыл совещание.

— В полуверсте отсюда, — сказал он, — господин полковник может в том сегодня же убедиться — размещено в катакомбах около тысячи убежденных противников большевизма, готовых в любую минуту выступить плечом к плечу со своими украинскими единомышленниками. И это главное! Перед фактом такого горячего стремления к единству любые спорные вопросы, кажутся легко разрешимыми…

Атаман промычал в ответ, что нынче не до споров, “большевиков треба зныщить”. С ним все согласились. Затем Нечипоренко рассказал о парканской организации, о том, сколько у него людей в отряде сейчас и сколько примкнет после, когда начнется восстание. Ничего нового к тому, что уже было известно Алексею, он не добавил.

Перешли к обсуждению плана совместных действий. И тут разговор потек не так гладко. Разногласия возникли по вопросу, кому раньше начинать. Нечипоренко требовал, чтобы в Одессе началось по крайней мере за два дня до того, как он перейдет границу с отрядом, сформированным в Бендерах. Это, мол, отвлечет внимание красных и позволит ему в короткий срок захватить весь Тираспольский уезд.

Отвечал ему Дяглов — специалист по военным делам.

— Странные у вас рассуждения, пан полковник! — скрипел он, тараща на Нечипоренко тусклые выпуклые глаза. — Или вы считаете, что Тирасполь важнее Одессы? Да я не отдам ее за сорок таких уездов, как ваш! Это же порт, морские ворота…

— А там кордон с Румынией, — возразил Нечипоренко.

— Кордон и с Польшей есть, а помогло это вашим землякам? Покамест пан Петлюра собирался в поход, в Киеве уничтожили “Всеукраинский повстанком”! Вы того же хотите? Чтоб нас здесь гробанули, а после за вас принялись?

По-видимому слухи о разгроме “Всеукраинского повстанкома” еще не дошли до Нечипоренко.

— С чего це вы взяли, добродию, за “Всеукраинский повстанком”?

— Накрылся ваш повстанком, — заметил Сиевич, дергая бородкой. В одиночку хотели большевиков одолеть! Вояки…

Шаворский положил руку на плечо Нечипоренко.

— К сожалению, это так. В Киеве чека захватила почти всю организацию и в том числе Шпака, Гаевого и Лозовика — самых видных руководителей движения.

— Лозовика взяли?.. — пробормотал Нечипоренко. Лысина его покрылась испариной.

— Всех. Надеюсь, вы понимаете, что глупо повторять их ошибки? Именно потому мы стремимся объединить повстанческое движение, создать могучий кулак, который сокрушительно ударит по большевикам. Мы связались со всеми атаманами, действующими в губерниях. Через несколько дней они соберутся в Одессе, приедут Палий, Гуляй-Беда, Заболотный…

— Заболотный приедет? — усомнился Нечипоренко.

— Во всяком случае, он не отказался. Кроме того, на совещание прибудет из-за границы представитель высшего командования. Мы хотим предложить следующий план. Атаманы начнут активные действия одновременно, в тот самый день, когда вы поведете через границу полк, сформированный в Бендерах. — Желая, видимо, польстить Нечипоренко, Шаворский подчеркнул слово “полк”. — А вслед за тем мы захватим Одессу изнутри…

— Э-э, добродию!.. — перебил его Нечипоренко. — Что ж получается? Стало-ть, первый удар все ж таки по нас? Где ж тут одновременность?

— Да поймите вы, дорогой, — терпеливо стал доказывать Шаворский, — все действительно начнут одновременно: вы на Тираспольщине, Заболотный — на Балтщине, Палий — на Ольгопольщине и так далее. Силы красных рассредоточатся по всей губернии, и вот тогда мы выступим здесь, в Одессе. Этот план на сто процентов гарантирует успех…

В “обработку” Нечипоренко включились Дяглов и Сиевич. В конце концов он махнул рукой.

— А… мабуть, и верно, так лучше!

Довольный Шаворский заговорил, как о решенном деле:

— Теперь установим сроки. Атаманы соберутся двадцать первого, Долго мы их не задержим, после совещания им потребуется пара суток, чтобы возвратиться к своим отрядам. Еще пара дней уйдет на подготовку… Какое это будет число? Двадцать пятое? Итак, договариваемся окончательно: двадцать пятое — день всеобщего восстания!

Дяглов разлил в стаканы спирт. Сиевич сказал:

— Пусть этот день будет счастливым для России!

Алексею тоже налили. Он выпил, считая, что тост, в сущности, неплохой, вопрос — как его понимать…

Предыдущий разговор он слышал урывками. Приходилось, изображая начальника охраны, то и дело проверять посты.

Закусив куском сала, он в очередной раз отправился на улицу и уже за дверью услышал, как Нечипоренко сказал:

— Ну, добре, панове. А як там мой дружка поживает, Лежин?

Незнакомая фамилия заставила Алексея остановиться.

— Живет, не тужит, — ответил Шаворский. — Лежин молодец! Незаменимый для нас человек!

“Еще один незаменимый?” — подумал Алексей.

— Без него нам бы туго пришлось, — говорил Шаворский.

Нечипоренко захохотал.

— Хлопец правильный! Сосед мой полтавский. Батько его большие угодья имел, дом с колоннами — дворец! Хитер: капитал еще в шестнадцатом году перевел не то во Францию, не то в Голландию. Чуял, видно, чем пахнет! И сыны в него удались: старший — то при самом бароне Врангеле адъютант, а этот здесь, уехать не схотел… Повидать его никак нельзя?

— Опасно, Степан Анисимович. Риск слишком велик. Беречь его надо. Встречаемся только в меру крайней необходимости.

— Ну, бог с ним! При случае поклон от меня и вот это: на память…

За дверью заговорили все сразу.

Алексей тихонько вышел из дому. “Лежин, — думал он, — Лежин… Уж не этот ли в чека?..”

После совещания Нечипоренко пожелал своими глазами посмотреть “убежденных противников большевизма”, о которых говорил Шаворский.

— Под землю придется лезть, — переглянувшись с “хозяином”, заметил Дяглов.

— И полезем, если надо.

— Не слишком-то там привлекательно, Степан Анисимович.

— О то и увидим! — упрямо сказал Нечипоренко.

Спорить не приходилось.

— Я с ними схожу, — сказал Алексей Шаворскому. — Дорогу хоть узнаю на всякий случай.

Шаворский не возражал.

Бандитам, охранявшим дом, Дяглов велел идти первыми:

— Скажите там, что я не один. Чтоб не стреляли…

Прощание было трогательным. Сиевич и Нечипоренко долго трясли друг другу руки. Шаворский трижды облобызался с атаманом. Пришел батюшка с супругой, благословил в дорогу, и они отправились.

В селе было темно и тихо, даже собаки не лаяли. За последними хатами начиналась обширная ковыльная пустошь. Здесь немного посветлело: в небе висел месяц, резал вогнутым краем тонкие волокнистые облака.

Дяглов свернул с дороги на боковую тропинку.

Они долго кружили в косматой поросли репейника, среди каких-то бугров и наконец пришли. Алексей разглядел впереди большое неровное пятно, похожее на растекшуюся лужу черной воды. На краю пятна кто-то стоял.

Их окликнули:

— Кто идет? — Из темноты придвинулись трое с винтовками.

— Тула, — сказал Дяглов. — Отзыв?

— Тесак. Это вы, господин полковник?

— Я. Огонь у вас есть?

Ему передали фонарь, помогли зажечь. Свет выхватил из мрака желтые глыбы ракушечника и широкую обрывистую впадину каменного карьера. Черное пятно оказалось старой заброшенной каменоломней.

— Сюда, здесь лестница, — позвал Дяглов.

Они спустились под землю, нащупывая ногами крутые сбитые ступени: впереди Дяглов, за ним Нечипоренко и Алексей; последним, подобрав рясу, шел галичанин.

В глубине карьера зияло широкое круглое отверстие — тоннель. Едва они вошли в него, стало трудно дышать: воздух был спертый, пропитанный едким, тошнотворным запахом подземелья. Этот неживой, могильный запах ударил в нос у самого входа, и чем дальше они продвигались, тем он становился заметнее и резче.

• Предыдущая
• 26/51
• Следующая