Чекисты. Книга первая - Марченко А. А. - Страница 44

• Предыдущая
• 44/51
• Следующая

— Задержись на несколько дней. Посмотришь, как соберутся в театре и что из этого выйдет. Потом расскажешь нашим.

А вышло из этого самое неожиданное.

За несколько дней до взрыва Кудря собрался пойти к подрывнику. Он подошел к окну, чтобы посмотреть, нет ли “хвоста”. Как будто все было в порядке. Но на здании, где раньше красовались гитлеровские и националистические желто-блакитные флаги, остались только флаги с черной свастикой. “Не спроста это”, — подумал Кудря. Действительно, не спроста. Немцы решили дать понять своим холуям, чтобы те не зарывались, и запретили намеченное сборище в театре.

В тот же день Кудря узнал от Тараса, что в ночь на 7 ноября в Киеве готовится большая облава на коммунистов.

Эту новость он передал Елизарову.

— Вам придется уходить, — сказал Максим.

— Хорошо, — ответил Елизаров.

— Теперь слушай внимательно. Передай центру, что мы никогда не упадем духом. Скажи, что “Терпелиху” я не смог найти: сгорел адрес. Материальная помощь нужна, но я ее не прошу. Если люди придут, то я их обеспечу. Места встречи и пароли те же, кроме “дома Гинзбурга”. Никаких личных просьб у меня нет, кроме одной: сообщи жене и сыновьям, что жив, здоров, работаю там, куда меня послала партия. Никогда их не забываю.

Они расцеловались.

Максим легализовался. Чтобы не вызвать подозрений, он поступил в медицинский институт и утром с учебниками в руках шагал на лекции.

— Так я и врачом незаметно стану, — говорил он шутя Марии Ильиничне.

Дела его шли хорошо. Он устроил одного из преданных людей заместителем головы районной управы, другого — в транспортный отдел городской управы. Его человек уже работал в гестапо. И даже на случай отхода немцев у него была возможность послать с ними хоть до Берлина надежного разведчика. Его люди работали в железнодорожных мастерских, в гараже генерального комиссариата, где они уничтожили тридцать немецких легковых автомашин, обслуживавших гитлеровских чиновников и офицеров.

Рая Окипная завоевала доверие начальника полиции юга России — полковника Грибба. Она и Женя Бремер имели связи со штабом венгерского командования и сблизились с шефом украинской полиции в Киеве майором Штунде. К заместителю генерального комиссара Киевской области фон Вольхаузену тоже была устроена экономкой наша разведчица. Через нее поступала очень интересная информация.

Друг и ближайший помощник Кудри — замечательный чекист Митя Соболев, которого в киевском партийном подполье знали как Семенова, по заданию Максима выезжал на разведку в Ровно, где находилась резиденция палача украинского народа Эриха Коха. К сожалению, в этом маленьком городке, перенасыщенном полицией и жандармерией, вновь прибывшему человеку нельзя было долго оставаться, и Соболев вернулся обратно в Киев; по дороге завернул к партизанам, которых обеспечивал оружием и деньгами. Ехал он на итальянской военной машине, пассажиры которой проверке не подвергались. Соболев добыл ее с помощью своего человека, работавшего в одной из итальянских воинских частей.

Но самое главное было то, что людям Максима удалось наладить связь с товарищами из партийного подполья. Это дало возможность создать в Киеве и пригороде семь диверсионных групп. Через работавшего в городской полиции преданного нам человека по фамилии Черный все люди были обеспечены оружием.

Как-то, заглянув к своей знакомой, пожилой украинке, Максим застал ее в слезах.

— Что с вами? — спросил Кудря.

— От радости, — ответила женщина. — Первый раз в этом аду плачу от радости. Взгляните, Иван Данилович. — И она протянула ему небольшой листок, отпечатанный на тонкой бумаге. Кудря прочитал сначала один, потом второй раз: к населению Украины со словом правды и надежды обращался секретарь ЦК КП(б)У Никита Сергеевич Хрущев.

— Как будто весточку от сына получила, — сказала женщина, вытирая слезы.

Кудря решил перепечатать и распространить эту листовку. Так он и сделал. И хотя это не предусматривалось заданием, он стал заниматься и листовками. Некоторые товарищи были склонны порицать Кудрю за то, что он взялся якобы не за свое дело, а я хочу поддержать его: настоящий коммунист не мог поступить иначе.

Эта работа была не менее опасной, чем работа разведчика. Прежде всего надо было получить материал. А для этого необходимо было наладить регулярное слушание московских радиопередач, что каралось расстрелом. И все же каждый день, лишь только немецкий офицер-железнодорожник Георг выходил из дома, Женя Бремер, включала его приемник, слушала Москву, записывала сводку и передавала Кудре. Максим писал текст листовки, а Женя печатала ее на машинке “тиражом” в 300 экземпляров.

Это было очень опасное занятие. Соседи могли обратить внимание на стук машинки, донести в гестапо. И они переносили машинку с одной квартиры на другую. Через связных и разведчиков Кудря распространял листовки в Киеве и ближайших селах.

Но были у Максима и серьезные неудачи. Одна из них: Тарас погиб во время бомбежки. Другая — за Максимом началась охота.

Возвращаясь домой, Кудря заметил, что за ним следят. Он оглянулся; вблизи никого. Улица казалась пустынной: два—три человека на весь квартал. Старуха катит тележку с тряпьем, пожилой усатый украинец тащит корзину. Тихо, спокойно.

“Нервы”, — подумал Максим.

И все же шагнул в ближайший подъезд. Старуха прокатила тележку. Украинец прошагал мимо. Максим вышел из подъезда. У входа стоял невысокий красивый парень и разглядывал номер дома.

— Владик, — удивился Максим, — ты что здесь делаешь?

— За тобой гонюсь, — усмехнулся парень.

Максим знал его — Владик Корецкий был футболистом одной из львовских команд.

— Что же ты здесь делаешь? — настойчиво переспросил Максим.

— То же, что и ты, — негромко ответил Владик.

Максим с удивлением посмотрел на Владика и сказал:

— Я попал в окружение и был в плену, откуда удалось освободиться.

— Знаешь, Иван, — сказал Владик, — я тебе не верю. Во всяком случае считаю необходимым помочь тебе хотя бы деньгами: я получил в НКВД для работы, и будет правильно, если ты воспользуешься частью. Могу помочь и людьми — имею хорошего радиста.

Да, радист был нужен Максиму. Дело в том, что радиосвязь с центром была нарушена. Весь запас сухих батарей, с таким трудом спрятанных у Линкевича, уходил на вызовы главрации, а ответа не было. Вдобавок оба радиста попали по доносу управдома в поле зрения полиции. Максим решил переправить их через линию фронта, передав с ними накопившиеся у него сведения.

— Радист? — переспросил Максим. — Откуда он у тебя?

— Из партизанского отряда.

Они договорились встретиться на Крещатике в кабачке, куда Владик обещал привести радиста.

Кудря знал от Усатого, что немецкая контрразведка, широко создает различные лжепартизанские группы. Делалось это для того, чтобы выявлять побольше советских патриотов и уничтожать их.

Поэтому на встречу он шел с опаской. Мария Ильинична закуталась в платок, накинула старое пальтишко и на всякий случай шла метрах в тридцати сзади. Вот и погребок на Крещатике, который держали “два кавказца” Шато и Вассо. Кудре было известно, что немецкая контрразведка устраивала там встречи со своей агентурой.

У входа стояли высокий мужчина в сером пальто и девушка в белом берете. Мужчина держал ее под руку и что-то нашептывал на ухо. Девушка посмеивалась. Мужчина чуть посторонился и пропустил Кудрю. В накуренном помещении сидело несколько посетителей. В углу за небольшим столиком курил Корецкий.

— Где же твой радист? — тихо спроси Максим.

— Еще не пришел, — ответил Владик.

“Тут что-то неладно”, — подумал Максим.

— Я принес тебе деньги, пятнадцать тысяч. На, возьми их.

Максим взял пакет с деньгами, сунул в карман и направился к выходу.

— Обрати внимание на серое пальто, — бросил он, проходя мимо Марии Ильиничны.

И тут она увидела, как девушка в белом берете поспешила за Максимом в сторону Бессарабского рынка, чуть не сбив ее с ног. Мужчина остался у входа. Заметил это и Максим. Он проворно нырнул в базарную толпу и стал зигзагами пробираться на другой; конец рынка. Белый берет заметался из стороны в сторону…

• Предыдущая
• 44/51
• Следующая