Год Грифона - Кублицкая Инна - Страница 27

Карми вышла к источнику и осмотрелась. Дворик казался совсем обычным. Где-то в глубине — хлев, по двору, кудахча, разгуливают пестрые куры, а за ними присматривает степенный петух с великолепным хвостом, отливающим зеленью. К изумлению Карми, облицовка источника оказалась из розового, с багряными прожилками мрамора и была совсем недавней. «Однако… — удивилась Карми. — Вот тебе и скромный уклад хокарэмов!»

Она ополоснула лицо, зачерпывая из бассейна. Скрипнув дверью, вышел из кухни Герхо:

— Вот ты где! Пойдем-ка…

Он цепко ухватил Карми выше локтя и потянул за собой.

— Что тащищь? — воскликнула Карми. — Я и сама могу идти. О-ох! Больно!

Герхо, не обращая внимания на протесты, грубо волок ее за собой. Логри ожидал на террасе, и Герхо, втащив ее туда, толкнул ее так сильно, что она с трудом удержалась на ногах. Самообладания это ее, однако, не лишило.

— Вот ублюдок, — сказала она тихо, но достаточно четко. — Синяки теперь остануться.

— Да, это она, — услышала Карми голос за спиной. — Это девка, что убила Горту!

— Убила? — обернулась Карми. — Меня еще и в этом обвиняют?

— Разве это не правда?

— Ты, хокарэм, — сказала Карми с презрением. — А что делал в это время ты? Ты прекрасно знаешь и сам, что Горту умер от испуга.

— Шэрхо! И ты, девка! — прикрикнул Логри. — Помолчите пока!

Карми, демонстрируя почтительную готовность слушать, повернулась к Логри.

— Как тебя зовут? — спросил Логри.

Она не преминула вывернуть вопрос наизнанку:

— Я называю себя Карми.

— Из какого ты сословия?

— Я вне сословий. Я хэйми.

Логри задал вопрос:

— А кто первым назвал тебя хэйми — ты сама или люди?

— Люди, — улыбнулась Карми. — И я решила не возражать.

— Я бы хотел, чтобы ты ответила не несколько вопросов, — сказал Логри.

— Разве я не отвечаю на них?

— Почему ты носишь хокарэмскую одежду?

— Так безопаснее, — объяснила Карми. — Разве нет?

— Но какое ты имеешь право?

— Я заплатила за нее портному, — сказала Карми лукаво. — Разве есть закон, запрещающий покупать одежду?

— Почему бы тебе не купить платье принцессы?

— Я не так богата, — ответила Карми. — И разве есть закон, который запрещает простым смертным носить хокарэмскую одежду?

— Хорошо, — улыбнулся Логри. — В этом ты невиновна. А вот какое ты имеешь право носить лапару?

— Мне ее подарили. — ответила Карми. — И я не помню закона, запрещающего принимать подарки.

— Эта лапара пятнадцать лет как пропала в Миттауре вместе с Доуми, — произнес Логри и добавил:- Доуми — хокарэм.

— Разве тот, кто его убил, не завладел лапарой по праву? — вопросом ответила Карми. — И разве он не имел права подарить ее?

— Ты хочешь сказать, тебе подарил лапару человек из Миттаура?

— Да, из Арзрау.

— Подарил? — подчеркнул Логри.

— Подумаешь, — небрежно сказала Карми. — Принц Паор и не то для меня сделает.

Логри в зародыше подавил замешательство.

— Он в меня влюблен, — объявила Карми.

— И если мы тебя убьем, войну Майяру объвит? — с усмешкой спросил Логри.

— Да, или еще какую-нибудь глупость устроит, — отозвалась Карми. — Только зачем вам меня убивать? Какие еще преступления мне приписывают? Впрочем, валите все на меня, не не страшно — за все отчитаюсь. Мой хэйо — Третий Ангел, а нам с ним все нипочем.

— А это откуда у тебя? — спросил Логри, показывая «стажерский ключ» с прицепленными бусами. — Тебе это подарили или ты купила? У кого?

Карми молчала. У нее перехватило дыхание. Бусы Руттула должны к ней вернуться.

— Не размахивай бусами, Логри, — сказала она изменившимся голосом. — Имей уважение к скрытому могуществу.

— Да, — ответил Логри, укладывая бусы в кисет. — это действительно Амулет, но я хочу знать, как он попал в твои руки. Или ты найдешь какой-нибудь закон, который не возбраняет тебе владеть краденой вещью?

— Краденой? — преспросила Карми. — Да, мне случалось воровать, но я не думала, что можно назвать украденной вещь, которая не пригодится мертвому.

— Тогда это не кража, а мародерство, — бросил Логри.

— Ключ мой, — сказала Карми. — И я могу поклясться на хлебе и крови, что мне его подарили. А бусы я взяла, чтобы иметь память, ведь они лучше, чем что-нибудь другое, напомнят мне о покойном.

— Разве ты не знаешь, что у мертвого хокарэма нельзя брать никакие вещи, кроме оружия? Или ты хочешь назвать это оружием? — продолжал допрашивать Логри.

— Погоди… — растерянно сказала Карми. — О ком ты, Логри? Я не понимаю.

— О Стенхе, хокарэме принцессе Сургарской.

— Но… Логри, разве эта вещь могла принадлежать Стенхе? О нет, принадлежала она совсем другому человеку.

— Лет десять назад я видел эти бусы в руках Стенхе, сказал Логри. — Правда, без этого… «ключа», ты так это назвала?

— Бусы и ключ сделали одни руки, разве это не видно? И если они нашли друг друга, значит, они нашли хозяина. А Стенхе… Не знаю… Почему бы тебе не спросить у него самого?

— Разве он жив?

— Почему нет? Я думаю, он сейчас на юго-востоке, в Колахи или в Пограничных горах Сургары.

Логри помолчал.

— Боюсь, тебе придется пожить у нас, пока мы его не найдем.

Но и у Карми, пока он размышлял, тоже было над чем подумать.

— Я не против. Но бусы ты сейчас отдашь мне. Они мои. Я — Ур-Руттул.

Логри, онемев, смотрел на босоногую девчонку в короткой келани, девчонку, которую разыскивали сейчас по всему Майяру, как опаснейшую мятежницу, девчонку, в жилах которой текла самая благородная кровь в королевстве, потому что, как узнал Логри вчера, король Лаави умер, а наследник был всего лишь младшим братом — младшим братом девчонки в короткой келани.