Судьба Шута - Хобб Робин - Страница 81

• Предыдущая
• 81/213
• Следующая

К тому моменту, когда лодки ткнулись в песок, на берегу собрались и остальные. Риддл вместе с одним из стражников вытащили лодку Пиоттра на песок. Лонгвик и я занялись лодкой принца, а потом – Шута. Он выбрался на берег, даже не взглянув в мою сторону. Как будто мы незнакомы. Между тем воины Хетгарда окружили Аркона Бладблейда. Они громко сообщили ему, что Черный Человек не принял их даров. В связи с этим они хотели, чтобы все поняли: наша миссия ему глубоко неприятна. Нарческе следует освободить принца от данного им слова.

Я видел, что воины Хетгарда недовольны. Но не понял, насколько это важно для них, – сообщил я при помощи Скилла Чейду и принцу, после того как поведал об утренних событиях возле каменного стола.

Никто из них не взглянул на меня, пока я делал свой доклад. Они вежливо ждали, стоя в стороне от Бладблейда и Пиоттра. Нарческа, в свою очередь, отошла от мужчин и смотрела на море. Она казалась изваянием, высеченным из камня, решимость встретить свою судьбу застыла на ее лице.

Споры о Черном Человеке продолжались, но меня отвлек Шут. Он подошел, дружелюбно болтая с Коклом и Свифтом. Покрой его черно-белых одеяний вдруг напомнил мне времена, когда он служил королю Шрюду, и я почувствовал, как у меня сдавило горло. Он украдкой покосился в мою сторону, потом его внимание переключилось на разговор между воинами Хетгарда, Пиоттром и Бладблейдом. Шут был словно охотничий пес, который взял след. Он сосредоточился на них и подошел поближе, хотя его никто не звал.

Беседа постепенно становилась все более напряженной, спорящие обменивались репликами так быстро, что я с трудом разбирал их искаженные гневом голоса. Пиоттр отошел в сторону и скрестил руки на груди. Он отвернулся от спорящих, но его рука звонко хлопнула по ножнам. Этим жестом не пользовались в Шести Герцогствах, но я прекрасно понял его смысл. Если кто-то намерен спорить с ним дальше, ему придется обнажить меч. Однако воины Хетгарда отвели глаза в сторону – никто из них не собирался принимать вызов. Они со всех сторон окружили Бладблейда, который лишь разводил руки в стороны, показывая, что он бессилен. Наконец он махнул в сторону дочери, словно хотел сказать: желания женщины недоступны пониманию мужчин. Похоже, этот довод произвел впечатление.

Воин с татуировкой медведя решительно направился к нарческе. Она даже не взглянула в его сторону, хотя не могла не знать, что он идет к ней. Эллиана неотрывно смотрела на море. Ветер подхватил полы ее синего плаща с капюшоном, трепал длинные вышитые юбки. Иногда подол открывал сапожки из тюленьей кожи. Нарческа обращала на заигрывания ветра не больше внимания, чем на приближающегося Медведя. Он откашлялся, но девушка так и не повернула к нему голову, так что он вынужден был заговорить, не удостоившись ее взгляда:

– Нарческа Эллиана, я бы хотел поговорить с тобой.

Но даже после того, как нарческа повернулась к нему, она ничего не ответила. Он счел это за дозволение обратиться к ней. Медведь говорил коротко и официально, мне кажется, он хотел, чтобы все вокруг услышали его и поняли. Филин подошел поближе, чтобы засвидетельствовать его слова для потомства. Барды не верят в стремление поговорить без лишних ушей.

– Я уверен, что ты слышала, о чем мы только что говорили, – начал Медведь. – Однако повторю еще раз. Прошлой ночью мы оставили дары Черному Человеку, как положено при посещении этого острова. Утром мы обнаружили, что дары остались нетронутыми. Издавна известно, что расположение Черного Человека невозможно купить, но если он забирает подношение, это означает, что он предоставляет гостям право рискнуть своими жизнями.

Сегодня утром мы увидели, что он не позволил нам даже этой малости. Нарческа, мы приплыли сюда вместе с тобой, с самого начала понимая, что ты поставила перед своим женихом слишком сложную задачу. Быть может, ты прислушаешься к нашему мнению сейчас, когда свою волю высказал Черный Человек? Нас здесь не ждут. Многие из нас думали, что Черный Человек разгневан на тебя. Однако теперь мы видим, что он и нас не хочет видеть на Аслевджале, хотя мы пришли только для того, чтобы дракону был брошен честный вызов. Ты подвергаешь опасности не только своего мужа и себя. Если ты найдешь на Аслевджале свою смерть, мы опасаемся, что гнев богов обрушится на всех, кто будет свидетелем происходящего.

Я заметил, как Эллиана моргнула, кажется, ее щеки слегка покраснели. Но она все так же смотрела вдаль, и лишь ее полнейшая неподвижность показывала, что нарческа слушает Медведя. Он заговорил немного тише, но мы все прекрасно его слышали:

– Отступись, нарческа. Пусть твой муж совершит что-нибудь другое. Пусть он добудет китовый ус или зуб медведя, которого убьет сам, в одиночку. Пусть сразится с любой живой тварью, на которую позволено и пристало охотиться мужчине. Позволь нам покинуть этот остров, который защищает дракона. Нарческа, человеку не под силу убить Айсфира. Даже из любви к тебе.

Мне показалось, что Медведь сумеет убедить Эллиану, но свои последние слова он произнес с таким пренебрежением, что даже я его ощутил. Нарческа ответила ему, даже не повернув головы.

– Я не откажусь от своего желания. – Казалось, она обращается к морю. Потом она повернулась к Дьютифулу и добавила: – Я не могу этого сделать. Иначе уроню честь клана нарвала.

Она произнесла последние слова так, словно извинялась, словно сожалела о них, но все равно должна была их произнести. Дьютифул молча кивнул, принимая ее решение. То было проявлением доверия между ними, и я увидел то, о чем Чейд догадался гораздо раньше: если эти двое смогут ходить в одной упряжке, из них получится сильная пара.

Медведь сжал руки в кулаки и выпятил вперед челюсть. Филин быстро кивнул, словно стараясь запечатлеть в памяти эти мгновения.

Нарческа повернулась к Пиоттру и сказала:

– Разве нам не пора готовиться в дорогу? Мне говорили, что нам предстоит долгий и трудный путь до того места, где во льду заключен дракон.

Пиоттр мрачно кивнул.

– Мы выступим, как только ты попрощаешься со своим отцом.

Мне показалось, что слова Пиоттра прозвучали несколько пренебрежительно, но Аркон Бладблейд не обиделся, а воспринял их с очевидным облегчением.

– Нам нужно уплыть вместе с отливом, – согласился он.

– Будьте свидетелями! – сердито воскликнул Медведь, и все повернулись на его крик. – Будьте свидетелями: если мы умрем здесь, мы, пришедшие сюда по просьбе Хетгарда, то клан нарвала и клан кабана будут должны нашим материнским домам золото крови. Мы остаемся не по доброй воле, мы не искали войны. И если боги обрушат свой гнев лишь на нас, пусть не пострадают от него наши семьи.

Наступило долгое молчание.

– Свидетельствую, – наконец хрипло сказал Пиоттр.

– Свидетельствую, – эхом отозвался Аркон Бладблейд.

Вновь нам пришлось столкнуться с неизвестным обычаем обитателей Внешних островов. Чейд почувствовал мое смущение.

Он связал их обоих, — с тревогой пояснил Чейд. – Теперь любое бесчестье или неудача, которые станут следствием наших действий, лягут на плечи кланов кабана и нарвала. Медведь призвал всех в свидетели.

Мне показалось, что Медведь поражен той легкостью, с которой Пиоттр и Бладблейд согласились на его требование. Воин Хетгарда несколько раз сжал и разжал кулаки, но поскольку никто не соизволил обратить на него внимание, он повернулся и зашагал прочь. Филин последовал за ним. Я подозревал, что они ждали вызова, чтобы разрешить его при помощи мечей или кулаков, но теперь им ничего не оставалось, как присоединиться к нам.

Прощание с отцом нарчески затянулось. В нем приняли участие воины Хетгарда, Чейд, принц, Пиоттр и нарческа. Остальные стояли рядом и наблюдали. Олух слонялся по берегу, переворачивал камни и гонял маленьких крабов, прятавшихся под ними. Я делал вид, что присматриваю за Олухом, а сам потихоньку приближался к Шуту. Мне показалось, что он заметил мои маневры, поскольку отошел от Свифта и Кокла. Когда мы оказались почти рядом, я негромко сказал:

• Предыдущая
• 81/213
• Следующая