Тайна Красного озера - Грачев Александр Матвеевич - Страница 38

• Предыдущая
• 38/65
• Следующая

- Остановись, Витя, послушай…

Я остановился, но кровь сильно шумела в голове, и шум этот мешал что-либо расслышать.

- В чем дело? - спросил я.

- По-моему, где-то кричит цапля, - ответила она.

Мне показалось, что у нее галлюцинация, но, немного отдохнув, я действительно услышал крик цапли, доносившийся спереди. По звуку определил, что до цапли от нас метров триста-четыреста. Значит, мы совсем недалеко от реки.

- Теперь у меня хватит сил дойти, - сказала Анюта.

Но у меня уже созрел другой план: сходить одному, принести воды, а там будет видно - ночевать на месте или добираться до реки.

Я оставил ей рюкзак, карабин и налегке, с посудинами в руках, устремился вперед. Быстро наступал вечер, в зарослях начинало темнеть. Я спешил, почти бежал. И вот среди сумрачных елей мне встретилась березка - первая за все дни, проведенные в гнетущем ельнике. Одинокая; стройная и свежая, в ярко-зеленой листве; она походила на веселую девушку, окруженную древними суровыми старцами. Я готов был расцеловать ее. Она была предвестником разнолесья, а следовательно, ручья или реки.

Не прошел я и десяти шагов, как попал в заросли тальника и услышал шум воды. Силы удвоились. От радости, почти бессознательно, я загорланил изо всех сил. И вот лес расступился. Передо мной, между сумрачными стенами елей, по широкому лесному коридору бежала небольшая речка. На ее берегах я увидел заросли шиповника, багульника, смородины. После лесного мрака, окружавшего нас на протяжении многих дней, яркий свет вечернего солнца на мгновение ослепил меня.

Я спрыгнул с обрывчика на берег, усеянный галькой, Шум воды, блеск ее серебристых струй под лучами солнца показался мне чем-то сказочным. Я окунул свою голову в воду, наслаждаясь прохладой. Быстро напившись досыта, я зачерпнул полные котелки и бросился в обратный путь.

В первом же кустарнике я с разбегу наскочил на сучковатую валежину и с такой силой ударился коленом о сук, что лишился сознания. Очнувшись, попробовал идти, но не смог двинуть ногой. Ничего не оставалось, как сломить удобные палки и приспособить их как костыли. Я снова вернулся к речке, набрал воды и заковылял к Анюте.

На небе сиял зеленовато-оранжевый свет, но в лесу уже стало темно. Опасаясь сбиться с пути, я стал кричать. В ответ послышался выстрел неподалеку справа. Скоро я был возле Анюты. Она уже развела костер и сидела возле него с карабином в руках.

Мы решили ночевать у костра. Осмотрели ушибленное колено и нашли, что кость не пострадала. Только под чашечкой оказался багровый синяк.

К утру ступать на ногу было почти невозможно. Нас обоих это обстоятельство встревожило, и мы приняли такое решение: идти к реке и на ее берегу сделать остановку на столько времени, сколько потребуется, чтобы нога зажила. Я смастерил более удобные костыли, и мы добрались до речки. …Итак, мы у речки. Теперь нам ничто не страшно. Как только поправится нога, свяжем плот и двинемся вниз по течению. Речка наверняка принесет нас к Хунгари или, в крайнем случае, к Амуру. А пока наслаждаемся отдыхом.

Местность вполне располагает к этому. Палатки стоят возле самой воды. В речке много форели. Анюта рыбачит.

Уроки Вачи не прошли даром: с полдюжины рыб уже трепыхается на песке. По берегу видны густые кустарники смородины. Уже несколько раз пролетали утки. Станет, немного легче - поброжу с карабином. Орлан, изрядно отощавший за эти дни, сейчас мечется по прибрежным кустам, охотясь за бурундуками. Ложусь спать, потому что ночь провел почти без сна из-за боли в коленке. Сейчас боль стала утихать от холодных примочек и лопуха, которым я обернул ногу.

То же число. Вечер. Этот день принес нам щедрое вознаграждение за трудные испытания, которые мы выдержали. Я проснулся во второй половине дня, боль почти утихла. Передо мной «скатерть-самобранка»: на дождевике в двух котелках - почищенная рыба для ухи» которую Анюта сразу поставила варить, как только я проснулся.

Пока варился обед, Анюта стирала в речке, а я прихватил мыло и полотенце и отправился купаться. Прекрасно вымывшись и освежившись, я постирал белье, полотенце, побрился и почувствовал себя так, словно только родился на белый свет. Когда возвращался к палаткам, до слуха донесся звук, напоминающий отдаленный шум самолета.

Плеск воды мешал вслушаться. Я позвал Анюту, и мы ушли подальше от бурного места речки. Там мы совершенно ясно расслышали, что шумел действительно самолет.

- Неужели нас разыскивают? - сразу оба высказали мы догадку.

Было и радостно и в то же время тревожно от догадки, что мы явились причиной таких хлопот. Мы подсчитали время. Двенадцатый день нас нет в лагере. За это время от лагеря экспедиции можно было вполне добраться до Комсомольска, если учесть, что нарочный от стойбища плыл на бату по Хунгари.

Самолет гудел где-то у сопок в направлении озерка» виденного мною вчера с ели. Потом шум стал утихать» пока не растаял совсем в тишине тайги. Мы только тогда спохватились: следовало бы развести костер, чтобы клубы дыма показались над лесом.

Уха была готова, и мы очень вкусно и сытно пообедали. Потом принялись чинить одежду и обувь. Мы изрядно пообтрепались и едва залатали все дыры до вечера. Анкета так посвежела и похорошела за этот день, что я не могу налюбоваться ею. Под прямыми строгими бровями весельем и счастьем горят ее глаза-угольки. Похудевшее, ставшее совсем смуглым от загара лицо ее сделалось немного продолговатым и приобрело какие-то новые черты. Улыбка почти не сходит с него весь день. Она много шутит, рассказывает смешные истории из своего детства» институтские анекдоты о преподавателях, и мы много хохочем. При этом мы окончательно стали обращаться друг к другу на «ты».

Между прочим, выяснилась интересная подробность: в позапрошлом году мы с ней в одни и тот же вечер и в один и тот же час прыгали с парашютной вышки в Парке культуры и отдыха имени Горького в Москве.

- Как жаль, что судьба не свела нас тогда! - сказала она. - Побывал бы ты у нас дома, познакомился бы тогда с папой, с мамой - она очень добрая. Уже два года были бы мы с тобой друзьями…

Я высказал мысль, что этой дружбы могло и не быть.

Во всяком случае, такой, как сейчас. Ведь нынешняя дружба возникла потому, что мы оказались в таких необычных условиях вместе.

Эта моя мысль даже обидела ее.

- Ты, вероятно, неправильно понимаешь меня, Виктор, - сказала она очень серьезно. - Конечно, первая наша встреча в тайге взволновала меня тем, что я увидела твою храбрость. И я уже тогда любила тебя, потому что в уме дорисовала твой портрет. Если бы ты знал, как я волновалась, когда шла к тебе по поручению папы!.. На экзаменах никогда так не волновалась. Но потом было разочарование, к моему счастью, ошибочное. Конечно, я полюбила тебя не за то, что ты гонялся за тигром. Просто, я думаю, лучше тебя нет человека на свете. Рае ты такой, значит такой всегда и везде, и именно такого я люблю тебя…

Витя, как я рада этому чувству! Был момент, когда я думала, что не выживу. И от сознания, что я умру у тебя на руках, мне даже смерть не была так страшна…

Что оставалось мне сказать ей? Я обнял ее плечи и, прижавшись щекой к ее лицу, бесконечно счастливый, долго так просидел возле нее.

Вечером Анюта рано легла спать. Я же буду дежурить до утра. Все во мне сейчас поет, и я счастлив.

11 июля. 3 часа дня. День полон необыкновенных событий. Часов около десяти утра, когда боль в ноге совсем почти утихла, я решил взобраться на высокое дерево и оттуда проследить за направлением речки, так как завтра или послезавтра предполагалось идти по берегу.

Едва вскарабкался я на макушку ели и окинул глазами тайгу, как сразу же увидел столб дыма на сопке за озерком.

Я крикнул об этом Анюте, и она попросила меня лучше рассмотреть: возможно, там лагерь нашей экспедиции?

Дальнейшие наблюдения привели меня к мысли, что такой большой костер не может быть в лагере, что он разведен с каким-то умыслом, скорее в качестве сигнала.

• Предыдущая
• 38/65
• Следующая