Гибельный дар - Коваль Ярослав - Страница 13

• Предыдущая
• 13/67
• Следующая

Илью увлекали все уроки, которые проводили здесь, практически без исключения.

Даже алгебра, необходимая для магических расчетов, даже химия, предмет, гармонично дополняющий материаловедение (науку о материалах, пригодных для изготовления артефактов) и алхимию, даже геометрия и черчение, без которых нечего было и думать научиться построению магических схем — обо всем этом им рассказывалось очень интересно. Приходилось признать, что, желая освоить все необходимые чародейские дисциплины, нельзя обойтись без обычных предметов, знакомых любому школьнику.

Он довольно быстро втянулся в ритм школьной жизни, хотя с учителями чародейских предметов пришлось позаниматься дополнительно, а кое-что и самому почитать.

Самой сложной, самой затейливой на вид ему показалась системная и символьная магия, встречавшаяся в расписании чаще всего. А вот «онтологиия и метафизика» в первый момент вызвала его недоумение. Что-то уж чересчур заумное было в этом названии, да и, строго говоря, неуместное для школы. Сперва он не понял в названии урока ни слова. Но, как раз решив позвонить родителям (мобильный телефон ему как раз вернули, следовало же проверить, действительно ли он работает) и поразить их, похвастался именно этим предметом. Услышал от матери недоуменное: «Вам что, уже философию преподают? В восьмом классе? Странно…» и сам задумался.

Однако к философии (по крайней мере, к тому, как он сам себе ее представлял) суть урока едва ли имела отношение. Учитель — рослый маг с молочно-белыми волосами и красноватыми белками глаз, очень увлекающийся, но при этом придирчиво блюдущий дисциплину — образно и интересно принялся рассказывать о двух мирах, о том, как они сосуществуют, о том, как взаимодействуют между собой и почему, хотя их два, воспринимать их нужно, как единое целое. Он пообещал, что в течение года поможет ученикам составить цельное представление о мироустройстве, об энергетике Дневной и Ночной стороны и о многом другом, что необходимо для правильного изучения магии.

Преподавание истории показалась Илье куцым, должно быть потому, что он привык к более подробному изложению материала. Правда, сама по себе учительница ему очень понравилась. Это была поразительно красивая женщина с яркими выразительными глазами, пышными черными волосами, которая и в строгой учительской одежде выглядела изящно, будто на бал собралась. Она показалась юноше подлинным совершенством — и в том, как ходила, и в том, как говорила. За это, да еще за интересное описание быта древних племен Оборотного мира он простил ей и ее уроку все недостатки.

Каждое утро начиналось с занятий по энергоразвитию. Ученики первой ступени собирались в просторной пустой зале, в оформлении которой прослеживалось что-то откровенно-японское (такое, каким его себе представляют европейцы), и в течение получаса в полной тишине, при полном сосредоточении повторяли за госпожой Оринет каждое ее движение.

Чаще всего это были самые обычные жесты, взмахи рук, повороты головы, принятие несложных поз. Но, удивительное дело, если Илья по-настоящему старался, через полчаса он чувствовал себя не просто размявшимся и отдохнувшим — обновленным.

Сразу после этих занятий ему казалось, будто взлететь в воздух без всяких чар — раз плюнуть, надо только захотеть. Юноша мигом понял, почему энергоразвивающую гимнастику с ними делают именно утром, сразу после завтрака, а иногда и до — бодрости, сил и отличного самочувствия после нее как раз хватало на самые сложные уроки, требующие полного сосредоточения.

Единственное, с чем у него продолжало не ладиться — это занятия по концентрации.

Каждая новая схема давалась Илье с огромным трудом. Почти каждый день госпожа Оринет назначала ему дополнительные занятия, два раза в течение недели вынуждена была звать на помощь Всеслава, чтоб тот провел своего подопечного сквозь затруднение. К самостоятельным медитациям его пока не допускали категорически, хотя группа-два и кое-кто из группы-три пробовали вовсю. Остроты и злобные выпады Ферранайра и его приятелей, которые те всегда находили возможность ввернуть, да так, чтоб не слышали учителя, начинали достигать своей цели — юноша засомневался, способен ли он стать нормальным магом.

— Ну и чего ты так убиваешься? — уговаривал Сергей. — Ведь по другим магическим предметам у тебя все нормально, да?

— Концентрация — единственный предмет, по которому есть практические занятия, — хмуро отозвался Илья. — Что можно сказать об успехах в остальных направлениях, если там пока только теория?

— Ты же говорил, что колдовал у себя дома!

— Теперь вспоминаю и начинаю понимать, какой ерундой я там баловался. Никакой системы. Не по науке. Вот тут — да, тут магия в полный рост, наука, а не тупое энергуйство… Которым некоторые наши соотечественники любят попонтоваться…

— Слушай, не дрейфь ты раньше времени! Не привезли б тебя сюда, если б у тебя не было способностей!

— А может, они ошиблись!

Настроение у Ильи окончательно упало. В самый неподходящий момент он вспомнил разговор Агласа с Михаилом, и их спор предстал перед ним совсем в другом свете.

Уж не о его ли возможной бездарности они говорили? Не выражали ли сомнение, что он вообще сможет обучиться? Думать об этом было тяжело. На субботнее занятие в класс госпожи Оринет он шел как на каторгу, заранее предвидя, что у него опять ничего не получится. Со схемой номер четыре юноша бился, как со злейшим врагом, но контакт, на мгновение возникающий, тут же прерывался, и это произошло и на пятый, и на десятый, и на сотый раз. В конце занятий вышедшие из медитационной комнаты «оборотники», как ему показалось, посматривали на него со злорадством.

— Ну что, помедитировал? — весело окликнул Ферранайр.

— Не твое собачье дело.

— Ох, как грубо! Отвякиваться у тебя получается лучше, чем заниматься магией.

Тебе лучше сменить школу и не позориться в Уинхалле.

— Пошел на хрен! — Сергей плечом оттер друга в сторону. — Сам вали отсюда, если хочешь.

— Так, молодые люди, в чем дело? — вмешалась Дина, помощница госпожи Оринет, полная громкоголосая блондинка, когда-то пришедшая сюда учиться из поселка Пороховое под Читой, да так и оставшаяся при школе. — А ну прекратили!

Ученики поспешно разошлись, помня, что любые ссоры в учебном корпусе могут для них закончиться большими неприятностями. Илья закинул рюкзак на плечо, желая только одного — добраться до своей комнаты и снова вступить в безнадежную схватку со схемой. Он не хотел ни гулять, ни даже расслабиться в бассейне или сауне — только одержать наконец победу над упорствующим школьным пособием.

— Постой! — окликнул его Санджиф.

Юноша раздраженно обернулся.

— Чего?

— На минутку, отойдем…

— Слушайте, отстаньте от меня все, ясно?!

— Остынь, — его собеседник был спокоен, разве что в голосе теперь звучал явный холодок. — На минутку подойди, пожалуйста, — и, когда одноклассник все-таки подошел, вытащил из сумки синюю папку. Протянул. — Вот, попробуй это. У меня тоже были серьезные проблемы с начальным этапом энергоразвития. Эти столбцы надо просматривать сверху донизу, медленно. Будет тяжело, но надо постараться. Листы пронумерованы, последовательность нарушать нельзя.

Илья с недоверием посмотрел на Санджифа.

— Что это?

— Это пособие, которое мне очень помогло. Возьми, попробуй. Правда, сначала будет очень трудно, потом легче пойдет. Освоишь все восемь столбцов, схемы будешь щелкать как орешки. Только потом мне их верни, ладно? Они подстраиваются к уровню того, кто ими пользуется, так что мне еще пригодятся в будущем.

Юноша взял папку, не выдержал, с любопытством заглянул внутрь. Аккуратно сложенные вместе, там лежали плотные листы то ли бумаги, то ли очень тонкого непрозрачного пластика с тиснением и странными узорами, в которых действительно угадывались столбцы символов и значков, выстроенные в каком-то загадочном порядке.

— Спасибо, но… Но почему?

— Потому что у меня тоже были проблемы. Они у многих бывают. А ты нормальный парень. Так почему бы не поделиться? — он мельком взглянул на руку, на странные часы в виде змеи. — Ладно, мне пора на фехтование. Увидимся.

• Предыдущая
• 13/67
• Следующая