Красное море под красным небом - Линч Скотт - Страница 8

— Джентльмены, скорпионы?

Это заставило Локки и Жеана остановиться. Говорил лысый мужчина в плаще, смуглокожий — кофейного цвета, как житель острова Оканти; этот человек оказался за несколько тысяч миль от дома. Его крепкие белые зубы сверкали, когда он улыбался и кланялся, предлагая свой товар. Перед ним стояло с десяток маленьких деревянных клеток; в клетках двигались какие-то темные тени.

— Скорпионы? Настоящие скорпионы? Живые? — Локки наклонился, чтобы разглядеть получше, но не слишком близко. — Но зачем они?

— Вы, должно быть, недавно здесь. — Мужчина говорил с легким теринским акцентом. — Те, кто плавает по Медному морю, слишком хорошо знакомы с серыми скальными скорпионами. Вы из Картена? Из Каморра?

— Из Талишема, — ответил Локки. — Это и есть серые скальные скорпионы?

— С материка, — ответил продавец. — И используют их главным образом… для отдыха.

— Для отдыха? Их что, держат дома?

— О нет, не совсем. Понимаете, укус серого скального скорпиона — сложная штука. Вначале, как и следует ожидать, боль, резкая и острая. Но через несколько минут наступает приятное оцепенение, своего рода сонная лихорадка. Не похоже ни на один наркотик, известный в Джереме. После нескольких укусов организм к ним привыкает. Боль смягчается, а сны становятся глубже.

— Поразительно!

— Обычное дело, — сказал продавец. — Многие в Тал-Верраре держат их под рукой, хотя не сознаются в этом. Действие как у выпивки, но обходится гораздо дешевле.

— Гм-м-м… — Локки почесал подбородок. — Никогда не пробовал подставляться под укус бутылки вина. Это не обман, не попытка подшутить над новичком?

Продавец улыбнулся еще шире. Он вытянул к ним правую руку и откинул широкий рукав: темная кожа на сгибе была усеяна крошечными маленькими полумесяцами.

— Я никогда не стал бы предлагать товар, за который не могу поручиться.

— Восхитительно, — сказал Локки. — И очень интересно, но… наверно, это один из тех обычаев Тал-Веррара, которые лучше не опробовать на себе.

— Как угодно. — По-прежнему улыбаясь, мужчина опустил рукав и сложил руки перед собой. — Ведь вам никогда не нравилась маска скорпиона, мастер Ламора.

Локки неожиданно почувствовал холодок в груди. Он бросил взгляд на Жеана и увидел, что тот тоже мгновенно напрягся. Стараясь сохранить внешнее спокойствие, Локки откашлялся.

— Прошу прощения?

— Простите. — Продавец невинно взглянул на него. — И всего лишь пожелал вам приятной ночи, джентльмены.

— Ну ладно.

Локки еще несколько мгновений смотрел на него, потом повернулся и снова пошел по Ночному Рынку. Жеан шел рядом.

— Ты слышал? — шепотом спросил Локки.

— Очень отчетливо, — ответил Жеан. — И вот думаю, на кого работает наш продающий скорпионов друг.

— Дело не только в нем, — прошептал Локки. — Торговка Фруктами тоже назвала меня Ламорой. Ты тогда не услышал, зато я — очень хорошо.

— О черт! Хочешь вернуться и поговорить с одним из них?

— Куда-то направляетесь, мастер Ламора?

Локки едва не столкнулся со средних лет продавщицей, подошедшей к ним справа; он едва удержался, чтобы рефлекторно не вытащить свой стилет. Жеан сунул руку под куртку.

— Вы ошибаетесь, мадам, — сказал Локки. — Меня зовут Леоканто Коста.

Женщина не пыталась приблизиться к ним; она лишь улыбнулась и захихикала.

— Ламора… Локки Ламора.

— Жеан Таннен, — сказал продавец скорпионов, вышедший из-за своего столика над клетками. Другие продавцы подходили, не отрывая взглядов от Локки и Жеана.

— Здесь какое-то… недоразумение, — сказал Жеан. Он вынул руку из-под куртки. По долгому опыту Локки знал, что в руке у Жеана рукоять топора, сам топор прячется в рукаве.

— Никакого недоразумения, — сказал продавец скорпионов.

— Бич Каморра, — подхватила девочка, которая встала на пути, мешая Локки и Жеану уйти к Большой Галерее.

— Бич Каморра, — повторила женщина средних лет.

— Благородные подонки. — Это произнес продавец скорпионов. — Так далеко от дома.

Локки огляделся, его сердце бешено колотилось в груди. Решив, что таиться довольно, он позволил стилету лечь в руку. Ими теперь как будто заинтересовались все продавцы Ночного Рынка; они окружены, и продавцы медленно сжимают круг, отбрасывая на камни под ногами Локки и Жеана длинные темные тени. Кажется Локки, или огни на самом деле тускнеют? Ночная Галерея выглядит совсем темной — черт возьми, действительно фонари гаснут прямо на глазах.

— Хватит!

В руке Жеана оказался топор; они с Локки встали спиной друг к другу.

— Не приближайтесь, — сказал Ламора. — Прекратите эту дьявольщину, или прольется кровь!

— Кровь уже пролилась, — сказала девочка.

— Локки Ламора, — негромко звучал хор голосов окружающих.

— Кровь уже пролилась, Локки Ламора, — повторила женщина средних лет.

Последний алхимический фонарь на краю Ночного Рынка погас; теперь Локки и Жеан видели лица окружающих в тусклом свете гавани и далеких фонарей на пустынной Галерее — тревожно далекой.

Девочка, глядя немигающими серыми глазами, сделала к ним последний шаг.

— Мастер Ламора, мастер Таннен, — произнесла она чистым негромким голосом. — Вам шлет привет Сокольничий из Картена.

Локки смотрел на девочку, разинув рот. Она плавно, словно призрак, приближалась, пока не оказалась в двух шагах от него. Локки подумал: ужасно глупо угрожать стилетом девочке меньше грех футов ростом, но тут в почти полной темноте девочка холодно улыбнулась, и злоба, читавшаяся в ее улыбке, заставила Локки крепче сжать оружие. Девочка рукой коснулась подбородка.

— Хотя он говорить не может, — сказала она.

— Хотя сам он говорить не может… — подхватил в темноте хор продавцов, теперь неподвижных.

— Хотя он обезумел, — сказала девочка, протягивая к Локки и Жеану руки ладонями вверх.

— Обезумел от боли, обезумел без меры… — шептал хор продавцов.

— Но у него есть друзья, — сказала девочка. — И эти друзья помнят.

Локки почувствовал, как за его спиной пошевелился Жеан; неожиданно в его руках оказались оба топора, черные стальные лезвия обнажились в ночи.

— Эти люди — марионетки. Где-то недалеко действуют контрмаги, — прошипел Жеан.

— Покажитесь, проклятые трусы! — сказал Локки, обращаясь к девочке.

— Мы показываем свою силу, — ответила она.

— Что еще вы хотите… — шептал неровный круг хора; в пустых глазах продавцов отражались лужи.

— Что еще вы хотите увидеть, мастер Ламора?

Девочка изобразила зловещую пародию на реверанс.

— Чего бы вы ни хотели, — сказал Локки, — оставьте этих людей в покое. Сами поговорите с нами. Мы не хотим, чтобы вы причиняли вред этим людям…

— Конечно, мастер Ламора…

— Конечно… — шептал хор.

— Конечно, это правильно, — говорила девочка. — Значит, вы хотите услышать, что мы должны сказать?

— Скажите наконец, что вам нужно!

— Вы должны ответить, — сказала девочка.

— Ответить за Сокольничего, — подхватил хор.

— Вы должны ответить. Оба.

— Идите вы!.. — крикнул Локки. — Мы ответили за Сокольничего. Наш ответ — десять отрубленных пальцев и отрезанный язык. За смерть троих друзей. Вы получили его живым, а это больше, чем он заслуживает.

— Не вам судить, — прошипела девочка.

— …судить картенского мага… — прошептал хор.

— Не вам судить и вам не понять закон, — говорила девочка.

— Его знает весь мир: за убийство контрмага — смерть, — ответил Жеан. — Это и еще кое-что. Мы оставили ему жизнь и позаботились о том, чтобы он вернулся к вам. Наше дело окончено. Если вы хотели более тонкого обращения, следовало предупредить нас письмом.

— Это не дело, — сказала девочка.

— Это личное, — говорил хор.

— Личное, — повторила девочка. — Брат потерял кровь; мы такого не прощаем.

— Сукины дети! — сказал Локки. — Вы что, и впрямь мните себя богами? Я не нападал на Сокольничего в темном переулке и не отбирал у него кошелек. Он помогал убить моих друзей! Мне его не жаль и не жаль вас! Убейте нас, и покончим на этом, или убирайтесь и освободите этих людей.