Возмездие - Хоффман Джиллиан - Страница 8

• Предыдущая
• 8/93
• Следующая

— Тебе повезло, Хлоя, что ты вернулась домой не слишком поздно, — сказал он. — У нас еще много времени, чтобы поразвлекаться вместе.

Когда он снял трусы, она увидела, как он возбужден.

«Детали. Запоминай детали, Хлоя. Запоминай его голос, одежду. Ищи другие шрамы, родинки, татуировки. Все, что угодно, вообще все».

— О, чуть не забыл. Я же взял с собой мешок с игрушками! Я знаю несколько забавных игр, в которые мы могли бы поиграть.

Опустив руку на пол и открыв черный нейлоновый мешок, Клоун достал предмет, напоминающий искривленную вешалку, черную стеклянную бутылку и изоленту, затем огляделся.

— Но, думаю, мне потребуется розетка.

Хлоя мысленно начала кричать, дернулась на кровати.

— Веди себя хорошо, Хлоя, и мистер Клоун по-настоящему тебя побалует, — громко прошептал он.

Затем Клоун насиловал ее, пока не взошло солнце.

Он насвистывал себе под нос, смывая кровь с ножа в чистой белой раковине в ванной. Две зубные щетки стояли рядом в зеленой фарфоровой чашке на краю раковины, ее лосьон для тела «Фрезия» — с другого края. Вода стекала с лезвия красной рекой и уходила в сливное отверстие. Клоун как зачарованный наблюдал за ней. Вначале вода стала светло-красной, потом розовой и, наконец, прозрачной.

Клоун чувствовал силу. Ночь прошла очень хорошо, и они оба прекрасно провели время. Даже Хлоя это признала. Наступил момент, когда он вынул ее шелковые трусики из роскошного красного круглого ротика, но вместо того, чтобы поблагодарить его, сука застонала и закричала, требуя, чтобы он прекратил. Такая реакция вызвала у него раздражение. Большое раздражение. Но затем снова появился нож и начал игру, и больше ничего подобного не повторялось. Фактически Хлоя просила его продолжать. Но через некоторое время она снова начала хныкать, ему надоело это слушать, поэтому он опять заткнул ей рот.

Он вытер лезвие о ее симпатичное зеленое гостевое полотенце, отделанное кружевами, и аккуратно убрал в нейлоновый мешок вместе со всеми другими вымытыми игрушками. Теперь он снял маску и вымыл руки в перчатках, побрызгал холодной водой на лицо и шею и вытерся тем же полотенцем. Клоун с восхищением осмотрел себя в зеркале, оценил свое упругое тренированное тело, потом быстро почистил зубы ее щеткой и проверил, чистые ли они. Затем он снова надел маску и вернулся в погруженную в тишину спальню.

Хлоя спокойно лежала на пропитанной кровью кровати. Глаза были закрыты, как у ангела. Клоун надел джинсы и футболку и напевал себе под нос, обуваясь и завязывая шнурки на два узла. Рот Хлои все еще был заткнут, она больше не издавала никаких звуков, даже хныканья. Ему показалось это странным, теперь ему не хватало этих звуков.

Мужчина задул догоревшие свечи. Склонившись над девушкой, он поцеловал ее в щеку, вытянув губы, потом высунул язык, чтобы попробовать мягкую солоноватую кожу своей жертвы в последний раз.

— Пока, Фасолька, любовь моя. Моя красавица Хлоя. Это было забавно.

На простыне рядом с ее шеей лежал сорванный кулон в виде двух сердец. Клоун взял его и опустил в карман джинсов.

— Это будет напоминать мне о времени, которое мы провели вместе.

Он послал ей воздушный поцелуй и тихо закрыл за собой дверь спальни, затем забрал нейлоновый мешок из ванной и в последний раз прошел по крошечному коридорчику мимо кухни. На приставном столике заметил небольшую нефритовую статуэтку, изображающую трех мудрых обезьянок, зажимающих лапками глаза, уши или рот: не вижу, не слышу, не скажу. Клоун знал, что это подарок родителей Хлои после их недавнего путешествия на Восток. Он когда-то слышал, что люди верят, будто эти обезьяны защищают владельца и приносят удачу. «Но не сегодня ночью», — подумал Клоун и улыбнулся. Рядом со статуэткой стояла фотография счастливой Хлои и богатенького самодовольного глупца, ее парня, у Эмпайр-Стейт-билдинг. Клоун остановился, его пальцы прошлись по снимку.

И затем тихо, как мышь, он открыл окно гостиной и спрыгнул вниз, под прикрытие густых зарослей кустарника, все еще мокрого после прошедшего ливня. Никем не замеченный, Клоун растворился во мраке, как раз когда первые лучи оранжевого диска начинали прорезать небо. Вскоре день вступит в свои права на пустынных улицах Нью-Йорка.

Мари Кэтрин Мерфи стояла перед квартирой 1Б и чувствовала: что-то не так. Было почти без десяти девять, Мари опаздывала, сегодня они должны прорабатывать экзаменационные вопросы прошлых лет, а Хлоя не отвечала на звонок в дверь. И хотя для Хлои опоздание было обычным делом, она всегда в конце концов открывала. И всегда у нее имелось хорошее оправдание и две огромные чашки свежесваренного кофе, а также коробка печенья «Стелла Доро». Последние три года подруги делили расходы на машину, чтобы добраться до юридического факультета Университета Святого Иоанна, и Мари не могла припомнить случая, чтобы Хлоя ее подвела.

Какая-то пожилая женщина впустила ее в здание, и последние пять минут Мари провела у двери Хлои. Она знала, что Хлоя и Майкл вчера вместе провели вечер, и вначале думала, что он, возможно, остался на ночь и они оба проспали. Эта мысль заставила Мари подождать немного. Но через пять минут на звонок по-прежнему никто не отвечал, и Мари волновалась все больше. Она попыталась заглянуть в прорезь для почты, но обнаружила, что щель чем-то прикрыта изнутри.

Мари направилась на улицу, чтобы закурить, и увидела, как на нее сверху из окна смотрит странный сосед Хлои, держа в руке чашку с черным кофе. От его вида определенно покроешься мурашками — полуголый, с толстыми линзами очков и странной ухмылкой. У Мари по телу пробежала дрожь. Она увидела, что занавески у Хлои в гостиной все еще задернуты, как и шторы в спальне. Машины на обычном месте не было, и также нигде не видно «БМВ» Майкла.

«Не паникуй. Все должно быть в порядке».

Она прошла к другой стороне кирпичного здания, туда, где находилось окно кухни Хлои. Окно было закрыто, но занавески не задернуты. Вот бы дотянуться до окна и заглянуть в кухню! Мари вздохнула. Во второй половине дня ей предстояло идти на работу, и она надела юбку и трехдюймовые каблуки. Мари опустила сумочку на землю, обругала себя за то, что не надела брючный костюм и туфли на плоской подошве, затем затушила сигарету и взобралась на невысокое кирпичное ограждение, которое шло вдоль окна кухни и отделяло ступени, ведущие в подвал здания. Мари ухватилась за мусорный бак, взобралась на него и потянулась к окну, держась за подоконник. Она совсем не хотела лишиться своей драгоценной жизни и всеми силами старалась удержать равновесие. Наконец она заглянула внутрь. Перед ней на кухонном столе находился Пит, все еще в закрытой клетке. Слева в мойке высилась гора посуды. Сквозь дверной проем Мари увидела коридор и гостиную и заметила, что столик завален газетами. Мари тут же почувствовала себя лучше. Если бы в квартире был порядок, то она бы поняла: что-то в самом деле произошло. А так, похоже, Хлоя прошлой ночью просто не вернулась домой.

«Вероятно, она вчера осталась у Майкла и просто забыла мне позвонить. Наверное, он отвез ее сегодня утром на занятия, напоив горячим кофе и накормив бостонскими пончиками со сливками, и теперь она готовится сдавать экзамен, в то время как я стою здесь, а мой толстый зад дрожит на ветру».

Мари была раздражена — теперь ей точно не успеть на занятия. Она уже качала опасный спуск на землю, когда ей в голову ударила мысль: «Если Хлоя не появлялась дома вчера вечером, то кто закрыл клетку Пита?»

Мари замерла на мгновение, а потом снова взобралась на мусорный бачок, прижалась лицом к стеклу, прикрыла глаза сбоку ладонями и прищурилась.

Потребовалось несколько секунд, чтобы понять: темные пятна, на которые она смотрит, — это чьи-то следы. Еще несколько секунд ей потребовалось, чтобы понять: они похожи на кровавые.

И именно тогда Мари Кэтрин Мерфи свалилась с мусорного бачка и начала кричать.

• Предыдущая
• 8/93
• Следующая