Рассказы из сборника "Странная конфетка" - Гамильтон Лорел Кей - Страница 49

Я положила перед собой обе фотографии.

- Как она выглядела, когда сбежала?

- Я не знаю. У нее столько одежды в готском стиле, что я не смогла определить, чего не хватает. - Ей было неловко, как будто она считала себя обязанной знать такие вещи.

- Хорошо, что вы принесли обе фотографии, миз Маккензи, многие об этом не подумали бы.

Она попыталась улыбнуться, и это ей почти удалось.

- Она выглядит так по-разному, в зависимости от того, что на ней надето.

- Как и все мы, - сказала я.

Она кивнула, не столько соглашаясь со мной, сколько из вежливости.

- Сколько лет подруге Эми, Барбаре?

- Восемнадцать, а что?

- Я отправлю к ней мою подругу, частного детектива, а потом мы с ней встретимся в клубе.

- Барбара не скажет, кто... - она не смогла закончить предложение.

- Моя подруга умеет быть настойчивой, но если вы считаете, что Барбара легко не сдастся, то я найду того, кто сможет помочь.

- Она очень упрямая, совсем как Эми.

Я кивнула и сняла телефонную трубку. Сперва я позвонила Веронике (Ронни) Симз, частному детективу и по совместительству лучшей подруге. Миз Маккензи продиктовала мне адрес Барбары, а я передала его Ронни. Мы договорились, что она позвонит мне, если у нее будут какие-нибудь новости или когда она подъедет к клубу.

Потом я набрала номер Зебровски. Он офицер полиции, и вообще-то встревать не обязан. Зато у него двое детей, он не любит монстров и он мой друг. Он был на работе, сотрудники региональной группы по расследованию противоестественных событий часто работают по ночам. Я объяснила ему ситуацию и попросила изобразить команду поддержки в погонах. Он ответил, что ночь тихая, так что он приедет.

- Спасибо, Зебровски.

- Будешь мне должна.

- Конечно, за эту конкретную работу.

- Хм, - произнес он, - я знаю, чем ты можешь мне отплатить. - Его голос зазвучал низко, шутливо-соблазнительно.

- Осторожней в выражениях, Зебровски, а то я настучу на тебя Кэти.

- Моя женушка в курсе, что я распутник.

- Не все такие, как ты. Еще раз спасибо, Зебровски.

- У меня самого двое детей, так что не за что, - ответил он и повесил трубку.

Я оставила миз Маккензи в надежных руках нашего ночного секретаря Крейга и отправилась спасать жизнь ее дочери и "жизнь" того вампира, который был ей достаточно близким другом, чтобы оставить укусы у самого паха.

Вампирский район Сент-Луиса был самой модной туристической точкой в стране. Кое-кто из горожан считал, что туристическим бумом в последние пять лет мы обязаны вампирам. Подъем действительно начался с тех пор, как немертвые были признаны равноправными гражданами со всеми правами и обязанностями, кроме права голосовать. В Вашингтоне сейчас рассматривался законопроект, дававший им право голоса, и еще один, в котором предлагалось отменить их новый статус и снова отстреливать их просто за то, что они вампиры. Так что сказать, что Соединенные Штаты едины в своем отношении к вампирам - сильное преувеличение.

"Danse Macabre" был одним из самых новых вампирских клубов и самым модным танцевальным клубом города. Актеры с западного побережья прилетали просто чтобы почтить его своим присутствием. Водить компанию с вампирами стало последним писком моды, особенно с красавцами, а в Сент-Луисе шикарных трупов обреталось выше крыши.

Самый неотразимый из всех трупов сейчас танцевал на главном танцполе своего нового клуба. Народу было столько, что практически не оставалось места для танцев, но я как-то сразу увидела Жан-Клода в толпе.

Когда я его заметила, его длинные бледные руки были подняты над головой. Невозможно было оторвать взгляд от их грациозных движений и от вихря черных кудрей, скользящих по плечам. Под темной массой длинных волос его рубашка со спины выглядела довольно обычно: алого цвета, она бросалась в глаза, но не более того. Потом он повернулся, и я увидела ее спереди. Красный атлас открывал его голые плечи, как будто кто-то вырезал в ткани дырки ножницами. Рукава были длинные, с узкими манжетами. Высокий красный воротник обрамлял лицо, оживляя, заставляя сиять кожу, волосы, глаза.

Я смотрела, как он танцует. Он всегда был грациозен, но настойчивый ритм музыки требовал не грациозных, а сильных, провокационных движений. Когда он обнял партнершу, а она будто прилипла к нему, я, наконец, заметила, что он танцует не один. Я тут же взревновала и разозлилась на себя за это.

На мне была та же одежда, что и в офисе. К счастью, это была модная короткая черная юбка и застегнутая на все пуговицы ярко-синяя блузка. Длинное кожаное пальто, в котором было слишком жарко в клубе, и лодочки на невысоком каблуке завершали ансамбль. О, и конечно, браунинг Hi-Power 9mm в наплечной кобуре. Из-за него я и не сняла пальто. Люди почему-то нервничают при виде оружия, а на фоне моей ярко-синей блузки его будет чудесно видно.

Кто-то из посетителей, наверное, подумал, что я пытаюсь выглядеть круто, вся такая в коже. Не-а, просто туристов пугать неохота. Но мой наряд не шел ни в какое сравнение с сияющим, обтягивающим, как вторая кожа, платьем и туфлями на высоченных шпильках, которые были на этой женщине. Нет, я была одета слишком просто.

Я сама решила держаться подальше от Жан-Клода, и держалась уже несколько месяцев. Я позволила ему поставить мне метки, чтобы спасти жизнь ему и Ричарду Зееману, другому моему бывшему бойфренду, ульфрику местной волчьей стаи. Я сделала это чтобы спасти их, но метки связали нас очень тесно, и каждый сексуальный контакт только усиливал эту связь. Мы проникали в мысли друг друга, видели не свои сны. Я видела сны Ричарда, в которых он в волчьей форме преследовал двуногую добычу. Сидя рядом с Жан-Клодом, я могла ощутить вкус крови, бегущей по венам женщины, просто потому что он подумал об этом. Это было слишком, и я сбежала к знакомому экстрасенсу, чтобы она научила меня ставить метафизические щиты. И мне удавалось закрываться от моих мальчиков... пока мы находились на очень приличном расстоянии друг от друга.

Жан-Клод танцевал, будто был обручен с этой мелодией, этим залом, всей этой энергией, предугадывая не только музыку, но каждое движение женщины, заключенной им в объятья. Мне хотелось убежать с воплями, потому что в глубине души я мечтала подойти к ним и оттаскать ее за волосы. У меня не было на это прав, а кроме того, они просто танцевали. Ага, как же.

Но если кто-то мог помочь мне найти вампира, который собирался обратить Эми, то только Жан-Клод. Мне нужна была информация. Хотя это было опасно, во всех смыслах.

Музыка прекратилась на несколько секунд, после чего зазвучала новая песня, такая же быстрая, такая же настойчивая. Жан-Клод поцеловал руку партнерши и попытался уйти с танцплощадки. Она схватила его за руку, очевидно, пытаясь уговорить потанцевать еще. Он покачал головой, поцеловал ее в щечку и умудрился избавиться от нее, оставив ее улыбающейся. Но когда она увидела, что он идет ко мне, выражение ее лица стало совсем недружелюбным. Она выглядела знакомо, но я была почти уверена, что не знаю ее. Несколько секунд спустя я поняла, что она актриса, и если бы я ходила в кино, то знала бы, как ее зовут. Фотограф опустился перед ней на колено, и тут же гримаса сменилась ослепительной улыбкой: она позировала, выбирая нового партнера по танцам. Второй фотограф следовал за Жан-Клодом, не снимая, но выжидая возможности сделать подходящий кадр. Черт возьми.

У меня был выбор. Либо позволить ему снять меня и Жан-Клода вместе, либо скрыться за дверью офиса... и остаться там наедине с Жан-Клодом. Наши отношения давно перестали быть новостью, но Жан-Клод был любимцем фотографов. Пресса была в восторге от того, что женщина, которую вампиры прозвали "истребительница", на счету которой больше ликвидаций вампиров, чем у кого бы то ни было в стране, встречается с Мастером города. Даже я признаю, что в этом есть некая ирония, но когда за вами всюду следуют папарацци - это невыносимо. Они пытались фотографировать даже на месте преступления, когда я помогала полиции в расследованиях противоестественных преступлений. Американские газеты и телевидение не напечатают и не покажут в эфире снимки, на которых ты стоишь возле жутких останков, зато европейские - без проблем. По сравнению с некоторыми европейскими газетами американская пресса выглядит просто образцом политкорректности.