Темная сторона луны - Карр Джон Диксон - Страница 25

• Предыдущая
• 25/64
• Следующая

– Послушайте! – запротестовал Алан.

– Мне надо идти! – сказал Марк Шелдон. – Меня жена ждет. Я и так опоздал. Извините.

Он взял головоломку, сунул ее в карман и ушел.

– Доктор Фелл, послушайте! – повторил Алан. – Ваше использование одних только местоимений само по себе очень запутанно. О чем вы вообще, к черту, толкуете? Кто бы он ни был, что он намерен сделать?

– Все, что должно быть сделано. – Доктор Фелл с некоторым стоном вернулся к жизни. – Но не спрашивайте меня, что это, умоляю вас, потому что я не имею ни малейшего понятия. Слышу ли я вой большого дьявола, худший из тех, что я слышал за последние сорок лет? Или я, как обычно, всего лишь заблудился в своих мыслях? В конце концов, мы не можем сказать, что это случилось; до сих пор вообще ничего не случилось! Абсолютно ничего не…

– Доктор Гидеон Фелл? – спросил метрдотель, внезапно появляясь у их столика. – Вас просят к телефону, сэр.

– Ага? Где ваш телефон?

– Здесь, сэр. – И метрдотель, словно фокусник, вытащил телефон из-за спины. – Я только поставлю его на стол и включу в розетку, хорошо? Боюсь, что… ничего страшного.

Он испарился. Доктор Фелл, все еще стоя, взял телефон, поговорил и немедленно отодвинул от себя трубку на три или четыре дюйма от уха. Оттуда Алану был слышен каждый слог – доносился грубый голос, звучащий чуть громче, чем было необходимо.

– Это Джо Эшкрофт, – сказал он. – С девушкой все в порядке, – добавил он несколько противоречиво, – по крайней мере, с ней будет все в порядке через день-два. Это был сильный шок, и зрелище жуткое, хотя без крови и грязи. Может быть, Марку Шелдону не следовало уезжать отсюда. Но он не их домашний доктор, их доктор приехал из города так быстро, как только смог. Ей дали сильное успокаивающее, и она пока так и полежит. Что касается его, несчастный тип все еще на террасе, где он и получил свое.

Теперь уже доктор Фелл запротестовал против местоимений.

– Да? – требовательно спросил доктор Фелл с выражением лица, близким к коллапсу. – Кому дали успокаивающее? Кто все еще на террасе?

– Его дочери дали успокаивающее, разве я вам не сказал? А Генри Мэйнард получил свое. Кто-то подкрался к нему сзади и… Ему практически снесли правую сторону головы; хотя, как я уже упоминал, нет ни грязи, ни крови, только на носу. Может быть, удар нанесен бейсбольной битой; а может быть, нет. Он на террасе, – продолжал капитан Эшкрофт, – но его там уже не будет, когда вы доберетесь сюда. Пришлют фургон, чтобы увезти его, как только они закончат фотографировать и снимать гипсовые слепки. Но это черт знает что такое! Надеюсь…

– Что вы сказали?

– Это черт знает что такое! Надеюсь, история не повторяется. Эта штука из устричных раковин все еще влажная после сегодняшнего дождя. Там есть его собственные следы, четкие, ясные и аккуратные. Но больше ничьих следов нет. Ни на террасе, ни на берегу внизу, ни в каком-либо месте. Вообще, как скоро вы можете сюда приехать?

Ущербная луна высоко стояла над Мэйнард-Холлом, так что четыре белые колонны призрачно виднелись на фоне более темного дома. Но это был не единственный свет, освещавший территорию.

На широком песчаном проезде, на небольшом расстоянии от ступенек парадного входа была припаркована полицейская машина, стоявшая боком, передом на север. Ее передние фары, включенные на полную мощность, ярко освещали коротко подстриженную траву, террасу, покрытую раздробленными раковинами, и склон берега под ней.

– Здесь! – раздался голос капитана Эшкрофта из сумрака с другой стороны полицейской машины. – Так нормально, так достаточно далеко, остановите здесь!

Алану и так пришлось бы остановиться здесь в любом случае, поскольку другая машина перекрывала ему дорогу. Он выключил двигатель и передние фары. Его все еще слегка подташнивало от новостей, – как Камилла это перенесет? – и он буквально выполз через правую дверцу. Доктор Фелл мощно выгрузился с той же стороны.

Капитан Эшкрофт, с большим электрическим фонарем в правой руке, обогнул спереди полицейскую машину, чтобы присоединиться к ним. Его тень моментально побежала в направлении беспорядочной сцены на террасе.

– Мы – хрумпф! – побили все рекорды скорости, когда ехали из ресторана, хмыкнул доктор Фелл. – Это злополучное дело не нуждается ни в каких комментариях. Кто обнаружил тело?

– Я обнаружил тело, – сказал капитан Эшкрофт. – Я вам все расскажу через минуту. Его унесли, как видите. Сюда, пожалуйста!

Он повел их через подстриженную траву к внутреннему краю террасы, обращенному к берегу. Капитан Эшкрофт – тяжелое лицо, брови нахмурены включил свой большой фонарь и стал использовать его луч вместо указки.

– Собственно, расстояния, измеренные рулеткой, – мрачно произнес он, составляют всего тридцать шесть футов от ближайшего из тех шести тополей справа до края дома слева, где дорожка проходит мимо дома и спускается вниз по нескольким деревянным ступенькам, ведущим к берегу. Это всего лишь половина расстояния между местом, где мы стоим, до того миниатюрного барьера из цепей, висящих между железными столбиками не выше шести дюймов в высоту, который мы называем прибрежной границей.

Тридцать шесть футов в длину на восемнадцать футов в ширину, понятно? Вы видите следы, которые оставил он? Видите мои следы и следы моих людей, которые мы оставили, а потом затерли? Вот столик, за которым он сидел, и кресло, с которого он свалился. Это тоже понятно?

Частички раковин блестели, словно стекло, под ярким светом фар. В тот день Алан видел тяжелое железное кресло и круглый железный столик, покрашенные в зеленый цвет. Расположенные в середине террасы, они находились гораздо ближе к маленькому цепному барьеру, чем к внутреннему краю террасы, так что любой, сидевший там, имел хороший обзор берега и гавани.

На белой поверхности виднелись отпечатки, сделанные узкими и чистыми ботинками и ведущие по диагонали от края травяного газона к креслу. Вмятины на поверхности между столом и креслом показывали, что кто-то свалился или соскользнул вниз. Там были и другие следы; затертые, как сказал капитан Эшкрофт. Но отпечатки, оставленные жертвой, виднелись в ночи с безжалостной ясностью.

– Он так и не понял, что его стукнуло! – наконец сказал капитан Эшкрофт. – Он читал, пока не стало темнеть. Потом положил книгу в карман; по крайней мере, мы нашли ее в кармане; и просто продолжал здесь сидеть. Кто-то подкрался к нему сзади и стукнул сбоку по голове. Почему сбоку?

– Сэр, – заморгал доктор Фелл, – я не понимаю.

– Любой коп знает все о ранениях головы. Да и страшится их. Раз-другой в жизни приходится ударить кого-нибудь по голове, потому что не остается другого выбора. Когда приходится ударить, ради бога, никогда не бейте сверху, именно так можно убить или тяжело ранить человека, даже не собираясь этого делать. Человек, который сделал эту работу, предполагал убийство – это был чертовски сильный удар, – и все же он намеренно бил сбоку. Может быть, это не важно; может быть, о таких вещах думают только полицейские. Но что наверняка важно, от чего у меня уже розовые кошмары, так это вопрос – каким образом, именем Иисуса, ему удалось такое сделать?

– Правда ли, – спросил доктор Фелл, – что перед тем, как вы и ваши люди появились здесь, на террасе не было никаких следов или отпечатков, кроме собственных следов мистера Мэйнарда?

– Никаких следов на террасе, никаких на берегу под ней, – луч фонаря метнулся, – никаких следов ни в каком чертовом месте! Не появились ли здесь передвигающиеся по воздуху существа, которые могут зависнуть в футе от земли в воздухе? Нет, в наших краях таких не водится.

Тонко пищали москиты. Алан хотел прибить одного и промахнулся. Капитан Эшкрофт начал шагать взад-вперед по траве перед фарами машины, его тень то появлялась, то исчезала на террасе.

– И не говорите мне ничего о томагавке! Никаким томагавком не сделаешь то, что сделали с Генри, не важно, острым концом или тупым; если им воспользоваться, будет море крови и грязи. Возможно, это была бейсбольная бита, как я сказал по телефону. Может быть, круглый кусок железа, вроде тех, что можно подобрать на любой свалке металлолома. Это могло быть что угодно.

• Предыдущая
• 25/64
• Следующая