Человек после человека - Диксон Дугал - Страница 33

Теперь Дом принадлежит звеньевому. В обычном случае он послал бы посыльного к их собственному Дому, и они возвратились бы со сборщиками, которые бы дочиста обобрали захваченное место и унесли всю пищу и искателей в их собственное жильё, тем самым расширяя свою охотничью территорию.

На сей раз, однако же, он собирается сделать нечто совершенно иное. Этот случай полностью отличается от всего, что обычно было до этого. Никогда не было случая, чтобы Дом был захвачен с помощью обмана, это совершенно чуждое социалам понятие. Их язык прост, но он всегда позволял индивидам выражать себя, звеньевым — отдавать приказы воинам и искателям, а сборщикам — описать местонахождение запасов еды и их количество. Здесь же — первый случай, когда их язык преднамеренно использовался, чтобы обманывать. Это, несомненно, новое и полезное приобретение, подающее большие надежды в будущем.

Ещё одно отличие этой кампании состоит в том, что этот Дом не собираются разрушать. Всё ещё остаются молодые кормилицы, съёжившиеся от страха в тоннелях и подвалах внизу, одну из которых он сделает новой матерью. Другие кормилицы и немногочисленные молодые сборщики, которых пощадили, будут естественным образом лояльными к ней, а его воины останутся лояльными к нему, или он надеется, что будут, пока он не вырастит новых, своих собственных. Он пошлёт обманчивое сообщение в свой прежний Дом о том, что его собственное звено было уничтожено, поэтому он не будет забыт.

Впервые новый Дом будет создан не путём выселения размножающейся пары из одного Дома, а путём слияния двух сильных Домов, объединением сил каждого из них.

Обработка металлов была забытым искусством; но затем его вспомнили — и запретили. Постройка лодок аналогичным образом была забыта, затем о ней вспомнили и также запретили.

Ныне те, кто посмел практиковать эти навыки, лишены их. Лодки, которые они сделали, несут их в безопасность, прочь от гнева остальных их людей.

Лодки крепко построены из досок, вырезанных металлическими инструментами и скреплённых вместе деревянными гвоздями. Когда-нибудь они смогут построить их из металла — если это разрешено. Пока эти пять лодок несут 43 особей, которые представляют собой единственную группу существ во всём мире, обладающую смелостью использовать вспоминающееся знание своих предков. Сотканные паруса наполнены ветром, который, как они знают, принесёт их к островам в более тёплых областях земного шара.

Homo mensproavodorum

Переданные по наследству навыки, которые начались с добывания огня, вызвали к жизни воспоминания о строительстве лодок. С забытыми воспоминаниями пришло инстинктивное стремление использовать их. Потомки людей памяти, строители лодок, теперь могут свободно путешествовать, чтобы колонизировать новые местообитания. Острые зубы и крючковатые когти — их природное оружие, но с открытием металла появилось и лезвие.

Аквабионты изобрели способ ненадолго возвращаться на сушу, забрав часть своей собственной солоноводной среды обитания под оболочку плотного гелевого шара. Встречаясь с врагами, они медлительны и уязвимы.

Они не сталкивались с бессовестностью и моральным террором со стороны остальных их людей, просто они чувствуют себя достаточно сильными, чтобы справиться с любой опасностью. Глубоко внутри себя они знают, что знание, добытое их предками, поколение за поколением, в конечном счёте уничтожило их. Они знают, что их предки сделали вещи, которыми они получали силу из солнца и моря, из древних сконцентрированных остатков жизни, даже ломая те самые силы, которые скрепляли вместе материю. Используя эту силу, они брали металлы, пищу и другие материалы из самой Земли и от живых существ, которые существовали на ней. Они были способны увеличить продолжительность своей жизни, искоренять болезни и несчастные случаи, которые держали популяции под контролем, и распространились по всей поверхности Земли. В итоге Земля оказалась слишком переполненной и обременённой ими, и они погибли под тяжестью своего собственного технического ума. Они вспомнили всё это, хотя вряд ли поняли; но унаследованной памяти о потере всего, чего достигли их предки, было достаточно, чтобы запретить использование унаследованной памяти о средствах достижения этого.

Все соблюдали это, кроме строителей лодок, которые постоянно презирали табу своего народа на использование знаний их предков, и преследовались за это. Они оборонялись клинками, но враждебность подавляющего большинства прогнала их с их плодородной родины. Теперь они спасаются бегством, но так не может продолжаться долго. Многие из их лодок отстали, и вполне вероятно, что наиболее рьяные из их врагов пустились в погоню. Хотя постройка лодок запрещается, искусство управления ими не под запретом, и каждый обладает воспоминаниями о том, как ходить под парусом.

Более того, выбор их места назначения был сделан на основе унаследованной памяти. Их преследователи, используя то же самое сочетание идей, вдохновения и базовых знаний, которые несёт с собой наследственная память, придут к тем же самым заключениям. Теперь не существует такой вещи, как тайна.

После многих дней устойчивого ветра беглецы замечают первый из островов. Он таков, как они ожидают. Первый знак — облако на горизонте; затем появляются голубые холмы, за ними зелень растительности низин, и, наконец, белая полоса пляжа. Всё, как предсказано — всё, кроме пузырей.

Несколько блестящих подпрыгивающих шаров движется по пляжу. Однако, замешательство, в которое они привели строителей лодок, кратковременно, потому что лодки попали во вздымающиеся волны над прибрежной отмелью. Волны, которые незаметно пульсируют в открытом океане, теперь попадают в сужающееся пространство между дном и поверхностью воды, их высота увеличивается, когда морское дно поднимается, и они вырастают крутыми стенами зелёной воды, которые склоняются вперёд и исчезают, разбиваясь в искрящуюся белую пыль и превращаясь в прибой, шумящий на жарком песчаном пляже. В этой суматохе лодки взмывают вверх, ныряют между волнами и оказываются выброшенными на берег. Как только носы лодок с хрустом воткнулись в берег, строители лодок выскакивают из них, шлёпая по мелководью в пене и песке, и вытягивают свои суда на безопасное место. Затем, когда все оказались в безопасности на берегу, они валятся на пляж, радостные и измождённые. Хотя плавание было полностью предсказуемым благодаря их общим воспоминаниям, им было очень нелегко в эти дни в море. Оно было совсем не их родной стихией.

Одна из их самок заметила это первой: огромная прозрачная сфера под поникшей пальмой в начале пляжа. Они все видели пузыри, находясь в море, но не обратили на них особого внимания, а затем забыли про них. Всегда было так, что унаследованная память оказывалась сильнее, чем полученная индивидуальным путём. По размеру сфера, вероятно, могла быть охвачена вытянутыми в стороны руками трёх человек. Она блестящая с зеленоватым оттенком, а её основание расплющено и выровнено её собственным весом. Её наружное покрытие выглядит гибким, и она вся колышется, когда медленно катится к ним вниз по пляжу. Песок прилипает к её наружной стороне, когда она движется, но очень быстро подсыхает и отваливается.

Самка, которая первой увидела это, стоит и смотрит, как она катится прямо к ней. Все смотрят, чтобы узнать, что произойдёт дальше. Наследственная память сейчас ничего не может им подсказать. Прежде, чем кто-то сумел отреагировать, серебристая рука выскакивает изнутри сферы, схватывает её руку и тащит её внутрь. Затем она начинает катиться к урезу воды, таща удивлённую женщину за собой. Когда она понимает, что происходит, она начинает кричать, но и она, и сфера исчезают за линией прибоя прежде, чем кто-то что-то может с этим поделать.