Смерть Аттилы - Холланд Сесилия - Страница 24

• Предыдущая
• 24/57
• Следующая

— Куда пошел Такс?

Он заметил, что гот Виджилас переводит.

— Эдеко, — сказал Яя. Он снова начал смотреть на римлян.

Дитрик отпил еще вина. Теперь ни Орестес, ни другой гунн, сидевший рядом с Яя, не смотрели на римлян. Максиминус нетерпеливо барабанил пальцами по столу. Молодой человек, сидящий с ним рядом, достал восковую дощечку и начал писать на ней золотым стилом. Дитрик подумал, все эти люди приехали сюда издалека, но между ними нет ничего общего, кроме скуки. Ему вдруг стало неприятно.

Он отпил еще вина. В комнате тишину прерывало шарканье ног рабов, которые постоянно разносили кувшины вина. И еще по мраморной поверхности стола стучали ногти Максиминуса. Виджилас сидел на конце кушетки Максиминуса. Плечи его опустились. Он был немолодым человеком с умным и тяжелым лицом.

Дитрик вспомнил: Такс сказал ему, что после того, как они здесь закончат дела, пойдут искать шлюх, и у него пересохло во рту при этой мысли. Он подумал, пойдет ли с ними Яя. Если пойдет, то Дитрик знал, что у него ничего не выйдет. Раб стоял рядом с ним, чтобы налить ему вина, и он поставил чашу на стол. Звук льющегося в чашу вина напоминал ему звук водопада. Дитрик еще подумал о том, известно ли Таксу, что он никогда прежде не имел дела с женщинами. Ему вспомнился странный взгляд Такса, когда они говорили о шлюхах. Ему стало стыдно своей неопытности.

Кто-то бежал по направлению к залу, легкие шаги приближались к двери. Вошел Такс и подошел к столу. Он слегка оперся о стол, давая отдохнуть ногам, и заговорил с Орестесом. Тот кивнул и что-то сказал, усмехаясь, затем показал жестом, что Такс может идти. Дитрик встал, а Яя сказал:

— Я остаюсь. Здесь тепло и есть вино.

Он положил локти на стол, а Дитрик вслед за Таксом вышел вон.

Снаружи Такс посмотрел на него и засмеялся.

— Эдеко не впустил меня к себе. Он сказал через дверь, что не выйдет и не желает видеть римлян до завтра, но что он уже перестал на них злиться. Я должен был это сказать Орестесу, но я не стал этого делать. Эдеко надоели римляне, и они знают это. Ты помнишь дорогу к гробнице?

— Да, — сказал Дитрик, и они пошли к входной двери.

Лунный свет затопил площадь перед церковью, но крыльцо было скрыто в темноте. Высокие двойные двери были заперты. Такс и Дитрик взошли по ступенькам под навес, и Такс шел впереди.

Дитрик ощущал, как кровь билась в ушах, и, несмотря на сильный холод, у него вспотели ладони. Вдоль стены и в тени от крыши шлюхи выстроились, как лошади, которые ждали, когда их купят. Когда Такс и Дитрик подошли ближе, женщины начали зазывать их тихими голосами. В голосах звучали неприятные нотки призыва и ласки. Одна шлюха выскочила вперед и распахнула перед ними одежду. В темноте Дитрик с трудом увидел ее белые груди. Она схватила его за руку и прижала ее к своему телу. Он в ужасе отпрянул.

Такс что-то сказал, и шлюха ответила ему на латыни. Дитрик не видел ее лица, только белую грудь, которую она не потрудилась убрать под одежду. У него горела ладонь от прикосновения ее соска. Она и Такс начали о чем-то спорить. Потом Такс пожал плечами и, казалось, сдался. Он сделал жест, она прикрыла грудь и сошла с крыльца. Такс последовал за нею, а Дитрик, немного отставая, шел за ними.

— Она хочет по три медные монетки с каждого, — сказал Такс. — Но у нее есть дом. Там лучше, чем в саду. Сейчас очень холодно.

— Да, — хрипло заметил Дитрик.

— Я пойду первым, а ты станешь охранять, чтобы ничего не случилось. Иногда у них друзья воры. Когда ты раздеваешься, они входят и пытаются ограбить тебя. Трудно драться, когда на тебе ничего нет.

Дитрик не возражал. Они пересекли площадь и свернули на узкую улицу. Шлюха шагала перед ними, будто они шли не с ней. Он был одурманен ее телом. Женщина была очень молода, моложе его, и слишком худая и некрасивая. Но когда она двигалась, вместе с ней двигались ее длинные черные волосы, и его это волновало. Они шли по узкой улочке. Слева из-за высокого забора брехали собаки. Воняло отбросами. Что-то коснулось его ладони, и он подпрыгнул, но это был Такс. Он дал ему деньги.

— Я тебе все отдам, — тихо сказал Дитрик. — Я обещаю. Такс засмеялся.

Шлюха остановилась у дома, стоявшего рядом с тем домом, где лаяли собаки. Это был маленький каменный домик с деревянной дверью. Над ней горела лампа. Девушка постучала в дверь и резко сказала что-то на незнакомом языке. Ей ответил мужчина заспанным голосом. Она остановилась у Двери и улыбнулась Таксу и Дитрику. Это была пустая равнодушная улыбка, чтобы только они не ушли. Дитрик вспоминал, как ее грудь вывалилась из одежды. В темноте она казалась синевато-белой. Дверь открылась, и мужчина маленького роста вышел на улицу, завернувшись в накидку. Он равнодушно посмотрел на Такса и прошел мимо Дитрика, даже не посмотрев на него, зевнул и пошел вдоль улицы.

Девушка заговорила, и Такс сказал:

— Она говорит, что это ее брат.

Такс улыбнулся и подмигнул Дитрику. Девушка сказала еще что-то. При свете лампы Дитрик отчетливо видел ее лицо. У нее были мелкие резкие черты и капризный рот. Такс ей ответил, и она вошла в дом. Такс пошел за ней и закрыл за собой дверь. Дитрик прислонился к двери. Под ним от возбуждения подгибались ноги.

За дверью был слышен голос девушки, и ей что-то отвечал Такс. Послышался металлический звук. Это Такс бросил монетки в медную чашу. Такс сказал, что нужно платить до того, как он… они… что-то начинали делать. За дверью заскрипело дерево. Ее постель. Они занимались этим. Ее грудь была мягкой, когда к ней прикоснулись его пальцы. Она была мягкой и податливой. Он совсем привалился к двери, но она была плотно прикрыта.

Больше не было слышно никакого звука. Дитрик огляделся. Улица была пуста. Он увидел огонек и пошел туда. Огонек пробивался из-за ставен на окне за углом дома девушки. Дитрик прижался ближе к дому, глядя на окно. Что они там делают? Он вообще-то знал, и ему помогало воображение. Он видел за этим делом собак и скот и даже иногда видел людей.

Дитрик приблизился к окну и прижал глаз к трещине в ставне. Он увидел комнату. На столе горела масляная лампа и стояла медная чашка. Нельзя было подсматривать. Это был грех и нехорошее поведение. Стыд… Он наклонился и начал двигаться вдоль дырочки в ставне, пытаясь увидеть побольше. Ставня тихо растворилась перед ним на ширину ладони.

Он откачнулся назад, уверенный, что они его увидят и крикнут, чтобы он перестал подсматривать, и прикрыл ставню. Ему стало жарко от стыда, но никакого крика не последовало. Он услышал хриплое дыхание, это было дыхание двух человек. И тихое шуршание соломы. Лампа отбрасывала тени по стенам комнаты. У него сжалось горло, и он еще сильнее подвинулся, пока не увидел их двоих.

Девушка стояла на локтях и коленях на подстилке. Голова у нее опустилась вниз, и длинные черные волосы рассыпались по голым плечам и рукам. Свет лампы освещал ее ноги и бедра и руки Такса, которыми он обхватил ее бедра, расставив пальцы. Он держал колени между ее бедрами, и его тело двигалось вперед и назад, а его руки каждый раз после рывка снова притягивали к себе тело девушки. Дитрик не мог дышать. Тело Такса блестело от пота. Он рукой нажал на спину девушки, и она послушно опустила ниже плечи. Такс поднял голову. Рот у него был открыт, а глаза плотно зажмурены. Израненная кожа на щеках была золотой, как у идола, и его волосы разметались по спине. Его дыхание становилось более хриплым и быстрым. Дитрик начал дрожать и сжал руки вместе. Он весь дергался, словно уже сам вошел в девушку. Его туника натянулась впереди, как тент на палке. Такс задергался. Ритм его дыхания прервался, и он замер на спине у девушки. Она сразу вылезла из-под него и пошла в угол комнаты. Такс упал набок и свернулся, как собака.

Дитрик попятился от окна. Ему опять стало стыдно. Он нажал спереди на возвышение под одеждой, и оно немного спало и даже стало мягким. Дитрик быстро пошел назад к двери. За ней послышались голоса и опять раздался стук монеток в медной чаше. Дверь отворилась. Лицо Такса, распухшее и удовлетворенное, блестело при свете огня.

• Предыдущая
• 24/57
• Следующая