Как утреннее солнце - Холлидей Сильвия - Страница 6

• Предыдущая
• 6/62
• Следующая

«Да уж, впечатление вы произвели, – подумала она. – Мистер Купер, наверное, страдал старческим слабоумием перед смертью».

Раздался грохочущий смех Большого Джима.

– Если вы в таком состоянии сумели донести тела к экипажу, а потом еще доехать до города, то на меня вы уже произвели впечатление, мистер Перкинс, можете не сомневаться.

– Господи, Боже правый, а что же мне еще оставалось делать? Не мог же я оставить этих бедняг на съедение хищникам!

Нет, ее сейчас стошнит от этой показной скромности! Келли смущенно огляделась. Наверняка все вокруг уже заподозрили, что папа вызвал этого недоумка в качестве жениха для нее. Девушка почувствовала, что сгорает от стыда.

– Мышонок, забирай Бет, и поезжайте домой. Кто-нибудь привезет нас, после того как заштопают Джейса. И приготовь для него свою комнату.

Келли стиснула зубы, сдерживая глухое сопротивление. Смотрите-ка, для отца он уже Джейс! Как старый добрый друг. И теперь она должна отдать ему свою комнату, этому… ничтожеству! Ее спальня – самая элегантная во всем доме, там столько дорогих ей вещей из Бостона.

Келли набралась смелости:

– Но, папа…

– Не вздумай спорить со мной, девочка!

Она вся съежилась. Теперь все кругом, наверное, смеются над дочерью Большого Джима. Над калекой, слабой и телом и духом.

Глаза Перкинса потеплели. Что это, сочувствие или жалость?

– Я и помыслить не могу о том, чтобы изгнать вас из вашей комнаты, мисс Саутгейт.

Голос его, изменившийся до глубокого баритона, звучал почти искренне.

Но ей не нужна жалость! Тем более его! Келли постаралась не показать своей обиды на Большого Джима. Ничего плохого он не имел в виду, просто все его просьбы звучат угрожающе, как приказы.

– Не спорьте, мистер Перкинс. Вам нужна удобная комната для того, чтобы поскорее поправиться.

– В таком случае, мисс Саутгейт, для меня нет ничего более приятного, чем спать в вашей постели.

Он улыбнулся, в глазах снова мелькнули дьявольские искорки.

Келли остановилась на пороге своей комнаты, поставила на пол кувшин с теплой водой и в растерянности смотрела на свою кровать. Как получилось, что она позволила Большому Джиму запугать себя до такой степени? Как могла попасть в такое нелепое положение?

Вчера за ужином Большой Джим без устали расхваливал Джейса, его силу и то, как мужественно он себя вел на приеме у врача. Два сломанных ребра, с десяток швов на голове, множество синяков и ссадин. Человека послабее это могло бы просто погубить. Не оставалось сомнений в том, что Большой Джим уже принял решение: мистер Перкинс будет подходящим мужем для Келли. А чувства старшей дочери, похоже, отца совершенно не интересуют.

Келли тяжело вздохнула. Слава Богу, что раненый еще спит… Ей совсем не хочется с ним разговаривать. Вот сейчас быстренько захватит книгу, которую оставила на ночном столике, поднимется наверх в свободную комнату, умоется на ночь и ляжет в кровать, а перед сном почитает.

Комната едва освещалась слабым светом керосиновой лампы. Келли на цыпочках прошла к ночному столику, болезненно ощущая стук палки об пол. Леди не полагается находиться в одной комнате со спящим мужчиной. И уж тем более с таким молодым и красивым. Келли старалась не смотреть на него, но не смогла удержаться.

Она еще никогда в жизни не видела обнаженного мужского тела. От одного его вида по коже пробежали мурашки; это ощущение оказалось странным и… приятным.

Широко раскинув руки, Джейс лежал на постели, отбросив одеяло до пояса. Обнаженный торс прикрыт лишь узкой повязкой, туго стянувшей ребра. Он оказался на удивление мускулистым мужчиной. Черные волосы на груди и под мышками придавали ему сходство с хищником. Каждая линия, каждый изгиб, казалось, дышали первозданной звериной силой. Манеры его чопорны и нелепы, а вот тело говорит совсем о другом. Если демонстративно – утонченные манеры отталкивали Келли, то это сильное тело вызывало какое-то новое, захватывающее ощущение… предвкушения. «Если он станет моим мужем, эти сильные руки сожмут меня в объятиях и заставят подчиниться всем его желаниям».

Врач наложил ему пластырь на рану и смыл кровь с лица. Но на высоких скулах и вокруг рта еще остались бурые подтеки. Чуть раскрытые губы чувственно вздрагивали при каждом его шумном вдохе и выдохе. Спутанные черные волосы блестели при свете лампы.

Да что же это она! Келли с трудом отвела взгляд от его лица. Уставилась так, будто никогда в жизни мужчину не видела! Решительно потянулась за книгой… и замерла на месте, с вытянутой рукой. Легкое похрапывание неожиданно прекратилось. Вся дрожа, Келли устремилась к двери, но услышала хриплый голос:

– Будьте так добры… Могу я попросить стакан воды? Келли нехотя вернулась к кровати. Графин и стакан с водой стояли на ночном столике. Она налила немного и поднесла стакан к его губам. Джейс приподнял голову, осторожно сделал глоток и откинулся на подушки.

– Как это любезно с вашей стороны, мисс Саутгейт.

Эту вежливую реплику сопровождал откровенно одобрительный взгляд. Он протянул руку и коснулся пальцами ее щеки.

– Вы еще красивее, чем на фотографии.

– Мистер Перкинс!

Он тут же опустил глаза. Его улыбка была показной и глуповатой.

– О Господи! Простите мне мою наивную откровенность, мэм. Я, наверное, не в себе. Я только что видел во сне ангелов. И вот появились вы. – Казалось, только в этот момент Джейс заметил, что почти обнажен, и натянул одеяло до самого подбородка. – Что вы должны были обо мне подумать!

– Не беспокойтесь, мистер Перкинс.

Надо же, какой неприятный человек! Не будет от него толку, ни в роли мужа, ни в роли управляющего магазином. Горняки съедят его живьем, если этот крупный мужчина будет вести себя в их присутствии как стыдливая девица.

– Вам уже лучше? – заставила себя спросить Келли.

– Трудно дышать, и у меня еще кружится голова. Но к утру, наверное, буду, голоден как волк. Надеюсь, ваша миссис Экленд хорошая повариха. Я люблю поесть.

Келли не могла себе представить, чтобы такой кривляка хоть что-то делал с удовольствием.

– Не сомневаюсь в том, что вы останетесь довольны. Здесь знают, как готовить для мужчин с хорошим аппетитом, – добавила она, не сумев скрыть своего презрения.

Больной, казалось, удивился и отвернулся, но тут же воскликнул:

– Боже мой! Вы только посмотрите на подушку! Неужели это моя кровь?

– Доктор протер вам лицо, только чтобы наложить швы. А такую роскошь, как няня или сиделка, мы здесь себе позволить не можем.

Несмотря на прозвучавший в ее голосе сарказм, мистер Перкинс как будто не заметил обидного тона. Потрогал свои щеки, и Келли заметила, что руки у него сильные и, судя по всему, ловкие, с длинными пальцами.

– Лицо у меня как подошва, – ноющим тоном пожаловался он. – Пыль и грязь, а теперь еще и кровь…

Келли заковыляла к двери, принесла кувшин и поставила на ночной столик.

– Вот теплая вода, можете умыться. – И подала тазик и полотенце.

От сознания, что мужчина беспрестанно наблюдает за ней, движения ее стали еще более неловкими, чем всегда. Скорее бы уйти отсюда.

– Я вас оставляю. Можете умываться.

Морщась от боли, он приподнялся на кровати. Келли едва не рассмеялась, глядя, как Джейс пытается сесть и в то же время прикрыться одеялом. Неловкие, суетливые движения, смущенный смешок. В конце концов, он откинулся на подушку с тяжелым вздохом.

– Ах ты, черт! Не могу. Миссис Саутгейт… не могли бы вы… Я позволю себе еще раз воспользоваться вашей добротой и попрошу вас умыть мне лицо.

Она вся вспыхнула при одной мысли об этом. Однако через секунду здравый смысл одержал верх над смущением. С какой стати стесняться этого маменькина сынка? Это же не мужчина, так чего же бояться? У ее эмансипированных приятельниц из Бостона гораздо больше смелости, чем у него.

Девушка пододвинула стул к кровати, села и прислонила палку к столу, но она упала на пол. Келли бросила взгляд на Джейса, хотя и боялась увидеть его реакцию. Он ответил понимающей улыбкой, и чувство унижения сразу прошло. Пусть этот неприятный тип и не мужчина, но сердце у него доброе.

• Предыдущая
• 6/62
• Следующая