Под маской скромности - Холт Черил - Страница 31

• Предыдущая
• 31/62
• Следующая

Ребекка понимала, что выставляет себя полной дурой, но остановиться не могла. Она положила ладонь на грудь Алекса, но не имела ни малейшего представления, что делать дальше, и рука ее лежала как каменная. Алекс спас ее от самой себя, убрав руку со своей груди. Получив отпор, Ребекка вспыхнула, но твердо решила не сдаваться и не останавливаться.

– Я хочу, чтобы ты занялся со мной страстной любовью, – заявила она.

– Что? – растерялся Алекс.

Ребекка нервно облизнула губы, в ужасе думая, что будет, если он может согласиться.

– Здесь никого нет, а мы все равно скоро поженимся. Покажи мне, как это бывает.

– Ребекка, что на тебя нашло?

– Ничего.

– Ты так странно себя ведешь. Я не могу догадаться, какое вопиющее заявление слетит с твоих уст в следующий миг.

– Почему ты не соглашаешься? – решилась бросить вызов Ребекка. – Или мысль о том, чтобы оказаться со мной в постели, тебе неприятна?

Алекс изучающе посмотрел на нее с откровенным недовольством.

– Когда мужчина и женщина соединяются в постели, они могут создать ребенка.

– Я знаю это! Я не дура.

– Я этого и не говорю, но до бракосочетания еще шесть месяцев, и нам будет трудно объяснить твою беременность.

– Значит, давай сдвинем дату. Давай поженимся немедленно.

Ребекка удивилась, что он едва не потерял сознание, услышав это предложение. Ноги у него подогнулись, и выглядел он перепуганным.

– Ты всегда мечтала о большой свадьбе, – заметил Алекс. – С раннего детства ты хотела пройти по проходу в соборе, в великолепном платье из Парижа, под звуки органа, под пение хора. Если мы поженимся через несколько дней, ты ничего этого не получишь.

– Может быть, я передумала. Может быть, я не хочу всей этой мишуры.

Алекс вздохнул:

– Ребекка…

– Поцелуй меня.

– Что?! – ахнул Алекс.

– Ты слышал меня, Алекс. Не притворяйся, что не слышал.

– Нет.

– Почему нет?

– Нам не подобает прятаться в темноте и вступать в тайную любовную связь.

– Ты постоянно делаешь это с другими женщинами.

– Нет, и я оскорблен тем, что ты выдвигаешь против меня такое жестокое обвинение.

– Да у тебя то и дело появляются любовницы – люди обожают меня оповещать, – и если ты можешь волочиться за каждой распутной девкой в королевстве, почему не за мной?

– По-моему, ты по-настоящему сходишь с ума, и я начинаю думать, не следует ли посоветовать твоей сестре вызвать доктора.

– Да ради Бога, Алекс! – Ребекка топнула ногой, как впавший и ярость ребенок. Она так разозлилась, что ей хотелось схватить его за волосы. – Я прошу всего лишь поцелуй! Что, это так много? Мы не чужие друг другу, мы не столкнулись случайно на улице, и я не шестнадцатилетняя девочка, которую ты можешь погубить. Мы помолвлены всю мою жизнь! Поэтому поцелуй меня сию же секунду, или, клянусь, я откажусь от свадьбы и расскажу всем, что ты… ты… любишь мужчин, а не женщин!

Ребекка сумела дернуть за нужные струны. Компрометация его мужественности – это больше, чем он может вынести. Алекс ужасно разозлился, но Ребекка твердо стояла на своем, пока он что-то мямлил и бормотал.

В конце концов, он поступил так, как она требовала. Он поцеловал ее.

Поцелуй был очень сладким, очень невинным, очень скучным и полностью подтвердил все подозрения Ребекки.

Алекс отступил на шаг, а удрученная и опечаленная Ребекка внимательно посмотрела на него, а потом пробормотала:

– Ты не любишь меня, правда? И никогда не любил.

– О, Ребекка…

– Любишь?

– Со временем между нами возникнут глубокие чувства, – пообещал Алекс. – Близкое общение и дружеские отношения.

«У нас было двадцать два года!» – хотелось закричать Ребекке, но она промолчала. Она ощутила покорность и облегчение от того, что выяснила все открыто. Раз он ее не любит, так тому и быть, но она вступит в этот союз, не утешаясь иллюзиями, с сердцем, полным решимости, и без разочарований. Раз конечный результат такой бессмысленный, ей ни к чему хлопоты и расходы на шикарную свадьбу.

– Я хочу специальную лицензию, – произнесла она. – Совершим небольшую церемонию на следующей неделе, в зале внизу.

Алекс заколебался, пытаясь решить, следует ли отговаривать ее, стоит ли просто отклонить ее требование… но на каком основании? И какая разница, закончат они это завтра, или в следующем месяце, или на следующий год? Итог одинаков.

Он пожал плечами:

– Как пожелаешь.

Не сказав больше ни слова, Ребекка повернулась и вышла из комнаты.

Эллен слышала, как Алекс быстро идет по коридору, но не обращала на это внимания, продолжая складывать белье в дорожную сумку.

Он подергал ручку, обнаружил, что дверь заперта, злобно выругался и так сильно пнул ее, что задрожало окно в комнате.

– Впусти меня, – прошипел он.

– Нет.

– Черт побери, Эллен! Впусти меня сейчас же!

Она не ответила и в последний раз оглянулась по сторонам, проверяя, не забыла ли чего-нибудь, хотя об этом волноваться не стоило. У нее было так мало вещей, что она вполне могла обойтись и без сумки.

Карточная колода лежала на трюмо, и Эллен решила оставить ее следующей обитательнице этой комнаты. Карты приносили ей немало утешения в долгие одинокие часы, но теперь они болезненно напоминали об Алексе.

– Эллен! – рявкнул он, заколотив в дверь.

Он раздражался все сильнее, и голос его становился все громче. Как обычно, было уже за полночь, и если он не успокоится, то перебудит весь дом.

– Уходи прочь! – спокойно ответила Эллен.

Покорно вздохнув, она поставила сумку на коврик, легла кровать и уставилась в потолок. Она уже отправила записку Джеймсу, умоляя его прийти за ней, и готова была покинуть дом в любой момент.

Но если он не придет? Немного денег у нее есть, но этого хватит всего лишь на несколько дней жизни в Лондоне. А потом – катастрофа. И все-таки остаться она не могла. Новость о скором бракосочетании Ребекки захватила особняк, как лесной пожар, и слуги истерически готовились к этому событию.

Эллен не знала, почему Ребекка решила так быстро вступить в брак, и почему Алекс согласился на это, и не хотела знать. Обычно причина, по которой парочки спешат узаконить отношения, бывает только одна – ребенок, а если Эллен узнает, что все дело в беременности, ее сердце остановится, в этом она не сомневалась.

Алекс продолжал биться в дверь. Эллен чувствовала себя так, словно была последним человеком на земле или выжила после кораблекрушения, оказавшись на необитаемом острове. На трюмо горела свеча. Свеча вздрагивала при каждом ударе Алекса, и Эллен закрыла глаза, чтобы не замечать его ярости, желая только одного – уснуть, уснуть навеки.

Внезапно раздался оглушительный треск, еще один, дверь распахнулась, и Алекс ворвался в комнату. Он был в бешенстве.

Молчаливая и печальная, Эллен села на кровати, пока Алекс разглядывал упакованную сумку и опустевший шкаф.

– Какого дьявола ты делаешь?

– Если ты твердо решил ругаться со мной, – произнесла девушка, – перестань кричать. Я не хочу, чтобы твои слуги собрались здесь подслушивать.

Как ни странно, он повиновался. Подошел к сломанной двери и подставил к ней стул, чтобы она по возможности не открывалась; потом повернулся к Эллен. Уперев руки в бока, расставив ноги, он походил на пехотного капитана, собравшегося допрашивать пленника. Эллен не знала, смеяться ей или плакать.

Какое право он имеет злиться? Какое право имеет вламываться к ней, орать и ругаться?

– Лидия сообщила мне, – зарычал он, – что ты уволилась!

– Да, верно.

– Ты сказала мне, что не будешь этого делать.

Эллен пожала плечами:

– Значит, я передумала.

Алекс пересек комнату и навис над девушкой.

– Я не позволю тебе уйти.

– Это решать не тебе.

– Мы еще посмотрим?

– Я не принадлежу тебе. Ты не можешь удерживать меня против моей воли.

Алекс так разозлился, что ему захотелось ее ударить, и, не знай Эллен его лучше, она бы этого испугалась.

• Предыдущая
• 31/62
• Следующая