Дочь обмана - Холт Виктория - Страница 44

• Предыдущая
• 44/87
• Следующая

— Я рада, что у тебя все хорошо.

— Ты должна еще раз посмотреть наш спектакль. С тех пор, как ты его видела, мы многое улучшили. Но, думаю, ему не долго осталось.

Я поняла, что поступила правильно, приехав в Лондон. Здесь я как бы ощущала влияние мамы и первая трагедия перекрывала собой более позднюю. Но я уже научилась жить без мамы и даже какое-то время надеялась на счастливую жизнь. Теперь мне предстояло научиться жить без них обоих, без тех, кого я любила больше всего на свете.

Все старались помочь мне. Приехал Долли. Он услышал от Лайзы о том, что произошло, и был полон сострадания. Он был необыкновенно любезен. Мне нужно только дать ему знать, что я хочу побывать в театре. И даже если это будет не его спектакль, он позаботится о том, чтобы у меня было хорошее место и ко мне внимательно отнеслись. В театральном мире живо чувство товарищества, и дочери Дезире всегда будут рады.

День проходил за днем. Это было всего лишь существование, иначе не назовешь. Каждое утро я просыпалась в подавленном настроении, как будто темная туча мраком окутывала меня, и с безысходностью в сердце я доживала день.

Лайза полагала, мне нужно подыскать себе какое-то занятие.

— В таких случаях работа — лучшее лекарство, — говорила она.

Я думала, не пойти ли мне в больницу. Там, как я понимала, всегда найдется какая-нибудь работа для добровольных помощников.

Лайза считала, что это может подействовать на меня угнетающе, а как раз этого я должна была сейчас избегать. Может быть, Долли сумеет мне чем-то помочь?

— Какой от меня прок в театре? — спросила я.

Меня навестила Марта. Она узнала от Лайзы о причине моего возвращения.

Марта была ошеломлена.

— Это бы разбило ее сердце, если бы она только узнала, какое горе принесла тебе. Я всегда думала, что между ней и Чарли что-то было. И к тебе он тоже всегда относился с такой любовью. А уж она — так просто души не чаяла. Все бы ради тебя сделала. Вот так оборот, а? Ведь она о тебе каждую минуту думала. Всегда только и слышала «Как будет лучше для Ноэль?» Я ей, бывало, говорю, «Зачем делать идола из ребенка. Надо немного и о себе подумать». А теперь вот, из-за всего этого… Да, я думаю ома там, на небесах все глаза выплакала, когда увидела что случилось. Что же ты теперь будешь делать, золотце? На мой взгляд, тебе надо найти какое-то занятие.

— Да я бы хоть сейчас уехала отсюда. Мне и вправду надо искать какую-то работу, Марта. Что обычно делают люди в моем положении? Как я уже много раз говорила, для меня есть только два пути: идти в гувернантки к какому-нибудь капризному ребенку или в компаньонки к сварливой старухе.

— Уверена, что ни то, ни другое тебе не подойдет.

— Не знаю. Может быть в моем случае все будет немного по-другому, потому что я не буду полностью зависеть от моего жалованья, как большинство этих несчастных людей. Я сохраню благодаря этому некоторую независимость.

— Надеюсь, всерьез ты об этом не думаешь, не так ли?

— Вся беда в том, что я ни о чем не думаю всерьез. Просто плыву по течению.

Именно это я и делала и, вероятно, продолжала бы , делать, если бы не приезд Робера Бушера.

Увидев меня в доме, Робер был одновременно удивлен и обрадован, но когда он понял, как я несчастна, его охватила печаль и сострадание.

— Ты должна рассказать мне все подробно, — сказал он. — Расскажи мне толком, что случилось.

И я рассказала ему. Он был глубоко потрясен.

— Ты и не подозревала об этом?

— Нет, это никогда не приходило мне в голову.

— Но ты когда-нибудь интересовалась, кто твой отец?

— Конечно.

— И спрашивала об этом у мамы?

— Она всегда отвечала уклончиво. Сказала мне только, что он был хорошим человеком. Что ж, Чарли действительно хороший человек.

— Его дружба с ней началась очень давно.

— Да, я знаю. Наверное, я должна была бы догадаться.

— Он настаивал на том, чтобы ты жила у него в доме.

— Теперь-то я понимаю, почему. Боюсь, я была слишком наивна. Думала, что они просто хорошие друзья. Мне следовало это предположить. Я так хорошо знала и любила его, он бы сказал мне, если бы я спросила.

— Дорогая моя Ноэль, ты пережила два ужасных потрясения. Ты в растерянности. Надо подумать о будущем. Тебе нужно что-то делать. Я думаю, тебе было бы полезно немедленно уехать отсюда.

— Куда мне ехать?

— Как и Чарли, я тоже обещал твоей маме, что, если понадобится, позабочусь о тебе. Я бы сказал, что такой момент наступил. Почему бы тебе не поехать со мной во Францию, ко мне домой, хотя бы на то время, пока ты обдумываешь свои планы на будущее. Ты окажешься в новой обстановке. Все будет по-другому. Ты смогла бы начать все снова, начать новую жизнь. Я полагаю, здесь тебе это будет сделать труднее. Слишком много воспоминаний. Она все еще здесь, в этом доме. Ты ощущаешь ее присутствие?

— Вы оставили ее комнаты точно в том виде, как они были при ней. Да и как можно было что-то менять? Конечно, все здесь напоминает мне о ней, даже вы.

— Вот поэтому-то и нужно отсюда уехать. Ты сама вскармливаешь свое горе, chere Ноэль. Это неправильно. Ты должна уехать, оставить это позади.

— Уехать, — повторила я. — Уехать прямо сейчас. Вы никогда не рассказывали мне о своем доме, Робер.

— Может быть, тебе будет интереснее все увидеть своими глазами.

— Но… как они ко мне отнесутся?

— Кто? Там живет моя сестра, моя внучатая племянница, да еще изредка приезжает мой племянник, сын сестры.

— Я думала, вы женаты.

— Жена уже восемь лет как умерла. Так что ты скажешь о моем предложении?

— Я не предполагала уезжать за границу.

— Лучше сделать именно это, уехать за границу. Там во Франции, все будет по-другому. Ты начнешь жить совершенно иной жизнью. Кто знает, может быть это наилучший выход.

— Робер, вы очень добры ко мне.

— Ну, а как же иначе. Я же обещал твоей маме. Если Чарли не будет, я… как это вы говорите… займу его место?

— Да, Робер, правильно. Я очень благодарна вам за заботу.

— Моя милая, я же люблю тебя. Твоя мама была очень дорога мне. Я знаю, что она всегда очень беспокоилась о тебе. Она взяла с меня слово. И если так случилось, что она не может о тебе заботиться, значит, я должен это сделать, даже если бы это не доставляло мне большого удовольствия, хотя, как ты отлично знаешь, это совсем не так. Ну, что ты скажешь?

— Я должна подумать. Я собиралась найти себе какое-нибудь занятие. Может быть, в больнице… я бы могла там помогать больным.

Он покачал головой.

— Это тебе надо помогать. Нет, ты немедленно едешь со мной.

— Вы не посчитаете меня неблагодарной, если я скажу, что должна все обдумать?

Он махнул рукой.

— Даю тебе один… ну, два дня. Но ты должна ехать. Так будет лучше для тебя самой. Я обещаю тебе, там будет другая жизнь, новые люди, новая страна. Со временем боль утихнет.

— Благодарю вас, Робер, благодарю вас. Я обещаю серьезно все обдумать. Возможно, вы правы. Но мне необходимо собраться с мыслями. Пожалуйста, дайте мне время.

— Хорошо, — сказал он, улыбнувшись.

Я колебалась. После того, как Робер сделал это предложение, во мне начал пробуждаться некоторый интерес, и пелена меланхолии немного рассеялась. Я понимала, что делаю неправильно, погружаясь с головой в свое горе. Нужно было жить дальше. Я должна перестать думать о том, как могло бы быть, и смириться с тем, что никогда я не буду вместе с Родериком. Нужно было жить дальше, и вот мне на помощь пришел Робер, кинув свой спасательный круг.

Он был очень внимателен ко мне все это время. Я знала, что ему хочется, чтобы и поехала с ним. Он хотел исполнить свой долг по отношению к дочери Дезире, женщины, которую он преданно любил. Его желание позаботигься обо мне было таким же искренним, как у Чарли.

Но на этот раз мне нужно быть осмотрительнее. Я должна знать, что собираюсь делать. Правда, у Робера, по крайней мере, не было жены, которая негодовала по поводу его дружбы с мамой. Я должна разобраться в своих намерениях, спросить себя, не будет ли лучше, если я останусь здесь и займусь поисками работы.

• Предыдущая
• 44/87
• Следующая