Индийский веер - Холт Виктория - Страница 67

• Предыдущая
• 67/98
• Следующая

Лавиния вздыхала о паланкине, который сделал бы путешествие неизмеримо комфортабельнее.

— Паланкин, — объясняла она мне, — был разновидностью носилок с местом внутри, где пассажир может комфортно полулежать. Они висят на шестах, которые несут четыре человека.

— Довольно тяжело для людей, — прокомментировала я.

— Они к этому привыкли. Я думаю, что в дальнейшем я откажусь путешествовать без паланкина.

Путешествие оказалось долгим. Мы останавливались в нескольких дак-бунгало, которые были поразительно похожи на караван-сараи в пустыне по пути из Каира в Суэц. Нам обычно подавали там цыплят и овсяные лепешки, а также чай с козьим молоком, которое я очень любила. Они говорили, что пока, в голодный сезон, это вся пища; и также было во время путешествия в Дели.

Каждый раз, когда мы останавливались, дети приветствовали нас так, будто не видели месяцами, что очень забавляло.

В должное время мы увидели вдалеке красные каменные стены прекрасного Дели.

Поездка через этот город очень оживляла. Мои первые впечатления наполнили меня волнующим ожиданием. Мне хотелось иметь при себе гида, который отвечал бы на мои вопросы о том, что представляли из себя эти впечатляющие здания.

Обнесенный стеной город стоял на возвышении, господствуя над зеленеющими лесами. Купола, минареты и сады придавали ему таинственность, очаровывающую меня. Я увидела красные стены Форта, старый дворец шаха Джахана. Я жаждала больше узнать об их истории. Внезапно я подумала: «Как должен наслаждаться всем этим Дугал».

Мы проехали через город мимо Яма Масджид, огромной мечети, которая, несомненно, была одним из искуснейших сооружений в Индии. Я успела увидеть шахские гробницы. Я не знала, что готовит мне будущее, но была уверена, что всегда буду рада, что увидела Индию.

Итак мы приехали в Дели.

Дом был намного больше, чем тот, в Бомбее.

Нас встретил Большой Хансам, мужчина средних лет с чувством достоинства большим, чем мне когда-либо доводилось видеть. Как будто дом был его, а мы были избранные гости, но совсем не той высокой касты, к которой принадлежал он.

Большлй Хансам хлопнул в ладоши, и прибежали слуги. Затем он бросил взгляд на Рошанару, и выражение его лица было строгим. Я вспомнила, что это был ее будущий свекор, и ради ее счастья надеялась, что он будет жить не слишком близко к молодой чете.

— Добро пожаловать в Дели, — сказал он так, будто город принадлежал ему.

Мы обнаружили, что разговариваем с ним почтительно. Наблюдая за ним, я увидела, что его глаза остановились на Лавинии с определенным блеском, который я замечала и у других, когда они смотрели на нее. Она сознавала все, и это ее не возмущало.

Нас провели в отведенные нам комнаты. Всюду были висячие опахала, и я заметила, что никто здесь не ленился тайком.

Я продолжала думать об одном: «Вскоре я встречу Дугала и… Фабиана».

Элис с айей отвели малышей в детские. Мне показали мою комнату, которая через веранду выходила на стройный священный фикус, покрытый обильной зеленой листвой. Сад, на который я смотрела, был великолепен. В пруду под высоким перистым тамариндом плавали цветы водяных лилий и лотосов.

Вокруг было ощущение безмятежности и мирной красоты. Позже я пыталась объяснить себе, что это было нависающее спокойствие перед бурей, но я верила, что до поры до времени меня это не затронет.

Через некоторое время я пошла посмотреть, как устроилась Элис с детьми. Их комнаты здесь были более просторными по сравнению с комнатами в Бомбее. Там была и Рошанара. Я заметила, как она порой дрожала.

Мне пришлось ее успокоить:

— Все будет хорошо. — Она умоляюще посмотрела на меня, как будто я была в силах помочь ей. — Я в этом совершенно уверена, — с улыбкой добавила я.

— Я уверена в обратном, — сказала Рошанара.

Мне казалось, что именно властный Большой Хансам вселил страх в ее сердце.

— У суровых отцов часто бывают нежные сыновья, Понимаешь, они вырастают в строгости и, вероятно, страдают. Это делает их добрыми и понимающими, — пыталась я внушить ей.

Она слушала внимательно. Я подумала: «Бедный ребенок! Какая грустная судьба быть выданной замуж за незнакомого человека. Я, кто успешно избежала усилий леди Харриет выдать меня замуж за Колина Брейди, могла особенно остро сожалеть об участи хрупкой Рошанары».

Элис была восхищена новой детской; она также находила жизнь странной и волнующей, но временами я замечала тоску в ее глазах и тогда понимала, что она думает о Томе Кипинге. Меня поразила мысль: «Он приехал в Дели, работает на Компанию. Возможно, вскоре мы снова увидим его». Эта мысль обрадовала меня. Элис была славной девушкой. Она должна была бы иметь собственных детей, а не расточать свою любовь на детей других, которые, как подчеркнула айя, легко могут быть отняты у нее.

Покинув детей, я вернулась в свою комнату. Там находилась Лавиния, развалившаяся в одном из кресел.

— Где ты была? — потребовала она ответа.

— Помогала в детской.

— Я ждала тебя.

Я не извинилась, так как была немного раздражена отсутствием у нее интереса к благополучию детей.

— Ты будешь ужинать с нами сегодня вечером?

— Ох, а я должна?

— Там будет Дугал. А также Фабиан, надеюсь… если ни не ужинают сегодня где-то еще, что им часто приходится делать. Дела Компании заставляют принимать неожиданные решения.

— Понятно. Но я ведь здесь гувернантка.

— Не говори глупостей. Они тебя знают. Причем, думаю, Дугал достаточно хорошо. Возникнут протесты, если будешь находиться в роли слуги… даже высокого ранга.

— Я не думаю, что они заметят.

— Не напрашивайся на комплименты. Я хочу, чтобы ты там была. Там, конечно, будет масса раздражающих разговоров о Компании. А мы с тобой можем поболтать в сторонке.

— Ладно, если я могу послужить полезной цели…

Она засмеялась.

— Мне хотелось, чтобы мы остались в Бомбее. Эти ужасные даки. Они были кошмарными. Я сделаю выговор Дугалу за то, что он не послал за нами паланкины. И скажу, что это оскорбление для Компании заставлять своих мемсагиб ехать в этих ужасных каретах. Если я так это все представлю, они могут обратить какое-то внимание. Почему мы не могли остаться?

— Я знаю, что ты очень сожалеешь о том, что оставила романтичного майора и честолюбивого капитана.

Она щелкнула пальцами.

— Их будет полно здесь. Они должны быть. В конце концов, это важное место, где делается большая часть бизнеса. Здесь и в Калькутте… я думаю, скорее, в Дели, чем там…

— Так что здесь произойдет смена галантной пары.

— Тебе нет необходимости волноваться по этому поводу. Что мне надеть сегодня вечером? Вот что я хотела у тебя спросить.

Она поболтала о своих платьях, а я слушала вполуха, сосредоточив свои мысли на том, каково будет снова увидеться с Дугалом и Фабианом.

Скоро я должна была это выяснить.

Первым я увидела Дугала. Я пришла в ту комнату, которая была вроде передней перед столовой. Там уже был Дугал. У меня было подозрение, что он услышал о нашем приезде и ждал меня.

Он пошел навстречу и взял обе мои руки в свои.

— Друзилла! Какое огромное удовольствие!

Он немножко постарел и потерял вид постоянной заинтересованности миром. Глубокая морщина пролегла у него между глаз.

— Как вы, Дугал? — спросила я. Он колебался всего секунду.

— О, хорошо, спасибо! А вы?

— Тоже, — ответила я.

— Я обрадовался, узнав, что вы приезжаете… и так сожалею, услышав о вашем отце.

— Да. Это очень печально.

— Я всегда буду помнить те дни, когда все мы вместе разговаривали. — В его глазах появилась печаль. Мысли Дугала всегда легко прочитать… хотя, может быть, и не всегда; разве я однажды не поверила, что он постепенно влюбляется в меня? Он любил меня. Но не так, как я думала.

Тут в комнату вошел Фабиан, и все мое внимание устремилось на него.

Расставив ноги, он остановился, изучая меня. Но я не могла понимать его так, как Дугала. Я видела, как его рот слегка изогнулся, приподняв уголки вверх, как будто он находил что-то забавное в том, что я была здесь.

• Предыдущая
• 67/98
• Следующая