Индийский веер - Холт Виктория - Страница 76

• Предыдущая
• 76/98
• Следующая

За ужином мы были с Лавинией одни. Мы, как и все в доме, говорили о смерти Ашрафа.

— Он был таким молодым, — сказала я. — Они с Рошанарой только что поженились. Кому понадобилось убивать его?

Даже Лавиния была потрясена.

— Бедный Хансам. Это такой удар для него. Его единственный сын!

— Это ужасно, — подтвердила я и пожалела человека, несмотря на то, что, в моем воображении, он прочно стал зловещей фигурой.

Лавиния сказала, что она хотела бы лечь пораньше, и ушла в свою комнату. У меня не было настроения идти спать. Я чувствовала себя очень встревоженной. Мне было интересно, что будет с Рошанарой. Бедный ребенок, она была такой юной.

Я села в темноте в гостиной, отдернув шторы так, чтобы видеть красоту залитого луной сада.

Как раз в тот момент, когда я хотела удалиться, дверь открылась и вошел Фабиан.

— Привет, — сказал он. — Еще не легли? А где Лавиния?

— Она пошла спать.

— И вы здесь сидите в одиночестве?

— Да. Все это так беспокойно.

Он закрыл дверь и вошел в комнату.

— Я согласен, — сказал он. — Очень тревожно.

— Что это означает? — спросила я.

— Это означает, что по какой-то причине Ашраф был убит.

— Возможно, это один из тех тхагов. Они убивают без причины.

Он немного помолчал, затем сказал:

— Нет… я не думаю, что на этот раз это был тхаг… хотя это может быть связано с ними.

— Вы думаете, что кто-то убил… не просто ради убийства… а по определенной причине?

Он сел напротив меня.

— Для нас надо обязательно выяснить, что происходит.

— Понятно.

— Это может оказаться самым важным для нас. Мне не нравится, какая сложилась ситуация. Я уже обсуждал с Дугалом и Томом возможность отправить отсюда вас с Лавинией и с детьми.

— Отослать. Вы имеете в виду…

— Я бы чувствовал себя счастливее. — Он слегка иронично улыбнулся мне. — Я не имею в виду счастливее… в прямом смысле… я имею в виду, что почувствовал бы облегчение.

— Я не думаю, что Лавиния уехала бы.

— Лавиния? Она уедет туда и тогда, куда и когда ей скажут.

— У нее есть свое собственное мнение.

— Очень жаль, что у нее нет при этом еще хоть сколько-нибудь разума.

— Не думаю, чтобы мне понравилось бы быть пересылаемой туда-сюда… как какая-нибудь посылка.

— Пожалуйста, не будьте упрямой. Положение достаточно трудное, поэтому не усугубляйте его.

— Просто хочется хоть немного влиять на то, что здесь происходит.

— Вы не имеете представления о том, что происходит и все же хотите принимать решения. Женщины и дети не должны быть здесь.

— Вы не выдвигали возражений против приезда сюда Лавинии. Здесь родились дети.

— Она приехала со своим мужем. Я не распоряжался, где родиться их детям. Я просто заявляю, что, к несчастью она и они, а также вы здесь. Но все это произошло достаточно естественно. Я обвиняю себя в том, что вызвал сюда вас и мисс Филрайт.

— Вы не вызывали нас.

— Это было мое предложение, чтобы вы приехали сюда.

— Почему?

— Я думал, что вы, может быть, окажете какое-то влияние на Лавинию. Вы делали это в прошлом, и я полагаю, я говорил вам… или, по крайней мере, давал понять… что думаю также о пользе, которую могло бы принести ваше присутствие мне.

— Потому что вместе со своей матерью вы полагаете, что для детей необходимо иметь английскую гувернантку и английскую няню.

— Но, конечно…

— А теперь вы сожалеете об этом;

— Только по одной причине. Мне не нравится ситуация здесь, и я думаю, что было бы лучше не оставлять здесь детей и женщин.

— Я думаю, что ваша заботливость делает вам честь.

Он произнес с налетом сарказма:

— Вы знаете истинную причину того, почему я устроил ваш визит. Это было потому, что мне хотелось доставить немного удовольствия себе.

— Я удивлена тем, что вы подумали, будто это в моих силах.

— Вы не можете удивляться. Вы знаете, как я наслаждаюсь этими живыми разговорами… Кроме того, я хотел вырвать вас у этого отвратительного Колина Брейди.

— Я думала, что его рассматривают как человека, преданного Фремлингу.

— Тем сильнее причина, по которой я должен не любить его. Я хотел видеть вас… и устроил это. Кроме того, что бы вы делали дома? Вы не могли оставаться в пасторском доме, не выходя замуж за Бренди. Куда бы вы поехали?

— Куда бы поехала? К своей старой няне.

— Ах, да, к этой доброй женщине. Я хотел вас видеть здесь, вот и все. Несмотря на ваше безразличие ко мне, я люблю вас, Друзилла.

Я надеялась, что не обнаружу испытываемое мною удовольствие. Мне хотелось, чтобы он понял, что я никогда не позволила бы себе легкой любовной связи с ним, но он никак не отступался.

Я сменила тему разговора:

— Чем сейчас вы так обеспокоены?

— Это дело Ашрафа.

— Убийство?

— Совершенно верно. Почему он был убит? Он был совсем мальчишкой. Почему? Это то, что мы должны выяснить… быстро. Если это были тхаги, я думаю, что почувствовал бы облегчение. Но это было единичное убийство. Тхаги убивают сразу нескольких. Кровь одного невинного мальчика не могла бы надолго умилостивить Кали. Я чувствую, что как бы я ни сожалел о вспышках, они были бы более понятны, чем эта тайна. Понимаете, у меня есть ощущение, что опасность вернулась в наш собственный дом.

— Вы можете спросить Хансама?

Он покачал головой.

— Это может быть опасно. Мы должны сначала выяснить, что происходит. Почему был убит Ашраф? Мы должны знать, было ли это ритуальным убийством или убийством по какой-то иной причине. Том сразу же уехал, чтобы выяснить все. У нас могут появиться хоть какие-то новости, когда он вернется обратно… Все это очень таинственно. Друзилла, я думаю, что должен вас предостеречь. Я думаю, что вы должны будете уехать по первому моему требованию. Я бы должен был отослать вас раньше, но поездка так тяжела и может оказаться более опасной, чем пребывание здесь. Возможно, будет необходимо перенести вас в другой город, здесь же, в Индии. Но в первую очередь мы должны понять, что означает это убийство. От того, что за ним стоит, зависит очень многое.

Несколько минут царило молчание. Затем он сказал:

— Каким мирным кажется все там, снаружи… — Он не продолжал.

Внезапно я встала. Мне было интересно, что подумала бы Лавиния, если бы, спустившись вниз, нашла меня в этой темной комнате со своим братом.

Я проговорила:

— Позвольте пожелать вам спокойной ночи.

Я услышала его смех.

— Вы думаете, что находиться здесь одной вместе со мной… немного неприлично?

Он опять читал мои мысли, что удивляло меня и приводило в замешательство каждый раз, когда я это обнаруживала.

— О… конечно нет.

— Нет? Возможно, вы не так придерживаетесь светских приличий, как я иногда думаю. Ну что же, вы проделали очень опасное путешествие. С большим риском вы пересекли пустыню… поэтому очень непохоже, что вы могли бы испугаться меня просто потому, что мы одни и находимся в темной комнате.

— Что за мысли! — беспечно удивилась я.

— Да, ведь это так? Побудьте немного, Друзилла.

— О, я очень устала. Я думаю, что мне следовало бы лечь спать.

— Пусть вас не слишком волнует то, что я сказал вам. Я мог ошибиться. На все это может быть разумный ответ… цепь совпадений и тому подобное. Но надо выяснить и быть готовым.

— Конечно.

— Я буду очень несчастен, если вам придется уехать.

— Это ваша манера говорить.

— Это всего лишь правда. Я хочу, чтобы вы не боялись меня.

— Вы знаете, я вас не боюсь.

— Может быть, боитесь себя?

— Безусловно, я нахожусь в благоговейном страхе или ужасе от себя.

— Я не имел в виду, что так.

— Я должна идти.

Он взял мою руку и поцеловал ее.

— Друзилла, вы знаете, что я очень люблю вас.

— Благодарю вас.

— Не стоит благодарить меня за то, что происходит помимо моей воли. Останьтесь ненадолго. Давайте поговорим. Хватит воздвигать ограду, а?

• Предыдущая
• 76/98
• Следующая