Изумруды к свадьбе - Холт Виктория - Страница 44

• Предыдущая
• 44/79
• Следующая

– А ее нет... Она ушла...

– С Габриэль, – добавила Марго.

– Тогда приду к ней в следующий раз. Что-нибудь случилось?

Дети пожали плечами, и тут я увидела их служанку Жанну, которая возвращалась с реки, неся корзину с бельем.

– Добрый день, Жанна, – сказала я.

– Добрый день, мадемуазель.

– Я заходила к вам, но не застала мадам Бастид дома.

– Она пошла в городок.

– Но она так редко выходит из дома в такое время дня.

Жанна кивнула и усмехнулась:

– Будем надеяться, что все в порядке.

– А у вас есть основания думать, что что-то не так?

– Да у меня самой есть дочка.

Я страшно удивилась и подумала, что, по-видимому, не совсем правильно поняла ее, ибо она говорила на местном наречии.

– Вы имеете в виду мадемуазель Габриэль...

– Мадам очень расстроена, и я знаю, что она повела мадемуазель Габриэль к врачу. – Жанна воздела к небу руки. – Я молю всех святых, чтобы все обошлось, но, когда играет молодая горячая кровь, всякое может случиться.

Я не могла поверить в то, на что намекала Жанна, и спросила:

– Надеюсь, у мадемуазель Габриэль ничего инфекционного?

Я оставила ее улыбаться про себя моей наивности и отправилась дальше. Но беспокойство заставило меня на обратном пути в замок еще раз заглянула к Бастидам.

На этот раз мадам Бастид была дома. Она выглядела расстроенной и грустной.

– Я, наверное, не вовремя? – спросила я. – Лучше я пойду...

– Нет, не уходите. Все равно все скоро узнают... и потом я знаю вашу порядочность. Садитесь, Даллас.

Она сама тяжело опустилась в кресло. Я последовала ее примеру в полной растерянности. Мадам Бастид после долгого молчания наконец произнесла:

– И чтобы такое произошло в нашей семье?!

– Габриэль?

Она кивнула.

– Где она?

– Наверху, в своей комнате. Не говорит ни слова... такая упрямая...

– Она больна?

– Больна... Если бы! Все, что угодно, только не это! Я бы никогда не поверила, что такое может случиться. Она не из тех девиц, которые привыкли шляться. Всегда была такой тихой и смирной девочкой.

– Может быть, все можно уладить?

– Надеюсь, но страшно боюсь, что Жан-Пьер ужасно разозлится на нее, когда узнает.

– Бедная Габриэль! – прошептала я.

– Бедная Габриэль! Я заметила, что в последнее время она сделалась строптивой, нервной, обеспокоенной... стала избегать нас. А сегодня утром, когда умывалась, ей стало плохо. К тому времени я уже кое-что заподозрила, и поэтому мы быстро отправились к врачу, который подтвердил мои наихудшие опасения.

– И она отказывается назвать вам имя своего возлюбленного?

Мадам Бастид кивнула.

– Вот это-то меня как раз и беспокоит. Если это кто-то из молодых парней, то можно было бы постараться все сделать по закону. Но поскольку она молчит... мне кажется, что речь идет о ком – то, кто как раз и не собирается поступить как положено.

Я спросила у нее, не приготовить ли ей кофе, и, к моему большому удивлению, она позволила мне отправиться в кухню. Она сидела за столом, глядя прямо перед собой невидящим взглядом. Я подала ей кофе и сказала, что могла бы отнести чашечку и Габриэль.

Мадам Бастид кивнула. Я отправилась наверх и постучала в дверь.

– Не надо, бабушка, – ответила Габриэль. Тогда я отворила дверь и подошла к ней, протягивая чашку дымящегося кофе. – А, это вы, Даллас.

– Я принесла кофе, вы не возражаете?!

Она лежала и смотрела на меня безразличным взглядом. Я взяла ее за руку. Бедная Габриэль, она сейчас была в таком же положении, как тысячи других девушек, для каждой из которых это была совершенно новая и сугубо личная трагедия.

– Мы можем для вас что-нибудь сделать? – спросила я.

Она отрицательно покачала головой.

– Вы не можете выйти замуж и...

Она снова отрицательно покачала головой и отвернулась к стене, чтобы я не могла видеть ее лица. – Он... женат? Ответа не последовало.

– Ну хорошо, в таком случае, если он не может жениться на вас, вам остается только набраться терпения.

– Они все будут ненавидеть меня, – прошептала Габриэль. – Все... Теперь в нашем доме уже никогда не будет, как раньше.

– Это неправда, – возразила я. – Они все в шоке... потрясены, но потом все пройдет, и они успокоятся. А когда родится ребенок, все полюбят его.

Она повернулась ко мне и слабо улыбнулась.

– Вы всегда стараетесь сделать так, чтобы все устроилось по-хорошему, Даллас. Но здесь уже ничего нельзя сделать. Я сама, как они сказали, приготовила эту постель, и лежать в ней предстоит тоже только мне.

– Но ведь есть еще кто-то, кто должен разделить с вами возникшие трудности.

Но она опять замкнулась, не желая продолжать разговор.

Я в грустном настроении отправилась обратно в замок, вспоминая о счастливом Рождестве, о праздничном веселье за столом у Бастидов и думая о том, как неожиданно порой меняется наша жизнь.

После свадьбы Филипп и его молодая жена отправились в Италию проводить там свой медовый месяц. А я тем временем задавала себе вопрос: теперь, когда граф так цинично сбыл Клод кузену, нашел ли он ей замену? Именно такой вариант представлялся мне наиболее разумным объяснением его отсутствия в замке.

Он появился в замке незадолго до того, как Филипп и Клод должны были возвратиться после медового месяца, но, и вернувшись, не сделал попытки увидеться со мной. Я спрашивала себя, а не чувствует ли он мое неодобрительное отношение ко всему происходящему?! Хотя; собственно, его вряд ли волнует, что я думаю по этому поводу.

Я была обескуражена, ибо надеялась снова поговорить с ним, и очень боялась того момента, когда должны были вернуться Филипп и его жена. Ведь Клод невзлюбила меня, а она, по моему убеждению, была из тех женщин, которые не делают секрета из своего отношения к тому или другому человеку. Возможно, придется принять предложение Филиппа – помочь мне найти другую работу.

После трех недель медового месяца они возвратились в замок. И уже на следующий день мне пришлось столкнуться с Клод и еще раз убедиться в том, насколько глубоко она меня невзлюбила.

Мы встретились с ней, когда я шла из галереи.

– Я думала, что вы уже закончили работу, – сказала она. – Я помню, на каком этапе вы находились в рождественские праздники.

– Реставрация картин – вещь чрезвычайно тонкая и кропотливая. А коллекция живописи в замке находилась в очень запущенном состоянии.

– Но я полагала, что это не представит больших трудностей для специалиста.

– Трудности есть всегда, но работа...

– ... требует такого напряжения, что вы не можете трудиться целый день?

Это был откровенный намек на то, что я попросту тяну время, чтобы продлить свое пребывание в замке!

– Могу вас заверить, мадам де ла Таль, – сказала я как можно мягче, – что закончу реставрацию картин как можно быстрее.

– Жаль, что вы не управитесь до бала, который мы устраиваем для друзей. Надеюсь, что вы, как и остальные люди замка, ожидаете второго бала?

Она совершенно ясно дала понять, что не хотела бы видеть меня на первом балу. Хотелось крикнуть ей вслед: «Но господин граф меня уже пригласил, и пока еще он является хозяином замка!»

Я пошла к себе в комнату и стала рассматривать зеленое бархатное платье. А почему бы не пойти на первый бал? Я же уже получила приглашение, и граф будет ждать меня. Разве можно отказаться от триумфа быть тепло встреченной им под откровенно враждебным взглядом новой мадам де ла Таль?

Но в ночь перед балом я передумала. Он не нашел возможности увидеться со мной. Неужели я могу серьезно думать о том, что он встанет на мою сторону и выступит против своей возлюбленной – пусть даже и бывшей?!

В тот вечер, когда в замке давали первый бал, я рано легла в постель и попыталась читать. Но из зала доносились звуки музыки, и у меня перед глазами неотступно стояла одна и та же картина. На помосте, позади огромных корзин с гвоздиками, с которыми, как я видела, весь день возились садовники, играли музыканты. Я представляла себе, как граф вместе с женой своего кузена открывает бал. В своем воображении я видела себя в зеленом платье с изумрудной брошью, которую выиграла в качестве приза при охоте за сокровищами. Потом стала думать об изумрудах на портрете дамы из галереи и представлять, как в этих драгоценностях выглядела бы сама. Наверное, как настоящая графиня.

• Предыдущая
• 44/79
• Следующая