Честь и лукавство - Остен Эмилия - Страница 24

– Я предпочитаю прогуливаться в то время, которое удобно мне, а если кому-нибудь придет в голову полюбоваться на меня, не дожидаясь вечера, ему придется стать ранней пташкой, – ответила я, надеясь, что герцог не воспримет мою реплику как подозрение, будто он поднимается столь рано именно с целью поглазеть на меня. – Скоро будет год, как я стала графиней Дэшвилл.

– Поистине это судьба распорядилась так, что в роду Дэшвилл воскресло родовое имя. Вас наверняка ждут большие свершения или маленькие победы – затруднюсь сказать, что милее для женщин.

Знал бы он, каких побед ждет от меня мой супруг! Мы поравнялись с каретой сэра Филсби, и он любезно спросил:

– Вы окажете мне честь, позволив отвезти вас домой?

– Нет, сэр, благодарю вас. Я пройдусь пешком, тем более что мой дом совсем близко.

– Значит, я все-таки наскучил вам. – Он улыбнулся так обаятельно, что мне тоже захотелось улыбаться (как странно!).

– Нет, ваше сиятельство, просто я не хочу ехать в карете в такое чудесное утро.

– Я бы охотно проводил вас пешком, но, боюсь, силы мои иссякли. Врач предписал мне полчаса ходьбы в день, а я уже превысил эту норму, так незаметно пролетело время.

Я не была уверена, стоит ли расценивать это как комплимент, поэтому только слегка поклонилась и пожелала герцогу всего хорошего, после чего не спеша направилась в сторону дома.

Он не пытался остановить меня и выяснить, приду ли я завтра на набережную, и я не знала, огорчаться мне или радоваться его сдержанности. С одной стороны, мне было приятно, что он показал себя благородным человеком, не сделав попытки приударить за молодой женой старика, как поступили бы многие на его месте. Но мне почему-то хотелось увидеть сэра Филсби снова. Кроме того, я хотела знать, почему он не появляется в общественных местах и чем занимается, кроме своего моциона.

В общем, домой я вернулась, не переставая думать о молодом герцоге, весьма довольная проведенным временем. Я даже с нетерпением стала ожидать следующего дня и немного опасалась, что просплю свою прогулку.

Граф заметил мое приподнятое настроение и приписал его благотворному влиянию свежего морского воздуха. Я не стала пока говорить ему о герцоге Россетере. Поведение герцога все еще оставалось для меня неясным – может быть, находясь в таком плачевном состоянии, он не хотел афишировать свой приезд в Бат. Однако едва сдерживала свое любопытство: герцог явно был знаком с моим супругом, и мне очень хотелось расспросить мужа о семействе Филсби.

На сегодня был назначен пикник, и я вскоре перестала думать об утренней встрече. Барон Морланд опять находился не в чести у Аннабеллы, увлекшейся вновь прибывшим виконтом Дарлингом, и снова попытался приблизиться ко мне. Но сегодня его остроумные замечания показались мне отрепетированными и не выдерживающими никакого сравнения с простым изяществом высказываний сэра Филсби. В целом пикник прошел весело, но ничем не отличался от предыдущих. И только перед самым отъездом я вдруг услышала, как Аннабелла произнесла слово «Филсби». Я тут же повернулась в ее сторону, охваченная любопытством. Оказалось, разговор шел с Морландом:

– Дорогой барон, вы уже давно клянетесь, что познакомите нас со своим другом – сэром Филсби! Когда же вы наконец исполните обещание?

– Уильям обещал приехать в Бат, как только его раны позволят ему встать с постели. Последнее письмо от него я получил неделю назад и говорил вам о нем. С той поры мне о нем ничего не известно.

– Смотрите же! Я не прощу вам ни малейшей проволочки!

– Вы же знаете, мисс Аннабелла, я всегда выполняю малейшие ваши прихоти!

– Знаю, сэр Генри, но вы забывчивы, когда ревнуете. Быть может, у вас вовсе нет желания представлять мне герцога Россетера?

– В чем-то вы, безусловно, правы, мисс Гринхауз. Мне больно делить с кем-то ваше внимание, но Россетер вам вряд ли понравится.

– Почему же? Все, кто его знает, уверяют, что он необыкновенно хорош собой, образован и остроумен, а сочетание этих качеств не так часто встречается в мужчинах.

Я едва не рассмеялась – Аннабелла тоже явно заметила наигранность барона и снова приблизила его к себе с целью познакомиться с Россетером. Если бы она знала, что герцог гуляет по утрам у моря, она бы наверняка приходила туда еще с вечера. Барон тоже понял намек и был уязвлен:

– Филсби слишком легкомыслен и непостоянен. Кроме того, он умудряется находить недостатки там, где их никто не смог бы обнаружить.

На сей раз намек был явно в сторону Аннабеллы. Поговорив всего один раз с герцогом Россетером, я почему-то не усомнилась, что этот человек действительно способен проявлять скепсис там, где другие будут безмерно восторгаться. Однако он всего лишь мужчина, и чары Аннабеллы могут затронуть его сердце, даже если его рассудок будет протестовать.

Аннабелла, очевидно, считала так же, потому что лишь рассмеялась:

– Если он дрался на дуэли из-за женщины, значит, он благородный и романтичный человек, способный на душевные порывы. А вы описываете его как циничного насмешника. Кстати, вы так и не хотите рассказать мне, что там за история с дуэлью?

– Я охотно сделал бы это, если бы сам знал всю правду. То, что мне известно, я вам уже сообщил: он отказался жениться на прекрасной вдовушке, которая, очевидно, мечтала заполучить его, а она подбила своего несчастного брата попытаться принудить Россетера к вступлению в брак. В результате она лишилась и брата, и доброго имени.

– Надеюсь, эта хитрая вдовушка не явится сюда вслед за ним! Поделом им обоим, ведь ее брат наверняка знал, что герцог лучший дуэлянт Англии.

На этом разговор закончился, и вся компания отправилась в город.

Я вынесла из случайно подслушанного разговора соответствующие выводы. Во-первых, герцог являлся желанным женихом, иначе Аннабелла ни за что не стала бы просить Морланда представить их друг другу. Во-вторых, Россетер был любимцем женщин и дуэлянтом, то есть не зря носил звание повесы. Странно, из разговора с ним я вынесла несколько другие впечатления. Он, несомненно, мог быть гордым и надменным, но обладал теми привлекательными чертами, ради которых можно оправдать некоторое высокомерие. Я почему-то была уверена, что он не тот человек, который может скомпрометировать женщину, меж тем рассказ барона свидетельствовал об обратном. Очевидно, я все еще оставалась наивной простушкой, не разбирающейся в людях из общества. Признаться, я оказалась разочарована. Неужели я никогда не научусь отличать подлинное от притворства, а благородного человека от легкомысленного повесы?

Я была так недовольна собой, что решила не ходить завтра на прогулку. Пускай красавец герцог знакомится с красавицей Аннабеллой – они станут достойной парой. Убедив себя не доверять первому впечатлению и читать побольше нравоучительных книг, я успокоилась и перестала думать об утренней встрече и словах Морланда.

На следующее утро мы с графом собирались съездить к его старинным друзьям, живущим неподалеку от Бата. Я проснулась рано, но решила еще поваляться в постели, чтобы набраться сил перед дорогой.

Мы выехали из дома в девять часов, когда на улице было еще мало экипажей и всадников. Однако, проезжая мимо дома известного в Бате врача, я увидела стоящую около ворот знакомую карету. Мой муж тоже заметил ее и сказал, обернувшись ко мне:

– Видите вон тот экипаж, дорогая? Это карета с гербами семьи Россетеров, старинных друзей и соседей нашей семьи. Их родовое поместье на протяжении двух миль граничит с нашим, а наши предки много раз обменивались как землями, так и невестами для своих сыновей.

– Значит, вы родственники с герцогами Россетерами? – Легко понять мое удивление, ведь я до сих пор ничего не слышала о родственниках моего мужа, не носящих фамилию Дэшвилл.

– В моем поколении никто не связывал себя узами родства с их семьей, но моя прабабка была урожденной Россетер, а кузина моего деда вышла замуж за тогдашнего герцога. Я, видимо, забыл упомянуть об этом, простите меня. Нынешний герцог очень молод, и я редко вижусь с ним. Он не приехал с визитом после нашей свадьбы, так как заканчивал свое образование в Европе.