Честь и лукавство - Остен Эмилия - Страница 35

Через четверть часа мы уже мчались по направлению к дому моей матушки со всей скоростью, на какую были способны уставшие от бездействия лошади.

– Жаль, что вы не успели предупредить ваших друзей, – заметил граф.

– Я напишу Розмари, когда мы приедем, – на самом деле я не испытывала особого сожаления, пусть Кэтрин и Аннабелла дерутся без меня. – Как вы думаете, мама скоро поправится?

– Все зависит от тяжести перелома. В ее возрасте кости заживают медленнее, но мы позовем лучшего хирурга, и, я думаю, все будет в порядке. – Он ласково пожал мне руку: – Главное, что ее дочь будет рядом с нею.

– Бедная мама, я так скучаю по ней! И теперь еще это несчастье.

– Не нервничайте, вы должны быть спокойны, чтобы подбадривать ее и вашу тетушку.

– Вы будете рядом с нами, и всем нам будет легче переносить мамино нездоровье.

Мы ехали почти без остановок, изредка меняя лошадей и наспех перекусывая по дороге. Маму мы нашли страдающей, а тетушку в нервном расстройстве, смешанном с гневом. Я не сомневалась, что она уже не раз пеняла матушке на неосмотрительность и беспечность и сейчас только повторяла сказанное ранее:

– В нашем возрасте уже следует забыть о молодой прыти. Несмотря на мою тучность, я вполне могу влезть на самый высокий тополь, но как я стану с него слезать? Однажды мне пришлось проделать это в погоне за учеником, так потом я вынуждена была прыгать в наспех сложенную копну сена.

Эту историю я слышала много раз, но для моего супруга она оказалась в новинку. Он ответил шуткой в том же духе, и атмосфера стала более здоровой. Добавил оптимизма и прибывший по вызову графа доктор, который смог облегчить боль и успокоил нас благоприятным прогнозом.

Забота о родных отнимала все мое время, и я совершенно забыла написать Розмари о причине нашего поспешного отъезда из Бата. Как только матушка смогла немного ходить, мы с графом уговорили их с тетушкой погостить в Эммерли.

Годовщину нашей свадьбы мы отпраздновали в семейном кругу. Граф сделал мне подарок, показавшийся мне даже лучше, чем лодочка с парусом, о которой я так мечтала в Бате, – великолепную лошадь, горячую, но послушную.

– Дорогая моя, я хочу, чтобы вы проводили больше времени на свежем воздухе, и мой подарок должен помочь вам в этом полезном занятии. Прогулки верхом развлекут вас и расширят ваш кругозор, а умение ездить необходимо каждой леди и может пригодиться вам в самый неожиданный момент.

Мне оставалось только поблагодарить супруга и пообещать ему сразу же начать учиться держаться в седле. Через месяц мы уже могли совершать прогулки втроем – матушка и тетя ехали в коляске, а я довольно уверенно гарцевала рядом, вызывая у милых дам возгласы восхищения и предостережения. Здоровье матушки шло на поправку, и мы проводили время очень приятно, хотя и немного скучновато. Граф по большей части занимался делами, тетушка нашла общий язык с миссис Добсон, и они вечно обсуждали вопросы ведения хозяйства. Я же проводила время рядом с матушкой, читая ей вслух и беседуя о жизни. Я замечала, что она делает попытки побольше узнать о моей семейной жизни, и старалась избегать прямых ответов. Матушка всерьез опасалась, что я буду несчастна в браке, и радовалась, видя меня веселой и безмятежной. Однако она являлась достаточно здравомыслящей женщиной для того, чтобы понимать – девятнадцатилетняя девушка вряд ли будет по-настоящему счастлива со стариком, как бы богат он ни был. Мое спокойствие и теплые отношения с графом удивляли ее, и мне казалось, она подозревает, что у меня есть любовник. Я не пыталась ни рассеять, ни подтвердить ее подозрения, утверждая только, что у меня все в порядке и я всем довольна. Тетушка же рассуждала проще – я еще не насладилась новым обществом и житейскими благами, полученными в супружестве, и мысли мои пока не уходят дальше этих предметов. Что будет через полгода-год, она не загадывала, но на основании опыта гувернантки считала, что проблемы и трудности со мной все еще впереди. Маменьку не утешал такой прогноз, однако она смотрела на меня сквозь мутные очки материнской любви и верила, что ее девочка не причинит никому серьезных огорчений.

В начале июня я наконец собралась написать Розмари. Ответа не было довольно долго, зато потом пришло пространное письмо. В нем говорилось, что все оказались удивлены нашим внезапным отъездом из Бата, а она сама очень огорчена. Из этой фразы я сделала соответствующий вывод, что остальные (то есть Аннабелла) лишь обрадовались. После Бата Гринхаузы разъезжали по гостям, поэтому Розмари и не получала моего письма так долго, но теперь находятся у себя в поместье. Кроме того, у них гостят ее подруга Элиза, а также барон Морланд, герцог Россетер и молодой кузен герцога – Питер Гросчерс, сын и наследник графа Лонгбриджа.

Герцог не отходит от Аннабеллы, и ни у кого из их общих знакомых не осталось сомнений, что этим летом он сделает ей предложение. Раздосадованный Морланд ухаживает за Элизой, но, по мнению Розмари, это делается, чтобы позлить Аннабеллу.

Я беспокоилась, что Розмари страдает из-за отношений сестры с мистером Филсби, ибо мне казалось, что его манеры пленили ее сильнее, чем следовало, однако по нескольким фразам я уверилась, что Розмари не без приятности проводит время с сэром Гросчерсом. Очевидно, Аннабелла не хотела рисковать своими позициями в отношении герцога, и не пыталась покорить юного графа. По мнению моего мужа, знавшего его семью, граф являлся очень достойным тихим юношей, обладавшим такими же душевыми качествами, как Розмари, и было бы просто чудесно соединить эти два сердца перед алтарем. Я, по совету графа, решила пригласить Розмари к себе в гости, а он, со своей стороны, собирался написать графу Лонгбриджу и предложить ему вместе с сыном посетить Эммерли. Таким образом, молодые люди окажутся предоставлены сами себе, и, если их чувства друг к другу могут стать серьезными, никто не помешает им пройти этот трепетный путь обретения друг друга.

Мы с мужем немедленно написали свои послания и стали ждать ответов, которые на сей раз не замедлили последовать. Граф Лонгбридж написал, что они с сыном будут счастливы снова увидеть луга и рощи Эммерли, и обещал прибыть через неделю. Письмо от Розмари пришло позже, в нем она сообщала, что охотно приедет погостить в Эммерли, тем более что гости накануне покинули их дом, а миссис Гринхауз с Аннабеллой собиралась посетить свою приятельницу миссис Морланд. Я решила, что Генри Морланд наверняка пригласил Россетера к себе, чтобы увезти от Аннабеллы, но она прознала об этом и приняла меры.

Остаток лета мы провели очень приятно. Большая компания разбилась на группки по возрасту и интересам, и все были довольны. Граф Лонгбридж и его сын оказались очень приятными людьми, и я не могла пожелать для Розмари лучшего счастья. Питер действительно походил на нее манерами и характером – был скромен и застенчив, но при более близком знакомстве становилось очевидным, что он безупречно воспитан и образован. Его отец – добрый и простодушный пожилой джентльмен – не собирался вмешиваться в судьбу своего сына и заниматься поисками для него выгодной партии. Он был уже готов полюбить Розмари как собственную дочь, и молодым людям оставалось только определиться, не является ли их взаимная симпатия мимолетной и преходящей, что, учитывая их характеры, казалось сомнительным.

Граф Дэшвилл и граф Лонгбридж сдружились с моими маменькой и тетушкой, им всегда было что вспомнить и о чем поговорить, а карточные игры для четверых и прогулки привносили приятности в их времяпровождение и еще более укрепляли их тесный кружок. Мало того, я стала вдруг замечать, что моя тетушка и граф Лонгбридж всегда играют в паре против матушки и графа Дэшвилла. Эту растущую симпатию заметила и Розмари, но она не разделяла моей насмешливости и считала вполне естественным, что двое одиноких людей тянутся друг к другу, независимо от их возраста. Графа Лонгбриджа отнюдь не пугала напускная строгость моей тетушки, напротив, ее прямота и решительность в суждениях притягивали к себе скромного джентльмена, не обладающего этими качествами.