Наследство Лэндоверов - Холт Виктория - Страница 37

• Предыдущая
• 37/104
• Следующая

— Я знаю об этом, Рози. Пожалуйста, продолжайте.

— Так вот, в тот вечер, когда вы уехали на бал, я пошла в заведение мадам Кроули. Она сказала мне: «Сегодня к нам должен прийти богатый джентльмен, один из наших лучших клиентов. Я рада, что и вы сегодня пришли». Она покачала головой и добавила, как уже не раз говорила: «Если бы вы жили здесь постоянно, я могла бы очень хорошо наладить ваши дела». Однако это меня не устраивало. Я хотела иметь возможность приходить и уходить, когда мне вздумается. Одного раза в неделю более чем достаточно для девушки в игре этого рода. У меня был красивый шелковый халат, который я надевала, чтобы принимать гостей. Когда я вошла в комнату, где меня уже ждал упомянутый джентльмен, на мне, кроме этого халата, ничего не было. Совершенно обнаженный, он лежал на постели. Я посмотрела на него. Как вы думаете, кто это был?

— Не могу догадаться. Скажите.

— Мистер Роберт Эллис Трессидор, известный филантроп, на чьем счету столько добрых дел, покровитель падших женщин, защитник несчастных безработных.

— О нет! Это невозможно!

— Однако это так: же верно, как то, что я сижу сейчас перед вами. Он уставился на меня. Я сказала: «Добрый вечер, мистер Трессидор». Он не мог вымолвить ни слова, просто онемел. Он до того растерялся, что мне даже стало жаль его. Он весь дрожал. Сомневаюсь, чтобы кому-нибудь еще, я хочу сказать человеку с его положением, случалось вот так попасться. Его лицо стало совершенно пунцовым. Меня это не удивило: он уже, вероятно, представил себе газетные заголовки. Он спросил: «Что вы здесь делаете? Вас считают добропорядочной горничной, девушкой хорошего поведения». Это заставило меня безумно расхохотаться. «Я? Совершенно ясно, что я здесь делаю, сэр. Гораздо любопытнее, что делаете здесь вы, господин покровитель падших женщин. Помогаете им упасть немного ниже?» В действительности я была очень испугана, а когда мне страшно, я защищаюсь с пеной у рта. Я ни на миг не усомнилась, что его положение гораздо хуже моего. Я все же была в халате, а у него, чтобы укрыться, не было ничего, кроме простыни. Более смешной сцены в жизни не видела. Я, горничная, стояла перед ним, а этот надменный господин, благочестивый слуга Божий, лежал на постели голый.

Немного успокоившись, он сказал: «Рози, мы должны в этом разобраться». Он говорил очень мягко, на равных, ничего похожего на обычный разговор между хозяином и горничной — видно, был очень испуган. Он продолжал: «Вы не должны вести такую жизнь, Рози». — «А вы, сэр, должны?» — спросила я. «Согласен, ответил он, что допустил некоторую слабость». Это меня опять рассмешило. Потом я поняла, какие передо мной открываются возможности, и сказала: «Я могла бы причинить вам большие неприятности, мистер Трессидор». Он не отрицал этого. По выражению его глаз было видно, что он крепко задумался. Деньги, думал он. При помощи денег можно уладить почти все. И он был прав. «Рози, — сказал он, — для вас это будет очень выгодно». А я ответила: «Вот это настоящий разговор».

Сейчас я могу смеяться: он на постели, а я в этом воем халатике — перед ним, но тогда, поверьте, мне было не до смеху. Он хотел, чтобы я оставила его дом. Это было понятно. Оставаясь там, я все время напоминала бы ему об этой сцене. Сделать это нужно было немедленно. Он оценил мое молчание очень дорого. В своем страхе он стал похож на человека, а напуган он был очень сильно, клянусь Богом, Кэролайн. Видно, представлял себе то, что предвидела и я: «Известного филантропа Роберта Трессидора видели в публичном доме…» Мы заключили полюбовную сделку. Он обязался хорошо заплатить мне, а я должна была сразу же покинуть его дом. Ночь мне предстояло провести в отеле… за его счет, конечно, и оставаться там до тех пор, пока он не подыщет для меня приличное жилье. У него было много недвижимости в Лондоне, и он сам собирался заняться моим делом. Он дал мне все, что у него было с собой, и обещал в дальнейшем уплатить порядочную сумму. На этом все и должно было закончиться. Он не допускал возможности шантажа в будущем. Я тоже не хотела этого. Шантаж — опасная игра. Мне нужно было одно: получить средства, чтобы начать новую жизнь. У некоторых людей все есть с самого рождения, некоторым же приходится за себя бороться. Он прекрасно понимал мое желание порвать с жизнью в услужении, он назвал это моим честолюбием, а к честолюбию он относился с большим уважением. Ведь он и сам обладал изрядной долей его. В каком-то смысле он говорил откровенно. И знаете ли? Этот голый мужчина, лежащий в постели, немного униженный и проявляющий понимание… нравился мне больше, чем добродетельный филантроп прежних дней. Я сказала: «Послушайте, мистер Трессидор, если вы обойдетесь со мной по-честному, то и я честно поступлю с вами. Я могла бы рассказать о вас газетам. Для них нет ничего более лакомого, чем такие скандалы. Они бы вас уничтожили». Он согласился с этим и заверил меня, что исполнит свои обещания, а у меня хватило ума понять, что он не смирится с бесконечным шантажом. Он уплатит назначенную сумму, но на этом все должно закончиться. Я согласилась. Я ведь не шантажистка по своей натуре, просто мне приходится бороться за существование, а когда все против тебя, трудно быть слишком уступчивой. Вот и все! Что вы на это скажете?

— Я все думаю о нем… о том, как он всегда притворялся таким добродетельным, как он поступил с мамой… Неужели мир в самом деле полон обманщиков?

— Не удивилась бы, узнав, что они составляют порядочную часть населения. А как, по-вашему, правильно я поступила, рассказав вам все это?

— Всегда лучше знать правду.

— Вам предстоит та же борьба, через которую прошла я. Лучше знать людей. В мире не все красиво. Правда, некоторые люди не замечают оборотной стороны. Но посмотрите на вашего отца… я хочу сказать на Роберта Трессидора. У него были те же желания, что и у большинства мужчин. Я знаю этот тип. Среди клиентов заведения Кроули было много таких. Это так называемые чувственные мужчины, которые не получают дома того, что им нужно. Там они разыгрывают из себя джентльменов, а может быть, стыдятся поступать так, как им хочется. Тогда они обращаются к девушкам вроде меня, с которыми можно не церемониться. С нами им не приходится разыгрывать комедию, скрывать, какие они на самом деле.

— Я рада, что вы рассказали мне об этом. Я хочу знать правду и больше никогда не принимать кажущееся за действительность. Мне кажется, я ненавижу мужчин.

— О, среди негодяев попадаются и порядочные. Правда, их нелегко отыскать, но они существуют.

Я покачала головой. Я представляла себе отца — почему я продолжала мысленно называть его отцом? — я представляла себе Роберта Трессидора, съежившегося на постели.

— Это происшествие страшно его расстроило, — снова заговорила Рози. — Возможно, оно его и убило. Ведь первый удар случился у него вскоре после этого. Должно быть, он почти потерял рассудок, размышляя о том, чем это могло для него обернуться. Поверьте, однако, что я не зашла бы так далеко. Но он расплатился со мной честь по чести. Надеюсь, не это заставило его изменить свое гнусное завещание в отношении вас, как вы полагаете?

Я покачала головой.

— Почему вы думаете, что это могло повлиять на него?

— О, он так напыщенно и лицемерно разглагольствовал о вашей матери. Нам немало удалось подслушать, когда вся эта комедия разыгралась. Такой замечательный, такой добродетельный человек, и такая скверная жена! Как она могла до этого дойти? И все это время уважаемый джентльмен был не прочь тайком позабавиться в заведении Кроули!

— Это ужасно! — сказала я.

— Вы находите меня чудовищем?

— Нет.

— Женщина, продающая свое тело и вдобавок способная на шантаж?

— Я рада, что вам удалось что-то из него вытянуть, Рози. Ханжество, обман — вот чего я не выношу. Вы такой никогда не были.

— Ясная, как день Божий — вот я какая… — засмеялась Рози. — Мне, значит, пришлось уйти в ту же ночь. Поэтому я и не могла вас впустить. Мне нужно было сложить вещи и покинуть дом до того, как он вернется. Это составляло часть нашей сделки.

• Предыдущая
• 37/104
• Следующая