Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 2 - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 15

• Предыдущая
• 15/43
• Следующая

Через год жена принесла ему первого маленького Хамдрамчика. Счастливый Джуд отметил разом два праздника — появление наследника и открытие кабачка «У счастливого альбатроса». Только здесь подавали пудинг по-йоркширски, по-шотландски, по-уэльски и а-ля-королева, только здесь наливали пиво пяти сортов и особый, чёрный матросский ром, только сюда почтенные супруги спокойно отпускали мужей — все служанки в «Альбатросе» блюли себя для замужества, и, надо сказать, делали хорошие партии. Владелец процветающего трактира господин Джуд Хамдрам дожил до глубокой старости, пользуясь любовью соседей, как человек немногословный, справедливый и щедрый. Он любил поплясать и полакомиться, по утрам прогуливался вдоль квартала, желая соседям доброго дня, подкармливал бедных детей и бездомных кошек, всегда находил работу бродяге, если тот стучался в обитые дубом двери трактира с просьбой о помощи. И единственной странностью почтенного трактирщика было, что Джуд наотрез отказывался подходить к морю ближе чем на пушечный выстрел. Умер он тихо, в окружении семерых сыновей и бессчётного числа внуков.

Старший сын унаследовал дело… Да, сэр, я уже пятый Хамдрам — владелец «Счастливого Альбатроса» — и батюшка мой, и дед разливали здесь пиво. И мы строго блюдём обычай — первый гость, что постучится к нам утром Птичьего Вторника, получает выпивку и еду бесплатно, лишь бы вспомнил добрым словом душу Джуда Хамдрама, а заодно и всех тех моряков, что сгинули в море без покаяния. Я смотрю, вы из тех джентльменов, что прибыли на яхте из самого Лондона и изволили с утречка веселиться, в воздух постреливать… да-с, слыхали. Уважьте нас, добрый сэр, не побрезгуйте угощением. Что желаете? Рома? Мяса? Сию минуту.

Шустрый трактирщик умчался за стойку — выискивать самый чистый стакан и особенную тарелку для знатного гостя. Джентльмен — молодой и лощёный лондонский денди остался неподвижно сидеть за низким столиком, покрытым пёстрой скатёркой. В голубых, словно волны, глазах джентльмена чайкой билась какая-то мысль. Он достал из кармана жилета элегантный швейцарский ножик, одним щелчком открыл лезвие и осторожно провёл им по мякоти нежной ладони. Капли крови упали на скатерть — одна, две, три. Узкий шрам зарастал…

Я помню, как он у нас появился. Наш герой.

Пришёл негр, имени не помню, а кличка Буйвол, он у нас тогда был на почётной должности встречающего, и сказал:

— Слышь, Боцман, там к вам приехал новичок.

Мы никого не ждали.

— Точно к нам?

— Документы у него штатовские, но говорит по-русски. Потом, вам же нужен на место убывшего кто-то, да и вообще, — тут он замялся и изобразил на своей чёрной роже что-то вроде смущения, — тебе лучше взглянуть.

Да-а-а. Буйвола настолько трудно чем-то смутить! Я вылез из своего отсека и отправился в место, которое мы, русские, называли тамбуром, а все остальные — душегубкой. Второе вернее, когда в этом закутке собирается толпа новобранцев, приходиться пускать сверху струю кислорода.

Но он стоял там один-одинёшенек и для человека, которого закинули автоматической капсулой, выглядел очень даже ничего. Обычно, проболтавшись в космосе несколько часов, люди теряют чувство самообладания начисто. Капсула рассекает космос с бешеной скоростью, при этом чёткое ощущение, что летишь в никуда. А этот парень выглядел бодрым. Значит, не спал.

И все бы хорошо, но в нашей компании приветствуются мышцы, высокий рост, буйный нрав и неумение рассуждать. Солдаты, они везде солдаты. А в космосе они и совсем солдаты, у нас тут не на что отвлечься. А тут передо мной стоял мелкий шкет, в очках, в форме, сшитой на заказ. И с чересчур наивным лицом.

Буйвол стоял у него за спиной и наблюдал за моей реакцией.

— У этого мальчишки все вещи такие дорогие, что их даже украсть никто не осмелится. И стандартный контракт.

Помню, я открыл паспорт. Так и есть — гражданин США. Сергей Смирнов. Прилетел к нам на Базу, чтобы три года тянуть лямку в качестве пилота-разведчика. Чтоб я сдох. Диплом пилота прилагался. И не чей-нибудь, а наш, российский. Гагаринского училища.

— От кого скрываешься?

Я это ему рявкнул прямо в лицо.

Он вздрогнул, на мгновение его лицо приобрело выражение точь-в-точь, как у мальчишки, которого поймали в чужом саду за воровством. Но он тут же оправился.

— Мечтаю получить боевую подготовку. Готов служить и защищать!

— Парень. У нас тут не фронт. У нас дальняя погранзастава. Мы контрабандистов ловим. И у нас отсюда к мамочке не сбежишь. Ты понимаешь хоть, куда попал? Не ошибся адресом?

Он стоял передо мной растерянный, и было понятно, что к американцам ему и впрямь нельзя. Там каждый первый — преступник. И каждый второй скрывается от подельников.

— Будешь служить в русском корпусе. Иди за мной.

Он чего-то там пытался повыступать, но Буйвол ему тихо шепнул что-то на редкость убедительное, а потом дал своей широкой чёрной дланью по шее, так, что у нашего новичка зубы щёлкнули. Тот сразу: «Сэр, есть, сэр», и бегом за мной.

— Космосу наплева-а-а-ать! — Джон Камертон орёт из колонок так же, как и пять лет назад, как и пятнадцать лет назад. И тогда он орал так же. Мы сдохнем, а он будет орать. Долбаная космоопера.

На следующий день было шоу. Все только и говорили о новичке. Потому что этот придурок все делал через одно место. И потому, что ему не везло.

Для начала я отправил его с утра пораньше к психологу. И после того, как он оттуда вышел, я тоже посетил нашего врача. Игоря Камелота. Отмотавшего два срока за совращение малолетних.

— Эта девочка хочет кем-то стать, — сказал мне этот старый развратник, и я вышел из его кабинета с нехорошим предчувствием на душе.

Во время завтрака мы имели честь выслушать спич в нашу честь. Кто-то подговорил нашего очкарика сказать речь о том, почему он сюда явился. Всем и впрямь было интересно.

— Не подведи нас, парень, — похлопал его по плечу пилот второго звена Жорик, осуждённый дважды за воровство. К нам он абсолютно реально прилетел лечиться от клептомании.

И Серёга не подвёл. Все затаили дыхание, когда он встал и, поправив пальцем очки, заблажил на всю столовую на чистейшем английском.

— Господа! Я всегда стремился к новым знаниям, как и вы все! Полная опасностей жизнь влекла меня, как и вас, настоящих мужчин. Я уверен, что эти три года не будут потерянным временем для меня, здесь, с вами, в дружной семье пограничников, я научусь многим новым вещам, которым меня не научат на Земле. Вы — надежда и опора человечества. Его защита, его первые представители, которых видят космические странники других рас.

Он хотел было перевести дух и сказать что-то ещё, но половина нашего экипажа уже сползала под столы.

— Научим новому! О да!

— Слышь, Буйвол, ты знал, что ты надежда и опора человечства?

— Похожим на нас? На всех сразу?

— Первое, что видят, и, как правило, последнее… у-ха-ха…

— Дружная семья! Скажу за ужином китайцам.

Ему достался стартовый комплекс под номером 13 и каюта рядом со мной под номером 666.

Парень честно пытался держать ситуацию под контролем и воспринимать все с юмором. Его улыбка несколько покривела, но не угасла даже тогда, когда я вернул ему его ноут, отобрав его у Жоры, который просто «хотел посмотреть». И не пропала совсем даже после того, как некий Чон Лоу из азиатского корпуса на полном серьезе спросил у нашего нового разведчика, не хочет ли он поторговать задницей на третьем уровне.

Но и тут без косяка не обошлось парень вместо того, чтоб дать тому в глаз, пошёл и наябедничал Буйволу, тот взял парня на плечо и отнёс ко мне. Ну а я отвёл его на самый верх, под купол, туда редко кто ходит. Люди предпочитают с людьми и в закрытом помещении, нашим пилотам космоса хватает и так. Поэтому они строят иллюзии жизни на твёрдой поверхности.

• Предыдущая
• 15/43
• Следующая