Пепел Снежной Королевы - Хакимова Эля - Страница 3

– Разыщите Гитхеля «Практическая теософия». Я буду ждать в карете, поторопитесь.

– Слушаюсь, милорд.

– Никаких писем в столицу? – высокомерно поинтересовался Корки, разглядывая свои отполированные ногти.

– На этот раз нет.

– В таком случае, кланяйтесь графу, – бросил молодой человек, принимая кошель с золотом из рук секретаря. Не глядя и не проявляя интереса к содержимому, Корки убрал сумку с деньгами за пояс.

Гулко стуча каблуками по обманчиво пустым каменным коридорам, Корки вышел из холодного замка на по-весеннему теплое солнце. В карете его дожидался мистер Ролли.

– Ну как, сэр, удачно? – с тревогой метнулся к нему почти лысый полный камердинер в засаленном сюртуке и c узелком на коленях.

– Считай, – бросил ему кошель господин, откинувшись на спинку бархатного сиденья. Корки задумчиво рассматривал фасад подъездных ворот замка с выложенным из того же серого камня старинным гербом.

– В этот раз опять всего пятьдесят соверенов, – быстро управившись, отчитался слуга. – Может, секретарь удерживает часть для себя?

– Нет. И в этот раз никаких писем, – сосредоточенно о чем-то размышляя, ответил господин.

– Я на всякий случай захватил вещи из гостиницы, можем не возвращаться.

– Нет. Еще одну ночь заночуем здесь. Завтра в путь.

В карету постучали. Слуга, вздрогнув, уронил узелок с колен. Деньги, цепко сберегая в руках, он прижал к груди. Корки, даже не открыв глаз, сохранял все ту же расслабленную позу и не шевелился.

Пугливо выглянув в окно кареты, камердинер принял у молча поклонившегося слуги тяжелый фолиант. Вопросительно взглянув на Корки, он торопливо обернул книгу пледом, поместив ее рядом с узлом вещей, и, не ожидая приказания господина, постучал в стенку кареты, давая разрешение трогаться.

Договорившись, что дождутся на улице, пока Куки закончит работу, любители Шекспира покинули пределы конторы Питера.

Мишель заверила, что сделала маникюр миссис Смоук, недавно почившей и оставившей безутешно скорбеть мужа, внуков и сестру. Венки от их имени Куки уже сделала, и, собственно, задерживаться здесь больше не было причин.

Все цветы политы, заготовки для букетов сплетены… На всякий случай осмотрев ящики своего стола, ключи от которого, как ей теперь стало доподлинно известно, могли оказаться у кого угодно, она набросила пальто и вышла в прохладную, гладкую как стекло темень предзимнего вечера.

Куки еще надеялась отговорить Мишель прибегнуть к ее услугам. Однако вид притаившихся за ближайшим углом Ромео и Джульетты эту призрачную надежду безжалостно рассеял. Куки мужественно решила по крайней мере выслушать их.

Немного поразмыслив, она повела парочку к себе домой. Отца, скорее всего, еще нет. А в кафе или на любой другой нейтральной территории их беседу, которая, по сильному подозрению Куки, будет походить на разговор Болванщика с Мартовским Зайцем, рискуют услышать ни в чем не повинные люди. «Я буду мышью Соней» [5],– решила Куки.

На улице заметно похолодало. Мишель стала совсем синей и тряслась как электрическая зубная щетка. Парня, казалось, мало заботило что-либо помимо блокнота, в который он строчил что-то с неимоверной скоростью.

Он так и продолжал выводить каракули, пока Куки тащила парочку к себе, с каждым шагом все больше и больше ругая себя: «Ну, собственно, чего я испугалась! Кто поверит сумасшедшей девчонке?! Мало ли какой бред она несет…»

К тому моменту, когда молодые люди прошли в дверь, распахнутую перед ними хозяйкой этого довольно большого, старого и несколько запущенного дома, она твердо решила им отказать.

Проведя гостей на кухню, Куки включила чайник и только тогда сняла пальто. Ногой в суровом ботинке смела со своего пути осколки чашки, которую разбила во время утренней ссоры с отцом.

Предчувствие неминуемых изменений, которые могут превратить ее привычную жизнь в такие же точно осколки, захлестнуло Куки. Справившись с порывом убежать в свою комнату и забраться под кровать, она восстановила дыхание.

Куки строго уставилась на гостей, севших за стол. Ромео по-прежнему уделял внимание своей записной книжке гораздо больше, чем всему окружающему. Мишель продолжала трястись, рискуя растерять все зубы, – так она ими выстукивала. Еще бы, фривольный шарфик (вряд ли даже шерстяной) на тонкой шее был самой теплой вещью в ее странном гардеробе.

«Н-да, жалкое зрелище представляют собой шантажисты», – покачала головой Куки. Выставляя кружку с дымящимся чаем, в который плеснула хорошую порцию отцовского бренди, она осторожно заглянула в книжечку Ромео. Там не было ничего интересного. Столбики цифр, ни одной буквы. Считать он, видимо, умеет. А вот владеет ли грамотой?

– Гм-гм, – откашлялась Куки, – значит, так…

Мишель, согревшись, разомлела. Она, счастливо улыбаясь, сидела рядом с Ромео. Обеими ладонями девушка обхватила горячую кружку. Ногти на тонких пальцах были обкусаны до крови.

– Ах, брат Лоренцо, вы так добры!

Куки раздраженно повертела кружку на столе, дав себе слово, что еще одна цитата из Шекспира – и чая допить она им уже не даст. К черту правила хорошего тона!

– Куки, можно я посмотрю твои руки? – Мишель удалось удивить хозяйку в очередной раз. Не дожидаясь разрешения, девушка взяла руку Куки, напряженно лежавшую рядом с кружкой. – У тебя очень хорошие руки. Правильные. Вот здесь и здесь – много мужского, это логика и отвага. Форма ногтевой пластинки говорит о решительном характере. Ты верная Куки, я бы хотела быть твоим другом. Большие потери, но они уже были. Настоящий талант… Но ты его не используешь, жаль…

– Ну довольно. – Куки выдернула руку. Немудрено, что у девчонки почти не было живых клиентов. Мало кому понравится, что все тайны так запросто могут быть прочитаны посторонним человеком. И ведь наверняка сказала далеко не все, что увидела. – Ты бы другу своему погадала.

– Не могу, – вздохнула Мишель. – Все, что я вижу, – это наша любовь друг к другу.

– Ну а чего же больше? Зачем вам знать все остальное. – Куки покачала головой. – Многие знания, многие печали…

– Надо, – Мишель упрямо выставила подбородок. – Я думаю, это ему поможет. Он, видишь ли, э-э-э… немного не такой, как все, ну, как ты и я.

– Я это заметила, – одернула ее Куки, слегка разозлившись, что ее саму уравняли с официально признанной «нездоровой» девушкой. – Вы бы сначала пробовали прочесть карту пациента… И вообще, что-то должны были сказать медсестры, врачи?

– Ничего. Никто не знает ничего. Уилфред вскрыл замки в архиве, я предполагала, что там найдется информация…

– Стоп, стоп. Кто этот ушлый взломщик?

– Он не ушлый. – Мишель оскорбилась. – Он тоже живет в замке.

Час от часу не легче. Живет в замке – в переводе «такой же псих». Клиника размещалась в старинном замке, бывшие владельцы которого повелевали всеми окрестными землями многие века.

– Кея даже держали отдельно от остальных.

– Н-да… – Куки опасливо отодвинулась от Ромео. На всякий случай. Надо же было влипнуть в такое дело… Стоп! Она уже занялась этим делом? Похоже, да. Куки покосилась на Мишель: – Он случайно не буйный? С огоньком не балуется?

– Нет, что ты! – испугалась Мишель. – Он тихий. Даже слишком.

– Ну хорошо. Я подумаю. А теперь, марш по домам.

– Но, Куки, ему ведь негде жить! – Фиалковые блюдца быстро наполнились готовыми пролиться слезами. – Я думала, ты сможешь… найти ему жилье. Безопасное. Он ведь сбежал…

– А разве это не ты его спасешь?! – Куки уже давно перестала удивляться окружающим, но эта парочка ее доконала.

– Мы ведь еще не венчались, брат Лоренцо, – покраснела Мишель.

«Так. Надеюсь, и не будете. По-крайней мере при мне».

– Ну хорошо, хорошо. Пусть переночует на чердаке. – И остановила бурный поток благодарности: —Только под замком!

– Он тебя даже не слышит. – Мишель грустно погладила рукав Ромео. – Он только меня и замечает. Иногда…