Сезон долгов - Хорватова Елена Викторовна - Страница 26
- Предыдущая
- 26/67
- Следующая
– А с чего это ты вдруг решил устраивать для лошади угощение? – строго спросил Феликс. – Еще бы банкетный стол для нее приказал накрыть. Нечего баловать мою животину. Так, глядишь, и приучится куски клянчить, а благородному животному это не к лицу. Вернее, не к морде...
– Смотри, она косит на нас глазом, – перебил князя Дмитрий. – Понимает, что речь идет о ней. Да, девочка, строгий у тебя хозяин, строгий, но ничего, мы его уломаем. Видишь ли, – продолжил он, обращаясь уже к князю, – эта лошадка сегодня мне здорово помогла. А ведь пришлось ей в трудную минуту хлыстом наддать. Не могу я спокойно себя чувствовать, если обидел кого-то из братьев наших меньших. Принесу ей что-нибудь вкусное, пусть поймет, что я прошу прощения за свой хлыст...
Глава 18
– Митя, ты сегодня так долго был в городе, – сказал Колычеву Феликс, когда все уже успокоились, суматоха в доме улеглась и приятели устроились на балконе пить кофе. – Я тут изнывал от тоски и волновался. И как оказалось, волновался не зря. Знаешь, сердце чуяло беду, и при этом даже нельзя было выехать из имения к тебе навстречу. Ведь у ворот торчат два остолопа! Хуже нет, чем эта несвобода. Впрочем, если бы я был волен в своих поступках, то, может быть, и сам порой с удовольствием побыл бы дома. Но только сам, по доброй воле. А так, когда я вынужден сидеть за оградой имения, как в загоне, и любоваться на фуражки поставленных у ворот часовых, на душе становится муторно... Я полдня гулял по парку и чувствую, что уже возненавидел каждый розовый куст и каждую магнолию у дорожки... А тебе удалось что-то сделать в городе? Недаром ведь на тебя напали?
– Удалось. И даже довольно много. Во-первых, завтра к тебе пожалует купец Ованесов с образцами товаров...
– Ну вот еще! На черта мне тут сдался купец Ованесов с его образцами?
– Пришлось сказать ему, что ты ввиду семейных обстоятельств жаждешь прикупить элегантный траур и только Ованесов может тебе в этом деле помочь. Он человек отзывчивый, согласился приехать сюда, в имение...
– Митя, ты сошел с ума? Я глубоко скорблю о Вере, но вовсе не собираюсь демонстративно облачаться в траур, чтобы привлечь к своей скорби всеобщее праздное любопытство.
– Однако, я тебя попрошу принять Ованесова со всей возможной любезностью, внимательно просмотреть все, что он тебе предложит, выбрать достаточное количество товара, чтобы господину купцу не было обидно за бессмысленно потраченное время, а в довершение всего пригласить его к обеду. И при этом блистать своим неотразимым обаянием, дабы Ованесов искренне к тебе расположился. Предупреждаю, любезность твоя должна быть по возможности искренней – купец человек неглупый и сразу поймет, если ты станешь просто кривляться перед ним.
– Понятно. Из тебя выйдет неплохой торговый агент. Теперь я буду подозревать, что на тебя напали конкуренты купца Ованесова, чтобы отомстить за престижный и выгодный заказ, перепавший в его руки, – улыбнулся наконец Феликс. – Ладно уж, будь по-твоему, приоденусь в товар из ованесовской лавки. Но только объясни, Бога ради, – для чего это все?
– Ованесов ехал в одном вагоне с твоей Верой и, по моим представлениям, является очень важным свидетелем. Нужно постараться его разговорить. Ты должен быть просто душкой и излучать дружелюбие. Так, теперь второе – в ночь перед убийством в сторону Ай-Шахраза вышла только одна шхуна – уже знакомое тебе судно контрабандистов, с которыми связан Заплатин.
– А, так значит это парни Заплатина пытались свести с тобой счеты за то, что ты пронюхал об их рейсе в Ай-Шахраз...
– Вовсе необязательно. Были ли у них на борту пассажиры или нет, никто не знает. Но все же не исключено, что были. Как и то, что Алексей мог добраться с ними до Ай-Шахраза. А если это так, возможно, он имеет отношение к убийству Веры. Допуская, конечно, что сия версия об убийце, выехавшем ночью из ваших мест, чтобы сесть в петербургский поезд в Ай-Шахразе, верна. У меня появились новые сведения, порождающие иную версию. Вот, ознакомься.
И Колычев вытащил из папки бумагу с показаниями Тесленко.
– У этого господина создалось впечатление, что некто в поезде преследовал с порочными намерениями молодых женщин. И твоя жена, оказав насильнику сопротивление и озлобив его, обрекла тем самым себя на гибель.
– Но, Митя, если в поезде орудовал психопат и убийство – дело его рук, тогда совершенно неважно, выехал ли Заплатин из города на судне контрабандистов или нет!
– Пока важно все, трудно отдать одной из версий полное предпочтение. К тому же, если в поезде орудовал психопат, значит, о нем должны были хоть что-то знать и проводники, и другие пассажиры. Такие вещи не обходятся без криков, шума борьбы, громкого женского плача, попыток жертв найти защиту у других людей или где-нибудь укрыться от преследователя... А об этом никто не рассказывал. Даже мадам Куропатова, в бдительности которой трудно усомниться, говорила лишь о том, что ее побеспокоили стуком в дверь и вопросом: «Вера, ты здесь?» А о преследованиях и истязаниях молодых женщин, попытках изнасилований и прочих кошмарных событиях почтенная дама даже не заикнулась, хотя, поверь, она бы не смолчала, узнай что-либо подобное...
– Но может быть, мадам что-то упустила, прячась в своем купе. Ведь некая девица выпрыгнула на глухом полустанке из поезда? Кто эта барышня в разорванной блузке, подобранная твоим Тесленко, и от кого она спасалась? – нервно спросил Феликс.
– Постараемся узнать. Во всяком случае, она из местных, если попросила подвезти ее в город, а не на крупную станцию железной дороги, чтобы ехать дальше.
– А может быть, она просто хотела укрыться в ближайшем городке, боясь, что по маршруту следования ее станут искать? Слушай, Митя, а этот купчик Ованесов, он, кажется, путешествовал с девицами? Может быть, он схлестнулся с одной из них? Человек он южный, горячая кровь в голову ударила, повздорил со своей подружкой, порвал ей блузку и все такое... Она от ужаса из поезда и скаканула на полустанке в объятия твоего Тесленко? А шума от Ованесова было много, никто уже и не прислушивался к тому, что творится в его купе – драка или гулянка.
– Вот поэтому я так и мечтаю о задушевной беседе с купцом Ованесовым, чтобы узнать у него какие-то подробности. Боюсь только, что он не будет полностью откровенен и не все захочет нам сообщить... Но тебе, брат, уж не взыщи, придется-таки раскошелиться и поддержать ованесовскую торговлю.
К вечеру над берегом моря неожиданно сгустился тяжелый мутный туман и на далеком маяке отвратительно, словно взбесившийся бык, завыла мощная сирена, призывая к причалу заблудившиеся рыбачьи баркасы, а с утра пошел, не переставая, нудный, мелкий, как водяная пыль, дождь.
Осень все-таки подкралась к морскому побережью.
– Не приедет твой Ованесов, – уныло сказал Колычеву Феликс, глядя сквозь мокрое оконное стекло в парк. – Дурак он что ли, тащиться сюда из города по такой погоде...
Но около одиннадцати часов к парадному крыльцу усадьбы подлетел щегольский экипаж с поднятым из-за дождя верхом. В экипаже среди коробок, свертков и тюков восседали господин Ованесов и его доверенный приказчик.
Это был не тот молодой угодливый брюнет с модными усиками, который обслуживал посетителей магазина, а солидный господин с пронзительным взглядом, заправлявший всеми торговыми делами фирмы Ованесова. Впрочем, усики у этого приказчика были ничуть не хуже...
Для начала князь Рахманов пригласил гостей в свой кабинет, где занялся детальным осмотром привезенного товара – нельзя же было допустить, чтобы у Ованесова создалось впечатление, что его заманили в усадьбу с непонятной целью, воспользовавшись торговлей как предлогом.
Неожиданно для самого себя, Феликс очень увлекся, рассматривая доставленные купцами вещи. Он с удовольствием отбирал себе новые сорочки, примерял черные траурные шляпы и галстуки, отложил по совету Ованесова отрез английской шерсти на костюм (адрес самого лучшего портного купец также обещал предоставить), соблазнился даже на покупку двух пар обуви и кожаного портфеля...
- Предыдущая
- 26/67
- Следующая
