Дочь оружейника - Майер Генрих - Страница 42

• Предыдущая
• 42/81
• Следующая

В сумерки кто-то постучался в дверь.

– А вот и почтенный патер, – сказал Фрокар.

– Не думаю, – заметила Сусанна, – он не стучит так громко.

И она побежала отворять дверь, в то время, как фальшивый пилигрим приготовлял сказку, которую собирался рассказать патеру.

– Я угадала, что это не патер, – сказала старуха, ведя за собой гостя. – Это мастер оружейник.

Фрокар почувствовал дрожь при виде того, кого чуть было не отправил на тот свет, и съежился весь, как бы желая спрятаться под свою большую шляпу. Вальтер, хотя еще слабый, пришел сам узнать о дочери, но Сусанна продолжала трещать:

– А патер-то еще не воротился, только теперь он будет скоро, потому что поздно. Вот почтенный пилигрим ждет его уже несколько часов.

Вальтер взглянул на Фрокара, но тот нагнулся так, что кроме шляпы нельзя было ничего разглядеть.

– Это святой отец, – продолжала старуха. – Он пришел прямо из Иерусалима и принес моему господину много священных подарков. Я зажгу лампу, вы рассмотрите хорошенько эти драгоценности.

Фрокару становилось очень неловко, и он проклиная мысленно старуху и ее лампу, начал понемногу отодвигаться от стола в темный угол, но все-таки свет озарил его лицо на минуту и оружейник успел разглядеть его. Положение бандита было самое критическое.

Между тем Вальтер, озадаченный смущением пилигрима, стал против него, припоминая, где он видел эту хитрую физиономию.

Фрокар, желая избавиться от дальнейшего осмотра, встал с места и сказал тихим голосом:

– Мне пора… теперь час молитвы… я не могу оставаться.

– Куда же вы, святой отец? – вскричала Сусанна. – Останьтесь, патер скоро вернется и будет меня бранить, что я отпустила вас. А если вы хотите молиться, войдите в его молельню… она здесь, подле.

И она отворила дверь в соседнюю комнату, куда Фрокар вбежал проворно и вздохнул свободнее, избавясь от взглядов опасного соседа. Из молельни ему было удобно слышать все, что будут говорить ван Эмс с оружейником, и он мог выждать ухода последнего, чтобы явиться к патеру.

В эту минуту снова постучались у дверей, и Сусанна, оставив мешочек с драгоценностями, принесенными Фрокаром, бросилась отворять. На этот раз это было почтенный хозяин, который протянул Вальтеру руку и сказал строго:

– Зачем вы так неосторожны, мастер? Вы еще слабы, а теперь так сыро, холодно…

– Моя бедная Марта так беспокоится, что мне жаль ее, и я не мог дождаться утра. Скажите, здорова ли моя дочь? Что она делает? Скучает? Не больна ли она? Говорите скорее.

– Да вы не даете мне выговорить ни слова. Успокойтесь. Дитя ваше здорово, весело. Наша Мария свежа, как розанчик и совершенно счастлива.

– Слава Богу! – вскричал отец.

– Да, вы должны благодарить Бога, потому что он исполнил все ваши желания.

И патер рассказал про свидание Шафлера с невестой и про все, что было условленно для скорейшего брака. Вальтер, разумеется, ждал подобного ответа от рыцаря, но все-таки благородный поступок его тронул оружейника и он сказал:

– Благородный молодой человек! Он мне напоминает его отца, которого ставили в пример всем дворянам. Его девиз был: храбрость и верность! Как я рад и как обрадую мою жену! Она тотчас начнет собираться в Дурстед, потому что не может дождаться минуты, когда увидит опять свою дочку. Признаюсь, я был не совсем спокоен. Этот разбойник Перолио мог узнать…

– Разве Черная Шайка вернулась в Амерсфорт?

– Нет, но я узнал, что один из бандитов бродит по городу и расспрашивает о моей дочери.

– Вы видели его?

– Если б я встретил бездельника, он не забыл бы этой встречи. Но один из моих работников, страшный пьяница, которого я хотел прогнать, извинялся тем, что его два дня сряду угощает в кабаке какой-то незнакомец и все расспрашивает, куда девалась моя дочь. Я догадался, что это должен быть посланный от Перолио, и вероятно тот самый, который часто был при нем, когда он жил в моем доме.

– Так вы думаете, мой друг, что Перолио осмелится преследовать Марию?

– Я не сомневаюсь в этом; к счастью, мой пьяница ничего не знал и не мог проболтаться. Кроме нас одна Сусанна знает, где находится Мария, но я уверен, что она не будет рассказывать никому такой важной тайны.

– О! – вскричала старуха. – На меня можете надеяться.

– Но если Перолио и догадается, где ваша дочь, – возразил патер, – разве он не знает, что монастыри охраняются законами и кто смеет оскорбить святость их, тот наказывается смертью.

– Все это известно и мне, и Перолио, но все-таки я буду совершенно спокоен только тогда, когда Мария будет в Дурстеде, под защитой своего мужа. До тех пор все будут мне казаться подозрительными, как этот пилигрим, который ждал вас и лицо которого показалось мне знакомо.

– О ком вы говорите, мой друг? – спросил ван Эмс.

– О том, кто вам принес эти вещи, – отвечал оружейник, рассыпая из мешочка кресты и четки.

– Будьте осторожнее и почтительнее со святыми предметами, – вскричала Сусанна.

– Да кто здесь был? – спросил опять патер.

– Он и не уходил, – отвечала старуха. – Он молится там.

– Скажешь ты, наконец, кто он такой?

– Ваш друг, или нет… друг вашего старого товарища, который живет в Иерусалиме. Этот святой отец пришел прямо оттуда и принес вам много святых вещей, которые заменят отосланные вами разбойнику Перолио. Я знаю, что вы сожалели о них. Пилигрим принес еще деньги на молебен и просит, чтобы вы помолились об успехе предприятия, которое он начинает.

– Что ты тут за чепуху городишь? – вскричал ван Эмс. – Ты никак не можешь говорить коротко и ясно.

– Разве я говорю не ясно? – возразила старуха с удивлением. – Посмотрите сами на эти драгоценности: вот крест из камня, вот разные четки из черного дерева…

– Которые сделаны не в Иерусалиме, – перебил оружейник, – потому что там не умеют так отлично работать.

– Вы не верите ничему, мессир! – заметила с досадой Сусанна.

– Нет, моя милая, я хороший христианин, и мой друг ван Эмс подтвердит это, но я видел столько подлогов и обманов, что не слишком доверяю всем рассказам.

И взяв в руки мешочек, где лежали вещи, принесенные Фрокаром, он ощупал на дне его что-то крепкое и вынул маленький кинжал отличной отделки. Фрокар украл его у Перолио и забыл припрятать подальше.

– А это что еще за святыня? – вскричал Вальтер. – Уж не моя ли это работа! Нет, этот кинжал сделан итальянцами… я узнаю работу. Как же эта вещь попала пилигриму, идущему из Иерусалима?

И вынув клинок из ножен, он начал пристально рассматривать его. Вдруг он побледнел, задрожал и вскричал, показывая кинжал патеру:

– Посмотрите, мой друг… не ошибаюсь ли я, какое имя вырезано на клинке?

– Имя Перолио! – проговорил патер с ужасом.

– О! Так этот пилигрим обманщик! Я предчувствовал это… я начал узнавать его – это посланный разбойника, злодей, который хотел убить меня в кабаке у перевоза.

– Вы ошибаетесь, друг мой, это невероятно, – говорил патер, успокаивая оружейника.

– Нет, теперь я уверен. Я помню его черты… я отплачу ему…

И Вальтер бросился в молельню, но ван Эмс и Сусанна удержали его.

– Остановитесь, Вальтер, – сказал старик торжественно. – Вы забываете, что мой дом принадлежит церкви и хотите осквернить его убийством.

– Вы правы, – отвечал мастер, бросая кинжал. – Я не убийца, но докажу вам, что он обманщик и отведу его в суд.

И он быстро вошел в молельню, а патер и Сусанна твердили ему в след:

– Будьте покойнее, мессир, не горячитесь!

– Да его здесь нет! – вскричал оружейник. – Куда он девался? Он ушел через окно, окно отворено!

Действительно, Фрокар, прислушивавшийся к разговору, почел необходимым выпрыгнуть в окно и бежать без оглядки.

– Разве я не прав? – сказал Вальтер. – Разве я не отгадал, что это за человек?

– Действительно, нельзя подумать ничего хорошего о человеке, который выходит не в дверь, а в окно, – заметил патер. – Но все-таки я не понимаю, зачем он пришел ко мне и в такой одежде.

• Предыдущая
• 42/81
• Следующая