Богатые тоже плачут. Том 1 - Ещенко Н. - Страница 3

• Предыдущая
• 3/140
• Следующая

– Спасибо, что хоть ты благодарен. Спасибо, что понимаешь сколько пролила слез, а какой жертвой с моей стороны были все эти годы, – притворно всхлипнула Ирма.

– Да, да. Я все понимаю. Потому и не обижаюсь никогда на тебя. Это от отчаяния ты бывала порою жестока со мной. Но в глубине души ты добрая, Ирма.

Леонардо помолчал немного, нерешительно добавил:

– У меня к тебе последняя просьба, Ирма. Как бы ни сложилась жизнь, пожалуйста, не оставляй мою дочь, помогай ей. Умоляю. Она ведь совсем еще ребенок. Ты знаешь, как я ее люблю. У Марианны никого нет на всем свете. Обещай, что после моей смерти ты не бросишь ее. Обещай же! Она как слепой кутенок, несмышленыш. А если останется одна, совсем пропадет. Молю, не дай ей погибнуть.

Молча Ирма кивнула головой, выдавив из себя:

– Ладно, обещаю.

– Спасибо… Теперь я могу спокойно покинуть этот мир, не боясь, что моя девочка будет мучиться и проклинать меня. Можешь ты мне это подтвердить сейчас?

Жена снова мрачно кивнула.

– Уделяй ей побольше внимания. Она должна чувствовать себя человеком, следить за своей внешностью. Ведь она прехорошенькая. Не так ли? Ее только немножко приодеть, она ведь почти невеста. У тебя это не отнимет много времени, уверен.

– Сейчас это невозможно, Леонардо. У меня полно забот, – ранчо, твое здоровье. Кроме того, у нас совсем нет денег, а за все ведь надо платить.

– Продай часть ранчо, если нужно, а то и половину. Мне так хочется, чтобы моя дочь выглядела привлекательной.

Ирма теперь еле сдерживалась. Ишь, что надумал, алкоголик несчастный, чего захотел! Приодеть свою неряху. Да ее, во что ни наряди, – она останется дочерью пьянчужки и подонка. Так и кончит свои дни грязной нищенкой.

Не ведая о том, какие страсти разгораются за ее спиной, в гостиную вошла Марианна. Наконец-то, отыскался ее любимец щенок. Сеньор де ла Парра все еще тут? Ах, уехал? Какая жалость! Она даже не простилась.

С безмятежностью ребенка Марианна уговаривала щенка понравиться отцу: хоть чем-то она все время хотела радовать его.

– Ну, зачем ты притащила псину в комнату? – одернул ее Диего. – Ирма рассердится, ты же знаешь, она не любит ни собак, ни кошек.

– А мне наплевать, Диего, что ей нравится, а что нет.

– Какая смелая, однако. Не строй из себя храбреца, не советую! Да будь со мной полюбезнее, ведь в случае чего, кроме меня, защитить тебя от Ирмы некому.

– Тоже, защитничек нашелся! Пошел от меня, грязная скотина. Терпеть не могу, когда винищем воняет.

– Ах, не терпишь? А как же папочка твой, ведь от него постоянно несет перегаром. Терпишь?

Когда разговор заходил об отце, все аргументы противника были напрасны: Марианна стояла насмерть. Вот и теперь, отражая наскоки Диего, она сражалась, как лев, говорила, что только он с Ирмой виноваты во всем, каждый день нарочно подсовывали отцу бутылку. А, так надо еще благодарить мачеху с ее кузеном за то, что, они оказывается, спасают ей жизнь. Вот как! И вдобавок она нравится кузену? Вот это открытие. Снова лезет со своими грязными объятиями, ах, мерзавец, дрянь… Он у нее сейчас получит… Марианна, размахнувшись, ударила Диего по щеке.

– Что ты, Марианна, я пошутил! Хотел только подзадорить девчонку, – оправдывался он, глядя жалко, как преданный пес, на внезапно вышедшую от Леонардо кузину. – А ты что, Ирма, подумала? Ну, не сердись, не сердись, будь умницей.

Вот, теперь полез оправдываться к мачехе. Всегда так. Господи, до чего же ей все опротивело тут! Только отец привязывает к дому, к этому ранчо, где прошло ее детство. Она смутно помнит мать, с тех пор ни одна живая душа не была с ней так ласкова, нежна. Вот только отец, но это по-другому, он по-своему добр к ней, особенно последние дни. Сожалеет о прошлом…

Эти мысли привели ее в комнату отца, которого она застала в крайнем беспокойстве. Порою речь его походила на горячечный бред. Марианна испугалась. А отец все твердил о только что уехавшем друге из Мехико, о том, что ей надо будет разыскать его, если станет совсем тяжко. С опаской поглядывая на дверь, он совал ей визитную карточку сеньора де ла Парра, умолял спрятать от всех, стонал, жаловался, что все внутри горит огнем, просил немедленно позвать Ирму. Глаза его закрылись, что вселило в Марианну еще больший ужас. И она, встав на колени перед постелью, взмолилась:

– Папа, папочка! Не покидай меня, пожалуйста! Ты слышишь? Не умирай!.. Па-а-а-па! А-а! Диего, Ирма!..

Церемония похорон прошла более чем скромно. Всего несколько человек шло за гробом сеньора Вильяреаля. Марианна от горя была словно во сне, ничего не помнила, не понимала. Лишь возвратившись в осиротевший без отца дом, горько разрыдалась около его постели. Больше ее не трогали разговоры Ирмы с Диего. И Ирме было теперь тоже все равно, что соседи на них смотрят как-то косо: она стала наконец-то полновластной хозяйкой большого ранчо, дома, сада, плодородных земель. Наивным глупцом был все-таки ее покойный муж, ничего не стоило убедить его, что они разорены. Зато теперь… О, теперь она владеет немалым состоянием да в придачу на банковском счету не один миллион песо. Что касается Диего, она еще поглядит, как поступить с кузеном, слишком уж он стал жалостлив, считает, что Марианна должна остаться на ранчо. – Нет, нет, с нее довольно, она не желает больше видеть эту дикую кошку. Совсем немного времени надо, чтобы все тут засияло: она наймет рабочих, отремонтирует дом, приведет в порядок сад, купит шикарную мебель и наконец-то приоденется – хватит, хватит изображать из себя нищенку, она богатая женщина. А не возьми она несколько лет назад бразды правления в свои руки, не видала бы она ранчо как собственных ушей: покойник перевел бы на Марианну изрядную часть денег и дом. Но завещание?.. Оставил ли Леонардо его? И где? Марианна наотрез все отрицала, притворялась или в самом деле пребывала в неведении. Тщательные поиски ни к чему не привели. Все тверже крепла в голове Ирмы мысль: избавиться от девчонки, и здесь она будет непреклонна: пусть уходит навсегда. Соседи, правда, подумают, что они с нею жестоко обошлись? Да глупости, она сразу заткнет им всем рот, скажет, что отправила Марианну учиться за границу, выполняя последнюю волю покойного мужа, – ни близких, ни родственников у нее нет, так что и разыскивать никто не станет.

Марианна схватила на руки Пипа, расцеловала щенка, потом прогнала и, не оглядываясь, побрела на железнодорожную станцию. Всю дорогу в ушах звучали последние слова отца: «Сеньор де ла Парра живет в Мехико… Обещай!.. Затруднения… Разыщешь…» Теперь у нее и в самом деле ничего не оставалось, как только отправиться в Мехико. Она купила билет на деньги, которые ей тайком перед уходом сунул в руку Диего.

Дом сеньоров Сальватьерра почти ничем не отличался от других богатых, утопающих в зелени домов столицы. Стоял на уединенной тихой улице, куда не доносились шум и разнообразные голоса многомиллионного Мехико. На первом этаже дома просторный холл, дышащая уютом, со вкусом обставленная гостиная, столовая, библиотека, служебные помещения, кухня. На втором этаже спальни домочадцев, комнаты для гостей, обставленные в соответствии со вкусом тех кто там живет. И всюду цветы, цветы. Они являлись предметом постоянной заботы старшей горничной Марии, которая рано утром срезала их, еще свежие от росы, и к приходу хозяев к завтраку расставляла в вазе причудливой формы. Наверх вала лестница, а на стенах, поднимаясь на второй этаж, можно было вблизи полюбоваться на великолепные портреты хозяев – дона Алъберто, его жены доньи Елены и сына Луиса Альберто. Особенно часто останавливалась у портрета сына донья Елена: Луис Альберто, горячо любимый ею, вот уже несколько месяцев отсутствовал, и весь дом ждал его приезда: донья Елена как любящая мать – с нетерпением. Ее муж – в предчувствии потери покоя: Луис Альберто не отличался усидчивостью, приверженностью делу, которому посвятил свою жизнь дон Альберто. А ведь ему уже за тридцать! Прислуга вполголоса обменивалась на кухне информацией: все меньше дней оставалось до возвращения Луиса Альберто и, несмотря на долгое его отсутствие, всем были памятны его ночные загулы, и ночные, в подпитии, возвращения из казино или ресторана. Поздние, далеко за полдень, вставания с постели с головными болями, дурным настроением.

• Предыдущая
• 3/140
• Следующая