Тонкая темная линия - Хоуг (Хоаг) Тэми - Страница 38

• Предыдущая
• 38/104
• Следующая

Ник встал и тоже отнес свою тарелку в раковину.

– Маска, которую ты носишь, – серьезно сказал он, – те усилия, что ты тратишь, чтобы спрятать истинное лицо под хорошими манерами и чувством юмора. Это всего лишь напрасная трата сил.

Анни покачала головой:

– Это называется быть личностью. Тебе когда-нибудь придется тоже попробовать. Держу пари, что тебе станет легче жить.

Анни ответила прежде, чем поняла, что хотел сказать Фуркейд. Значит, он сам живет, отбросив все покровы с души. Его потребности, его мысли и чувства обнажены и выставлены наружу. Анни никогда не сочла бы его человеком уязвимым, да он и сам себя таким не считал.

– Напрасная трата времени, – повторил Фуркейд и отвернулся. – Нам надо работать. Давай займемся делом.

Ник переоборудовал чердак в кабинет. Кровать, стоявшая в дальнем углу, выглядела так, словно о ней вспомнили в последнюю минуту, уступив необходимости хоть иногда спать. Строгая комната с тяжелой деревянной мебелью, в которой царили чистота и порядок. Полки были полны книг, расставленных в алфавитном порядке. Криминология, философия, психология, религия. Все, что угодно, от отклонений в поведении до тайн дзэн-буддизма.

На длинном столе лежали груды бумаг, связанных с делом об убийстве Памелы Бишон. Ксерокопии всех документов, всех данных лабораторных исследований. На доске рядом со столом расположились карты трех округов с указанием места преступления и дома Ренара. На второй доске висели копии фотографий с места убийства – страшная реальность, запечатленная бесстрастным фотоаппаратом.

– Ничего себе, – присвистнула Анни. – Похоже, ты совсем зациклился на этом деле. Ну и хобби ты себе избрал!

– Это мой долг, а не просто хобби. – Ник остановился около одного из книжных шкафов. – Если тебе нужна спокойная, размеренная жизнь, иди работать в библиотеку. Хочешь ловить ублюдков, оставайся в форме. – Он покосился на нее. – Так чего же тебе хочется, Туанетта? Будешь плавать на поверхности, где тихо и спокойно, или опустимся поглубже?

И снова у Анни возникло странное ощущение, что Фуркейд – стражник у ворот, ведущих в какой-то таинственный мир. И если она войдет в них, то уже не будет пути назад. Анни это совсем не нравилось.

– Я хочу быть детективом, – сказала она, – не прошу, чтобы меня принимали в свиту сатаны или посвящали в рыцари. Я хочу делать работу, но не хочу жить только ею.

Анни обвела взглядом стол, доску с картами, фотографии страшной смерти Памелы Бишон. Ей нужны источники информации, которые были у Фуркейда, а не его доктрина о поведении маньяков.

– Я хочу найти убийцу, – сказала Анни. – Только и всего.

Она взяла папку с материалами о Донни Бишоне и открыла ее.

– Зачем ты к нему пошла? – спросил Ник. – Мы тщательно проверили его, он вне подозрений.

– Потому что Линдсей Фолкнер сказала, что он собирается продать долю жены в «Байу риэлти» и у него есть покупатель.

Новость поразила Фуркейда. Неужели Донни настолько глуп, чтобы заняться этим так быстро после смерти Памелы.

– Когда ты об этом услышала?

– Сегодня утром. Я заезжала к миссис Фолкнер в офис. – Анни замешкалась, не зная, стоит ли говорить всю правду.

– Ты заехала, и что дальше? – нетерпеливо подстегнул ее Фуркейд. – Если мы настоящие партнеры, то выкладывай всю информацию без утайки.

Анни глубоко вздохнула и отложила папку в сторону.

– Линдсей сказала, что у Донни уже есть покупатель… Из Нового Орлеана. Но Бишон поклялся, что он блефовал.

Ник постарался прогнать от себя мысль о вмешательстве в это дело Маркота. Это казалось слишком невероятным. Не мог же он так много значить для влиятельного магната, чтобы тот решился мстить после стольких лет. И потом Маркот получил желаемое еще тогда, так зачем ему ворошить прошлое?

Если только теперь Дювалю Маркоту не понадобилось агентство по продаже недвижимости в Байу-Бро, а вмешательство Ника – это только совпадение или перст судьбы. Тогда возникал следующий вопрос – если Маркот в этом замешан, то стало ли убийство результатом его вмешательства, или его вмешательство – побочный продукт преступления?

– Мне кажется, что Бишон блефует, – продолжала Анни. – У нас… у тебя были записи телефонных разговоров Донни. Если бы эта сделка была его мотивом для убийства жены, тогда он должен был контактировать с покупателем все это время. Он звонил, разумеется, не из дома. Надо проверить разговоры с Новым Орлеаном со служебного телефона. Хотя зачем Донни продолжает эти игры с Линдсей, если у него на крючке такой жирный карась? И если он боялся, что эта сделка станет красной тряпкой для полиции, зачем вести дело в открытую?

Ник заставил себя двигаться. Вперед – это слово в последние несколько месяцев стало его мантрой. Двигаться вперед физически, психологически, духовно, метафорически. Казалось, движения помогают фактам и мыслям выстраиваться в нужном порядке. Движение поддерживает порядок. Поэтому Ник шел вперед, стараясь не бояться призраков, идущих за ним по пятам.

– Счета за телефонные разговоры я просмотрю, – отозвался Ник, – но я сомневаюсь, что продажа части фирмы имеет хоть какое-то отношение к убийству. Когда женщину убивают так, как убили Памелу, это не может быть убийством из-за денег. – Он остановился у доски с фотографиями. – Это… Это что-то очень личное. Ненависть. Презрение. Желание унизить. Ярость.

– Или над этим специально поработали уже после убийства.

– Нет, – прошептал Фуркейд. – Я чувствую.

– Ты знал Памелу? – вопрос Анни прозвучал спокойно и обыденно.

– Она продала мне этот дом. Очень милая леди. Трудно поверить, что кто-то мог ненавидеть ее до такой степени.

– Ренар заявил, что любил ее как друга. Архитектор настаивает на том, что его просто подставили. Он хочет, чтобы я докопалась до истины. – Губы Анни скривились. – Да, в. последнее время я стала чертовски популярной девчонкой.

Ник не стал поддерживать ее ироничный тон, он сконцентрировался на Ренаре.

– Ты говорила с ним? Когда? Где?

– Опять-таки сегодня утром. В его офисе. Ренар сам пригласил меня. Он пребывает в заблуждении, что я ему сочувствую.

– Ренар тебе верит?

– Мне повезло, я спасла его задницу – дважды за один и тот же день. И судя по всему, он полагает, что раз я не даю людям возможности прикончить его, я помешаю и штату это сделать.

– Следовательно, ты можешь подобраться к нему поближе, – пробормотал Фуркейд. – Это не удалось ни мне, ни Стоуксу.

– Мне не нравится ход твоих мыслей, – возразила Анни. Она подошла к одной из полок с книгами и стала разглядывать корешки. – Я определенно сказала ему, что думаю обо всем этом.

Фуркейд развернул Анни к себе лицом, его пальцы с силой сжали ей плечи. Он смотрел на нее так, словно видел впервые.

– Ну да, конечно. Как я сразу не догадался? Волосы, глаза, почти такой же рост. Ты очень похожа на жертву.

– Это можно сказать о половине женщин в Южной Луизиане. – Анни постаралась освободиться от его железной хватки. – Ты говоришь так, словно Ренар серийный убийца.

– А почему бы и нет? – Ник начал мерить шагами комнату. – Посмотри на него. Около сорока, белый, одинокий, образованный, доминирующая роль матери в семье, отца нет, отношения с женщинами поддерживать не может. Классический случай.

– Но у него нет ничего криминального в прошлом.

– Может, так, а может, и нет. До его переезда сюда у него в Батон-Руже была подружка. Элейн Ингрэм умерла.

– Согласно документам она погибла в автомобильной катастрофе.

– Ее обгоревший до неузнаваемости труп нашли в машине, разбившейся на какой-то проселочной дороге. Это произошло после того, как Элейн сказала своей матери, что собирается порвать с Ренаром. Она считала его слишком властным. По словам самой Элейн, Ренар «ее душил».

– Мать девушки вовсе не считала Ренара убийцей, – заметила Анни. – Она хотела, чтобы ее дочь вышла за него замуж.

Лицо Фуркейда выражало нетерпение.

– Ее мнение меня не интересует. Главное, что сделал Маркус Ренар. Возможно, он убил ее. У него мог случиться приступ ярости, и в припадке гнева он ее и убил. – Фуркейд жестом указал на фотографии. – Ярость, жажда власти, сексуальная жестокость. Очень похоже на твоего Душителя из Байу.

• Предыдущая
• 38/104
• Следующая