Фантастика 1969-1970 - Григорьев Владимир Васильевич - Страница 81

Два американских астронавта, прилетевшие на Марс, не веря своим глазам, обнаруживают там живых существ самих разнообразных форм и расцветок — жукоглазых людей, нарывоподобных спрутов, уродин с клешнями, хоботами, щупальцами и т. д. Самое потрясающее, что все они отлично говорят по-английски. Выясняется, что это материализовавшиеся создания земной фантастики, очень недовольные своим обликом, приносящим им массу неудобств.

«— Хотел бы я, — говорит один из жукоглазых людей по имени Ок Вок, — добраться до того парня, который дал мне мое имя! Я бы так ок-вокнул его!» Писатель высмеивает космическую макулатуру, изображающую различных физических и нравственных чудовищ, вроде «пурпурных», главное и любимое занятие в жизни у которых — это пытки.

«— А не захватили ли вы какой-нибудь прекрасной белокурой профессорской дочки? — вопрошает главарь „пурпурных“. — Нет? Очень жаль. Мы могли бы продемонстрировать кое-какие любительские пытки на прекрасной блондинке…» Мы еще познакомимся с творениями, для которых эта цитата может служить эпиграфом.

А вот самое остроумное наблюдение Э. Гамильтона. Астронавты с изумлением замечают, что женщины, которые разгуливают среди страшилищ, все до единой очаровательны, каждая из них, независимо от цвета кожи — бурой, зеленой, синей или красной, — может служить образцом земной красоты. Это правило почти не имеет исключений, оно соблюдается и в самых серьезных произведениях, и в самых несерьезных. Дело, надо думать, в том, что авторы большинства книг — мужчины и для них психологически невозможно оскорбить прекрасный пол, приписывая ему неземные уродства.

Не будем больше нарушать хронологическую последовательность. В романе «На двух планетах» К. Ласвиц описывает марсианско-земную войну, хочется прибавить — «в очередной раз», что было бы несправедливо, так как всего лишь во второй раз. Эта война мало похожа на уэллсовскую. Она возникает случайно, из-за трагических недоразумений, и марсианское общество вовсе не едино, в нем существует сильное антивоенное течение. Хотя и на сей раз марсианам удается одержать верх благодаря более совершенной технике, но их победа непрочна, люди не сдались и не желают мириться с угнетателями, как бы те ни старались задобрить их. «Марсианская культура без марсиан» — под этим лозунгом землянам удается сбросить иго инопланетных властителей, вовсе не отказываясь от общения между мирами.

Несмотря на известные достоинства, роман К. Ласвица все же остался неприметной звездочкой рядом с таким ослепительным светилом, как «Война миров».

Нужны были совсем новые, небывалые, революционные идеи, чтобы выдержать с ним сравнение.

И эти идеи появились в стране, которая готовилась совершить революцию, а затем совершила ее.

В 1908 ГОДУ марсиане снова посетили Землю, но их посещение нельзя назвать нашествием. Внешне эти марсиане опять-таки ничем не отличались от людей, только вот глаза были у них гораздо больше, потому как света на Марсе меньше, чем у нас. Потолкавшись незамеченными некоторое время на Земле, чтобы узнать, что здесь происходит, они вернулись на Марс, захватив с собой русского Леонида; по его доброй воле, конечно. Эти события описаны в романе Александра Богданова «Красная звезда», появившемся в 1908 году; это второе произведение после «Войны миров», о котором стоит говорить всерьез. По своей форме «Красная звезда», вероятно, последняя классическая утопия мировой литературы. Самой идее сделать Марс страной-Утопией нельзя отказать в плодотворности. Куда скорее можно поверить, что идеальное общество обнаружилось на другой планете, чем на неведомом земном острове. Автора, как и во всякой утопии, волнуют главным образом социально-философские проблемы, поэтому он почти не теряет времени на психологические изыскания, пейзажные зарисовки и прочие беллетристические тонкости. Ему гораздо важнее показать структуру тамошнего общества и марсианскую технику, поэтому его герой, как и положено во всех классических утопиях, превращается в экскурсанта, которого водят, которому показывают и объясняют. Но в «Красной звезде» есть и приобщение к новой, художественной форме фантастики, например в истории любви Леонида и марсианки Нэтти. Определение «красная» в названии книги — это не только цвет марсианских пустынь, это и цвет революции, цвет социализма.

Каким же в изображении А. Богданова предстает марсианский строй, где полностью осуществлены принципы коммунистического общества — от каждого по способностям, каждому по потребностям?.

Социальные преобразования на Марсе дались трудящимся с большей легкостью, чем их земным собратьям. Благодаря природным условиям, отсутствию крупных естественных преград все народы Марса были испокон веков гораздо теснее связаны друг с другом, чем на Земле. У них на всем Марсе и язык один, что опять-таки облегчало сплочение масс.

Конечно, капиталистическое расслоение происходило и на Марсе, но оно закончилось быстро, так как укрупнение участков было необходимостью: мелкие владельцы не могли противостоять суровой марсианской природе. Рабочим удалось национализировать «землю» и взять власть в свои руки, не прибегая к кровопролитным войнам. Описывая такой спек койный путь общественного развития как некую историческую данность, А. Богданов все время противопоставляет ему Землю, вовсе не собираясь выставлять такой путь в качестве образца.

Теперь на Марсе труд стал активной потребностью каждого, он доставляет творческую радость, рабочий день длится 1–2 часа, хотя желающие и увлеченные своим делом зачастую засиживаются надолго. Люди часто меняют работу. Как же в этих условиях обеспечивается экономическая устойчивость? По плану, который выдают вычислительные машины. Вычислительные машины в 1908 году! Не берусь утверждать, что машины, описанные А. Богдановым, были э л е к т р о н н о-вычислительными, но это скорее всего первое в мировой литературе предвидение века кибернетики — «изобретение» устройства, которое мгновенно перерабатывает огромное количество непрерывно поступающей информации и так же непрерывно выдает сведения, скажем, об избытке или недостатке рабочей силы в тех или иных отраслях промышленности. Впрочем, эти рекомендации отнюдь не обязательны, какое бы то ни было насилие вообще исключено из жизни марсианского общества, оно допускается лишь при воспитании детей, если у них неожиданно проявятся атавистические инстинкты, и с душевнобольными. Юное поколение воспитывается не в семье, а в «домах детей», где ему преподносится широкая образовательная программа, начинающаяся не с книг, а с изучения самой жизни. Зато потом, когда молодые люди переходят к теории, она дается им без скидок, всерьез, с философской глубиной.

Например, учебник по истории начинается с космологического обзора мира, с образования планет из туманностей и возникновения органических соединений.

Процветают на Марсе и искусства, и надо сказать, что здесь, например в рассуждениях о красоте традиционной ритмической поэзии, совсем не разглядеть Александра Богданова — будущего теоретика Пролеткульта, предлагавшего использовать классику лишь как средство для овладения литературной техникой.

При всем том жизнь марсиан вовсе не сплошные праздники. Им приходится вести суровую и непрерывную борьбу со стихийными силами природы. Это источник конфликтов и даже трагедий.

Так, во время перелета с Земли погиб один из марсиан, закрывший своим телом пробоину. Дело усугубляется тем, что природные ресурсы Марса иссякают и вскоре он уже не сможет «содержать» увеличивающееся народонаселение. Уступить же, ограничить деторождаемость марсиане не хотят, они считают, что такое поражение в битве со слепой стихией — конец всему. В поисках выхода они и посылают разведывательные экспедиции на соседние планеты.

Некоторые черты их социального устройства вызывают у землянина недоумение. В одном случае Леонид, правда, не слишком последователен. В жизни на Земле он расходится с женой, которая, как ему кажется, ограничивает его свободу. Этот решительный молодой человек утверждает, правда лишь на бумаге, не только возможность, но и желательность многобрачия, которое, по его мнению, способно дать людям и большее богатство личной жизни, и большее разнообразие сочетаний в сфере наследственности.