Страсть и блаженство - Ховард Ева - Страница 19

• Предыдущая
• 19/43
• Следующая

— Привет! Я Лора Рэндом. Хьюго сказал, что вы въезжаете сегодня, и посоветовал мне отнести вам съестного. Скоро ожидается страшная снежная буря, и вам не захочется выходить из дома.

— Хьюго? — Дэвид вопросительно взглянул на Хоуп.

— Хьюго Сэндс — это издатель, — шепнула она, — того симпатичного журнала. Помнишь, мы вчера вечером читали его вместе?

— Когда ты познакомилась с ним?

— Сегодня.

— Ты об этом не говорила, — сердито сказал Дэвид, затем вежливо представился и поблагодарил новую соседку за ее доброту.

— Здесь раньше жила моя лучшая подруга, — сказала Лора, выкладывая молоко, масло, яйца, кофе, чай, сахар, хлеб и варенье, которые она принесла. — Здесь всю ночь слышен шум прибоя.

— Великолепно, — пробормотала Хоуп.

— Я слышала, вы только что поженились.

— Да! — радостно подтвердила Хоуп.

— Как замечательно, что в городок приехала новая пара Сцены! — сказала Лора.

Дэвид с упреком взглянул на жену.

— Дэвид, Хьюго и Лоре можно полностью доверять, — торопливо объяснила Хоуп. — Все же это они издают тот замечательный журнал. Если не сказать им, то кому же еще?

— Об этом не надо было говорить никому, — проворчал Дэвид.

Лора уставилась на него большими глазами, а Хоуп почувствовала, как у нее загорелось лицо. Дэвид закурил, а девушки переглянулись. Чтобы переменить тему, Хоуп попросила Лору помочь ей с вещами. Девушки отправились к машине за чемоданом.

— Почему Дэвид расстроился? — спросила Лора, пока обе несли тяжелый чемодан.

— Дэвид думает, что новое место в школе Браемара обязывает его вести себя скромнее, чем это было, когда он преподавал в школе Голливуда.

— Значит, тебе не следовало говорить нам, что ты работала в «Башне»?

— Похоже, что нет. — Хоуп тут же почувствовала себя виноватой, но быстро отмахнулась от этого непривычного ощущения.

— Не забудь позвонить мне, если тебе понадобится куда-то съездить, если Дэвида не будет дома, — сказала Лора, собираясь уезжать.

— Я живу так близко от городка, что остановлю попутную машину и попрошу подвезти, — заявила Хоуп.

— Ты ничего такого не будешь делать! — крикнул Дэвид, ужаснувшись.

— Пожалуйста, позвони мне, — сказала Лора. — Я живу в миле отсюда. До свидания, мистер Лоуренс. Мне было приятно познакомиться с вами.

— Спасибо, что зашли. — Он потряс ее хорошенькую ручку.

— Спасибо, что привезли мне новую подругу, —сказала Лора, выходя из дома. — Скоро мы устроим вечеринку.

— Вечеринку? — Дэвид спросил Хоуп, когда ушла Лора.

— Видно, они считают, что наш приезд сюда является достаточным поводом, чтобы устроить вечеринку.

— Они?

— Люди из Сцены в Рэндом-Пойнте.

— Хоуп?

— Да, дорогой?

— Ты вынуждаешь меня ждать полтора часа в гостинице «Боун энд федер», чтобы наслаждаться продолжительной беседой с глазу на глаз с испорченным мужчиной, который любит властвовать.

Хоуп старалась не смотреть ему в глаза.

— Ты мне врала, скрыла тот факт, что играла сегодня с мистером Сэндсом!

— Нет, я ничего такого не делала! — крикнула Хоуп, глубоко уязвленная, вспоминая, как любезно согласилась на крепкую порку березовыми розгами в конторе Сэндса.

— И как ты смеешь говорить о том, что поедешь в город на попутных машинах? У меня кровь в жилах стынет при такой мысли. Поверь мне, барышня, если я тебя поймаю на этом, ты получишь самую жестокую порку в своей жизни! — пригрозил Дэвид.

— Тогда я сделаю так, что ты меня не поймаешь, — ответила она, направляясь в спальню, держа в руках оригинальные туфли-лодочки.

— Тогда ты получишь сполна, — пообещал Дэвид тихо, следуя за ней, и громко спросил: — Похоже, я тебя в этих туфлях раньше не видел. Дорогая, почему бы тебе не надеть их ради меня?

— С огромным удовольствием! — воскликнула Хоуп. Она всегда готова демонстрировать что угодно, тем более такие необычные образцы возбуждающей высокой моды.

— Но без колготок, — наставлял он, растапливая старинную литую печку. Раскрасневшись от волнения, Хоуп сняла свитер, колготки, носки и стала искать пояс с резинками и чулки, а он искал ее расческу. Трусики образца пятидесятых годов и лиф подчеркивали роскошное тело, укрытое покрывалом волос.

— Ты не поможешь? — спросила она, садясь на кровать и протягивая хорошенькие стройные ноги. Дэвид присел рядом с ней и осторожно застегнул восемь крохотных пряжек на подъеме каждой из туфель с фантастически высокими каблуками, затем помог ей встать. Хоуп грациозной походкой прошлась по комнате на высоких каблуках, а Дэвид удивленно смотрел на нее.

— Садись сюда, — приказал он, усаживая ее на высокий стул у печки. — Дай мне свои руки, — сказал он, вытащив носовой платок из кармана пиджака и взяв ее за руки.

— Что ты задумал? — натянуто рассмеялась она, напрягая руки, пока он связал их спереди. —

Теперь наклонись вперед, — приказал он, — и держись за сидение руками.

— Зачем?

— Твоя задница будет так здорово торчать.

— Но разве меня уже не достаточно выпороли?

— Не смеши меня, дорогая.

— Только не расческой! — воскликнула она, когда увидела, что он берет расческу.

— Дорогая, лучше сиди спокойно, — посоветовал он. — Этот стул немного качается, а поскольку у тебя высокие каблуки и связаны руки, то я не думаю, что ты сможешь удержать равновесие.

— Ты грубое животное! Ты заставил меня надеть эти туфли, чтобы я не могла убежать!

— Ты сообразительна!

— Дэвид, не надо. Ты пугаешь меня.

— Ах, прости, — притворно извинился он, охватив ее одной рукой за талию, чтобы не дать ей пошевелиться, а в другой держал расческу и тыльной стороной бил ее по выпяченному заду.

— Ой! Очень больно! — кричала она, извиваясь на стуле. Отвесив десяток крепких ударов, он отбросил расческу в сторону и приспустил ее трусики. Светлая кожа стала розовой в тех местах, по которым прошлась его ладонь. Она хотела оглянуться, но он не дал ей повернуть голову. Затем он поднял стул вместе с Хоуп и поставил его в угол так, что она оказалась спиной к комнате. Он закурил сигарету, а Хоуп надула губы и взглянула на него.

— Отвернись, — приказал он.

— Я не буду сидеть в углу! — сказала она.

— В самом деле у тебя нет другого выбора, — ответил он, давая понять, что было бы глупо спрыгнуть со стула в таких высоких каблуках и со связанными руками.

— Разве это не похоже на выходной день, проведенный за обычной работой?

— Хотелось, чтобы было именно так, но если честно, то учителя начали ставить учеников в угол лишь после того, как я родился.

— Сколько мне здесь торчать?

— Я еще не решил, но если услышу еще одну жалобу, поставлю тебя в еще более неудобную позу.

Хоуп прикусила губу, но явно заинтересовалась. Тут она начала вертеться, чтобы вернуть трусики на прежнее место.

— Что ты там делаешь?

— Хочу вернуть себе скромность.

— Ничего не выйдет, — сказал он, пересек комнату, поднял Хоуп со стула, затем развернул и нагнул через стул так, что ее животик опирался на сидение, она попыталась встать на перекладины стула, ища дополнительной точки опоры. Теперь ее голова оказалась внизу, ягодицы бесстыдно возвышались, а трусы болтались на бедрах.

— Порка Хоуп во время медового месяца, сцена вторая, — прокомментировал он, шлепая ее торчащие ягодицы.

— Ай! Это нечестно. Я люблю, чтобы меня шлепали со всеми удобствами, — крикнула она. — И чтобы меня чрезмерно не смущали.

— Тихо. Очень жаль, — посочувствовал он, исследуя ее влагалище шаловливыми пальцами. — Но эту цену ты платишь за плохое поведение.

Теперь он прижал ее к стулу и наградил десятком крепких шлепков.

Когда он остановился, чтобы посмотреть на розовые ягодицы и закурил, Хоуп подняла голову.

— Не хочешь свежемолотого кофе в придачу к этому? А также жареные яйца и гренки?

— Я же говорил, что ты сообразительна, — заключил он, снял ее со стула, отнес на кухню и опустил на ходульные туфли. — Как ты думаешь, вот так сможешь все приготовить?

• Предыдущая
• 19/43
• Следующая