Горны Империи - Верещагин Олег Николаевич - Страница 33

• Предыдущая
• 33/85
• Следующая

Ахнули серые с золотом, как и форма, барабаны, грозно-многоголосо зашипели натянутыми вдоль корпусов струнами. И вдруг там, где ушло вперёд знамя, одинокий весёлый голос звонкого мальчишки спросил - на всю улицу, летая от дома к дому, от мостовой к небу:

И строй отозвался в ногу - так, что заглушил выбивающие шаг барабаны:

Строй шёл и пел. И когда он уже скрылся в летнем мареве над дорогой, а Третьяковы проехали дальше - и тогда песня ещё продолжала звучать в городе, прилетая эхом оттуда, куда ушли кадеты...

...На выезде из города, когда машина начала набирать скорость, Денис на заднем сиденье неожиданно громко рассмеялся. Родители удивлённо обернулись на него, явно не понимая, чем вызван смех, переглянулись и тоже улыбнулись - просто так.

А Денис, полуобернувшись, долго провожал взглядом в заднее стекло двух рабочих у дороги. Сняв растяжку с рекламой конфет (буквально намозолившей Денису глаза за время его пребывания в Верном), на которой мальчишка и девчонка с дебильно-счастливыми лицами жевали шоколад, рабочие уже приладили на её место новую.

На фоне стоящего среди деревьев рубленого дома, украшенного резным коньком, красивые мужчина и женщина обнимали четверых детей разного возраста - двух девочек и двух мальчиков. Все шестеро смотрели с растяжки на шоссе дружелюбно, внимательно и гордо, а ниже ярко горела надпись:

МЫ ПОДНИМЕМ НАШ ДОМ

ВМЕСТЕ !!!

- До свиданья, Верный... - прошептал Денис.

Огромный хребет - "горная страна" Голодный родился на месте полупустынной степи за три дня.

В первый день земля треснула - и пятнадцать миллионов человек, живших в окрестностях этой чудовищной трещины, погибли за долю секунды. Вместе с ними погибло всё, что было живого - от саксаула до тараканов. И земля вытолкнула из себя раскалённые пики, которые пёрли и пёрли выше, выше - к облакам, источая радиацию. Когда пошли с затянувшегося тучами неба дожди, вода выкипала на мрачных склонах, неслась вниз отравленными потоками, бурлила... Всё это напоминало Землю тех далёких времён, когда даже амёбы ещё не жили на её просторах.

Потом радиация таким же скачком сошла почти на нет. А на чёрных склонах с дикой скоростью попёрли в рост противоестественные леса - сумасшедшая смесь субтропиков, тайги и средней полосы, где деревья вымахивали за пять-десять лет на стометровую высоту, кронами прямиком в вечные тучи. Жизнь брала своё - и скоро птицы и зверьё освоили новую страну, иногда мутируя с такой же скоростью, как деревья, а иногда - нет. И, когда сюда вернулись - робко и осторожно - люди, то они просто не узнали этих краёв.

Впрочем, в те времена немало было на Земле мест, о которых можно было сказать то же самое.

Вместе с горами Голодного недра выбросили наверх чудовищные по богатству и доступности залежи радиоактивных материалов. А почва на склонах гор и у их подножья даже не поражала, а ужасала богатством. Тут и правда мог вырасти в пачку сигарет брошенный окурок...

...Денис всё это уже достаточно хорошо знал. И провожал взглядами часто идущие навстречу "Ижоре" длинные серебристые автопоезда со значками электрона - той самой компании "Энергия", о национализации которой шли сейчас бурные споры. Зеркальные окна машин отражали равнодушно летящий навстречу пейзаж, серое полотно отличного шоссе... Почти никакого другого транспорта на дороге не было, только иногда встречались конные разъезды казаков и военные патрули на джипах. Да ещё несколько раз встречались идущие пешком, с какими-то тачками и тележками, большие группы людей - они двигались медленно, но уверенно, тяжело и как-то обречённо - туда, к Верному.

Шоссе потихоньку лезло в гору, его плотно стискивал лес...

...Денису, как и в поезде недавно, скоро надоело смотреть по сторонам - тем более, что пейзаж был куда более однообразным. Хотя и красивым, что говорить. Необычным и красивым. Мальчишка с удовольствием сделал с десяток снимков. Но только сначала. Потом он заскучал.

Отец вёл машину. Мама просматривала какие-то бумаги. Денис покрутился на сиденье, сунул нос в бумаги. Поинтересовался:

- А это что?

Валерия Вадимовна молча, не поднимая головы от бумаг, сунула тонкую пачку Денису и соизволила объяснить:

- Если скажешь мне - ЧТО это, тогда продолжим разговор.

Денис уже с интересом разложил на коленках листы. Сразу в глаза ему бросилась диаграмма - из золотых и фиолетовых линий, обозначенных датами и числами.

- Ну вообще-то я не очень понимаю, - сказал мальчишка, поглаживая листок. - Но, если я правильно вижу, то вот за это небольшое поднятие выработки... - мальчишка черкнул пальцем по фиолетовой линии, - заплатили резким скачком заболеваний... - ещё одно движение пальца - по золотой линии. - Выработка, естественно, упала, с ней упал и рост заболеваний - очевидно, люди свалились по госпиталям... Выработка стабилизовалась на уровне ниже, чем была до небольшого скачка... а заболевания опять прыгнули... Уже вроде как сами по себе, но это просто рецидив и вторая волна... - Денис поднял глаза. - А что это? Оттуда, куда мы едем?

- Да, - кивнула Валерия Вадимовна, с интересом глядя на сына. - График с 4-й шахты... Быстро соображаешь, сын, - похвалила она. - А как тебе это?

На колени Олегу лёг ещё один листок. Мальчишка всматривался в него с полминуты - но не потому, что там что-то было неясно, этот график был куда понятней и проще предыдущего. Потом поднял на мать лицо:

- Значит, правда, что работают дети? - тихо спросил он. - Тут примерно каждый шестой - мой ровесник. А есть младше, восьмилетние есть!

- Есть, - ожесточённо подтвердила Валерия Вадимовна. И добавила, ударом о колено сбив листы в плотную стопку. - Но не будет. Я постараюсь... Борька, ни слова! - свирепо рыкнула она на мужа.

- А я молчу, - немного удивлённо отозвался Третьяков-старший. - Я даже где-то с тобой согласен. В чём дело-то?

- Я знаю, что ты собирался сказать, - нелогично, но эмоционально отрезала женщина. Борис Игоревич пожал плечами и промолчал. Денис засмеялся:

- Да, лучше там всем сразу покаяться и сдаться! - и получил от матери щелчок в лоб.

- И ты молчи, умник.

Денис почесал лоб и спросил:

- Па, а мама и раньше умела так щелбаны бить?

- Её на курсах научили. Полевой анастезии, - охотно отозвался Борис Игоревич. - Если под рукой нет обезболивающего - то анастезировать щелчком. Последний экзамен у них там был - свалить с ног щелчком быка. Так наша мама...

- Ты ведь не всегда будешь за руль держаться, - ласково сказала Валерия Вадимовна. - Будет вечер...

- Я не сдамся живым, - пообещал штабс-капитан ОБХСС, и просторную кабину наполнил смех трёх человек - мужчины, женщины и мальчика.

- А где мы сегодня будем ночевать? - осведомился Денис, вывешивая локоть за окно, когда все отсмеялись. - Может, прямо тут, в кабине? - с надеждой спросил он.

- Смотри туда, - указал подбородком вперёд Борис Игоревич. Денис с полминуты честно всматривался... и удивился:

- Гроза, что ли? - имея в виду серебристые вспышки где-то впереди.

- Гроза, - кивнул Третьяков-старший. - Искусственная.

И, больше ничего не объясняя, потянулся, включил радио. Дико взвыла несущая, что-то проорал непонятный голос (или тоже не голос, а фокус атмосферы и радиации), потом совершенно отчётливо мужской голос сосчитал: "Семь, восемь, девять, десять - да..." и прорвалась на канале знаменитого "Радио Больших Дорог" хорошо знакомая песня:

• Предыдущая
• 33/85
• Следующая