Горны Империи - Верещагин Олег Николаевич - Страница 42

• Предыдущая
• 42/85
• Следующая

При этом старшие Третьяковы не стремились прятаться за слова. Так, на вопрос Пахомова о национализации Борис Игоревич сказал:

- Если богатства земли находятся в частных руках - это воровство в особо крупных масштабах.

- Ну, вы скажете... - Пахомов вдруг растерял всю свою молодую уверенность первого самца на скотном дворе и жалко улыбнулся. - Ну уж и воровство...

- Именно так и никак иначе, - Борис Игоревич заинтересованно спросил вдруг: - А сколько ваш Совет отчисляет процентов прибыли в фонды развития города?

- М... а?.. - Пахомов покраснел.

- Иван Павлович? - повернулся Третьяков-старший к градоначальнику (Денис млел). Тот подавился кашей и уставился на жену.

- О, мы очень много устраиваем благотворительных аукционов... - напористо заговорила Лючия Францевна. - В них принимают активное участие лучшие люди... Вы же видели, в каких условиях живут семьи рабочих, это ужасно...

- Да, это ужасно, что лучшие люди - рабочие - живут в таких условиях... - согласился Третьяков-старший. - Что же до благотворительности... - штабс-капитан поморщился. - Никогда не занимайтесь благотворительностью! Помните, ничто так не унижает человека - обоих людей, и дающего, и берущего. Один откупается, другой покупается... а радуются таким "даяниям" лишь бездельники и лентяи - или люди окончательно опустившиеся. Первых надо судить, вторых - тащить наверх за шкирку! Нормальный же человек, если и принимает подачку, то в лучшем случае считает себя униженным, а в худшем - начинает ненавидеть "дарителя". У самого же "дарителя" крепко засыпает, а потом и вовсе умирает совесть. Как же - он "помог людям"!

"Я это знаю, па, - угрюмо подумал Денис, вспомнив леркину столовку в Верном. - Я это знаю... ты же не им говоришь, а мне... и я знаю!"

- Списки пожертвователей регулярно публикуются в нашей газете... - снова подняла было тему благотворительности Лючия Францевна. - Вы с ними можете ознакомиться...

- Спасибо, непременно ознакомлюсь. - пообещал отец каким-то таким тоном, что тема эта больше не поднималась, а вокруг стола прошло какое-то неясное обеспокоенное движение. - Кстати, - Борис Игоревич обратился к Балаганову, - я читал вашу газету.

- Польщён, - наклонил голову Александр Остапович.

- Омерзительное зрелище, - добавил Борис Игоревич. Балаганов изумлённо захлопал глазами. - У меня было ощущение, что это листок какого-то бандитского государства, а не рабочего города шахтёров. Секс, жареная пена и восхваления местных властей в процентности треть на треть на треть. Это не журналистика, а, как говорят наши английские коллеги - флафф. Кстати, у них есть в

уголовном кодексе такое определение, как флафф. Кажется, за него предусмотрено пожизненное лишение права заниматься журналистской деятельностью... Я не нашёл ни в одном из трёх прочитанных номеров ничего стоящего. Но обратил внимание на то, что тираж газеты - 50 тысяч. Население посёлка вдвое меньше. Выходит, что каждый - от грудных детей до пенсионеров - выписывает по два номера? Или всё проще, и подписка распространяется и на окрестности и является обязательной для всех сотрудников "Энергии"? - Борис Игоревич засмеялся, как бы превращая сказанное в шутку, но... Балаганов уткнулся в тарелку. И Денис понял, что отец угадал... или знал об это заранее, что вернее. "Ой будет дело!" - шалея от бойцового настроения и маленькой капельки страха, прибавлявшего остроты ощущениям, подумал Денис.

- Ну, не стоит так строго, - вмешалась Семская. - В газете публикуются много материалов о жизни нашей "Семёрочки", - она улыбнулась. - Ну а что много чернухи - кстати, я сама нередко это говорю Александру Остаповичу, нужно давать оптимистичные материалы! - она укоризненно покосилась на Балаганова (тот оправился уже и покаянно прижал руку к груди: "Исправлюсь!") - Так ведь и жизнь тут правда тяжёлая. Бескультурье, грязь, нищета...

- Я хочу рассказать одну забавную вещь, - Валерия Вадимовна крутила в пальцах бокал, глядя поверх него в никуда. - Первым пунктом Устава моего корпуса стоит - простите мне такой слог, именно так у нас пишутся уставы Гражданских Корпусов, для торжественности: "Медицинский работник любого ранга, пренебрёгший своими обязанностями в страхе за свою жизнь, в поисках личной выгоды или по иной причине, равно какой - да будет уравнен с офицером воинским, покинувшим бойцов рядовых в опасности. Наказанием за это да будет публичное бесчестье и бессудная казнь расстрелянием пулями насмерть - с поставлением на колени выстрелом в затылок."

- Ну, у нас тут это не практикуется, - улыбнулась Семская.

- У нас тоже такого не было уже лет пятнадцать, - согласилась Валерия Вадимовна. - Но между нами большая разница. У нас к домам подведена канализация и заботу о здоровье подрастающего поколения не подменяют преступными массовыми вакцинациями.

- У нас нет такой мощной медицины, как у вас, - женщина продолжала улыбаться, и Денис вдруг понял, что этот сдобный пончик, пожалуй, пострашнее большинства сидящих тут мужчин. Да-а-а...

- Перестаньте, это всё правда, - вдруг резко сказал Есипов и нервно растянул узел галстука. - Простите...

- Игорь Горигорьевич, я много раз вам говорила - вам нельзя волноваться, - укоризненно покачала головой Семская. - Так недалеко и до инфаркта... при вашем образе жизни...

Есипов криво усмехнулся и сказал Валерии Вадимовне:

- У вас поразительно легко дышится. Спасибо.

- Мы будем рады видеть вас в любое время, - улыбнулась в ответ Третьякова.

- А между прочим, - неожиданно вмешался Кенесбаев. - Я вот сейчас пользуюсь возможностью сказать, что, если я ещё раз обнаружу, что ваша контора, Сергей Сергеевич, сливает водичку после обработки шкур не в отстойник, а поближе - в Заславку - я ведь пойду не к госпоже Семской составлять две тысячи первый бессмысленный акт. Я просто арестую все ваши трубы как начальник полиции. Я уже не раз это обещал, кстати. И теперь я это сделаю.

- Интересы государства... - начал Митрохин, но Еспиов прервал его брезгливо-надрывным:

- Да перестаньте же! - и тот развёл руками:

- Нервы...

- Простите, я бы хотел спросить кое-что у Николая Игоревича, - подал голос Денис, и в его сторону повернулся не только Амиров, но и все за столом. Директор благосклонно кивнул:

- Конечно, Денис. Тем более, как я понимаю, на ближайшие два года ты мой ученик.

- Я именно об этом, - коварно поддержал мальчишка. - Видите ли, конечно же, вам всем известно, что мы в Империи мало думаем о развитии знаний подрастающего поколения, но зато много времени уделяем физическом их воспитанию... - Денис сам испугался сказанного, но в глазах матери была только лёгкая усмешка, а отец вообще о чём-то говорил с Фальком. - Мне бы не хотелось... тем более раз на фоне ваших учеников я буду явно проигрывать... хотя бы не выбиваться из привычного мне ритма.

- Конечно-конечно, мальчик, - поддержал Амиров, и Денис разочарованно подумал: "Ууууу, да ты ещё и дурак, неинтересно!" - но продолжал:

- Какие у вас имеются кружки и секции по интересами?

- Огромное количество. - твёрдо сказал директор. - Правда, этим занимаюсь не я, а заведующий воспитательной работой, но их много. За весьма умеренную цену.

Денис мысленно ликующе взвыл. Тем более, что старшие уставились на Амирова, как на святотатца, и Валерия Вадимовна поинтересовалась:

- И какой же процент детей рабочих может её платить?

- Ну что вы, что вы, - Амиров радостно зарывал себя всё глубже и глубже; Денис с трудом удержался от детского желания сжать от волнения коленки. - О них нет и речи, у нас в школе только чистая публика...

- Кхгрм... - львицей рыкнула горлом Лючия Францевна и ловко пихнула локтем мужа. Градоначальник оторвался от бокала и укоризненно сообщил:

- Николай Игоревич, Николай Игоревич, зачем же вы так, ведь решением Городской Думы построен клуб для детей из рабочих семей, выделены фонды...

- Не пора ли перейти к десерту? - спросила Валерия Вадимовна голосом офицера, читающего приговор изменнику. - Денис, может быть, ты споёшь гостям?

• Предыдущая
• 42/85
• Следующая