Открытие сезона - Ховард Линда - Страница 11
- Предыдущая
- 11/67
- Следующая
— Что ты купила? — потребовала информации тетя Джо, едва Дейзи переступила порог.
— Только самое основное, — перечислила содержимое пакета Дейзи. — Мне не хочется сразу применять что-то сложное, вроде подводки глаз… пока я не освоюсь со всей этой кучей. После ужина я попробую накраситься, и мы посмотрим, что из этого выйдет.
Поскольку это был день ее рождения, ужин состоял из ее любимых блюд: мясного рулета, пюре и зеленой фасоли. Однако она была слишком напряжена, чтобы отдать ему должное: так много всего случилось в этот день, что нервы ее были на взводе и не желали успокаиваться. После того как кухня была Убрана, ее мать и тетя Джо уселись перед телевизором смотреть «Колесо Фортуны», Дейзи поднялась наверх, чтобы создать себе храброе новое лицо.
Сначала она внимательно изучила журнал о красоте, проработала, как нужно наносить тени для глаз: самую бледную — под брови, средней яркости — на веки, и темную — в морщинку между ними. Звучало это очень просто. В качестве примера там были приведены диаграммы для глаз типа Одри Хепберн (глаза олененка). Дейзи открыла маленькую коробочку и воззрилась на четыре оттенка теней, все варианты коричневого. Но коричневый — такой скучный тон, наверное, ей стоило взять голубые, или зеленые, или даже лиловые. Впрочем, голубые тени вряд ли бы подошли к ее зеленому глазу, а если бы она купила зеленые, они не сочетались бы с голубым глазом. Как бы выглядели лиловые, она представить себе не могла, так что оставались только коричневые.
Она всю жизнь довольствовалась нудным коричневым.
Захватив свою сокровищницу, она перешла в ванную и выстроила коробочки и прочее в ряд на полочке перед зеркалом. Тени наносить нужно было крохотной палочкой с губочкой на конце. Она осторожно взяла ее из ложбинки и потерла о самую светлую из теней, затем провела ею под бровями, как было сказано в инструкции, после этого посмотрела в зеркало на результат. Что ж, его практически не было видно. Облегчение смешалось с разочарованием.
Ладно. Следующим шагом было нанесение теней средней яркости. В коробочке было два цвета, но она подумала, что сейчас не имеет значения, какой она выберет. Дейзи мазнула одной из средних теней по первому веку, потом второй — по второму… чтобы сравнить. После мгновенного критического осмотра она решила, что особой разницы не замечает. Впрочем, глаза стали выглядеть выразительнее, как-то более дымчатыми. Ощущая нарастающее возбуждение, она провела самой темной тенью по морщинке над веком, но не рассчитала нужное количество теней, и в результате темная полоска выглядела как знаки какого-то дикарского племени. Тени нужно сливать, чтобы они мягко переходили друг в друга. Так говорилось в журнале. Дейзи стала старательно сливать, стремясь растушевать темную краску наверх и вниз.
Да уж, теперь она больше походила на Клеопатру, чем на Одри Хепберн. Но все оказалось очень легко. Просто в следующий раз ей нужно будет полегче обращаться с этими темными тенями.
Затем настала очередь туши для ресниц. Согласно информации журнала, тушь для ресниц придает глазам выразительность. Дейзи с энтузиазмом покрутила палочкой внутри тубы и начала наносить тушь на ресницы.
Конечный результат выглядел так, словно два мохнатых паука приползли к ней на веки и там сдохли.
— О нет! — простонала она, с ужасом глядя в зеркало. Что она сделала не так? Ничего похожего на модели в журнале! Ее ресницы торчали толстыми колючими пиками, а когда она моргала, верхние и нижние ресницы слипались и не хотели разлипаться. После того как она во второй раз разделила их пальцами, она сочла за лучшее не моргать вовсе.
Но прекратить свои усилия теперь было бы просто трусостью. Нет, она доведет дело до конца. С румянами все не может оказаться так же плохо, как с тушью. Она провела маленькой кисточкой по яркому овальчику, затем осторожно — по щекам.
— Боже милостивый! — прошептала она, подозрительно разглядывая цветной овал. Как это получается, что на лице румяна выглядят гораздо темнее, чем в коробочке? Ее щеки казались сильно загорелыми, разве что загар никогда не бывает такого бешено-розового цвета.
С мрачной решимостью она нанесла на лицо остальные свои покупки — обвела контурным карандашом губы и накрасилась помадой, но уже перестала понимать, смягчило это ситуацию или ухудшило. Одно было ясно: смотрелась она чудовищно, как какая-то смесь клоуна на родео и персонажа фильма ужасов.
Ей, безусловно, требовалась помощь.
Безрадостно спустилась она по лестнице туда, где продолжало крутиться «Колесо Фортуны». Эвелин и Джо потрясенно смотрели на нее, вытаращив глаза и раскрыв рты. Они лишились дара речи.
— Господи! — наконец выпалила тетя Джо.
Щеки Дейзи вспыхнули огнем под слоем румян, сделав их еще ярче.
— Тут должен быть какой-то фокус, — еле выговорила она.
— Не расстраивайся, — жалобным тоном произнесла мать, вставая с кресла, чтобы обнять бедную дочку. — Большинство молодых девушек учится этому методом проб и ошибок. Ты просто никогда этим не занималась.
— У меня нет времени на пробы и ошибки. Мне нужно это освоить немедленно.
— Поэтому мы и предложили найти консультанта. Подумай об этом, милая. Это самый быстрый способ.
— Бет может мне все показать, — озарило Дейзи. Ее младшая сестра не накладывала косметику ложками, но знала, как подчеркнуть свои достоинства. Кроме того, Бет не потребует за это платы.
— Не думаю, — мягко промолвила Эвелин.
Дейзи удивленно моргнула. Это оказалось большой ошибкой. Разлепив пальцами ресницы, она спросила:
— Почему?
Эвелин поколебалась, потом вздохнула:
— Милая, ты всегда была умницей, а Бет застолбила себе право быть хорошенькой. Я не думаю, что она легко перенесет, если ты попросишь ее помочь тебе стать красивой, оставаясь умной. Дело не в том, что ты некрасивая, — поторопилась добавить Эвелин, чтобы не ранить чувства Дейзи. — Ты интересная. Просто ты никогда не училась подавать себя, подчеркивать свои достоинства.
Мысль о том, что Бет может хоть чуточку ей завидовать, была настолько ей чуждой, что Дейзи не могла ее принять.
— Но у Бет всегда были хорошие отметки в школе. Она совсем не глупая. Она и умница, и красавица… так почему же ей не помочь мне?
— Бет не ощущает себя такой же умной, как ты. Она окончила школу, а ты — колледж.
— Но она же не пошла в колледж, потому что вышла замуж за школьного возлюбленного… когда ей было восемнадцать… и завела чудесную семью, — недоуменно возразила Дейзи. По правде говоря, ей всегда хотелось быть такой, как Бет. — Не пойти в колледж было ее выбором.
— Но ведь всегда задумываешься, правильно ли сделан выбор, — заметила тетя Джо, повторяя последние слова Дейзи. — Эвелин всего-навсего хочет сказать, что ты не должна загонять Бет в такую ситуацию. Она не простит себе, отказав тебе, а если согласится помочь… это будет как носить шерсть летом: душит и кусается.
Значит, эта идея не проходит. К счастью, у Дейзи была еще одна.
— Полагаю, мне стоит отправиться в универмаг в Чаттануге или Хантсвилле. И пусть они там сделают мне макияж как надо.
— По правде говоря, — сказала тетя Джо, — мы подумали кое о ком, живущем прямо здесь, в Хилсборо.
— Здесь? — Дейзи недоуменно перебирала в памяти всех жителей городка, кто мог хотя бы отдаленно сойти за консультанта по красоте. — Кто? Кто-то недавно переехавший к нам в город?
— Не совсем. — Тетя Джо откашлялась. — Мы думаем, что тебе мог бы помочь Тодд Лоуренс.
— Тодд Лоуренс? — вытаращилась на них Дейзи. — Тетя Джо, то, что человек — гей, вовсе не означает, что он может быть консультантом по макияжу и моде. Кроме того, я не уверена, что Тодд относится к «ним». Мне неудобно огорчать его таким вопросом… А если он не из «них»?
Тодд Лоуренс был на несколько лет старше ее, то есть ему было чуть за сорок, и он был человеком сдержанным, державшимся с большим достоинством. Он уехал из Хилсборо, когда ему было немногим больше двадцати, и, по словам обожавшей его матери, очень успешно продвинулся на Бродвее. Однако, коль скоро у него не было ни газетных вырезок, ни журнальных статей, в которых упоминалось бы его имя, возможно, лишь материнская любовь привела ее к мысли, что ему там сопутствовал успех. Тодд вернулся в Хилсборо спустя пятнадцать лет после отъезда, чтобы заботиться о матери в последние годы ее жизни, а после ее смерти продолжал тихо и одиноко жить в старом викторианском доме на окраине городка.
- Предыдущая
- 11/67
- Следующая
