Рискуя и любя - Ховард Линда - Страница 30
- Предыдущая
- 30/59
- Следующая
Но никакие уловки не потребовались. Краешком глаза Ниема заметила, что он разговаривает с только что представленным ей господином (она уже успела забыть, как его зовут) и оба смотрят в ее сторону. В этот момент оркестр заиграл красивую мелодию, и ее осенило.
Она напустила на себя грустный вид, затем, извинившись перед скучнейшим джентльменом из французского правительства, наклонилась к Элеоноре и прошептала:
— Он смотрит. Я выйду в сад.
Элеонора, чьи актерские способности были достойны Голливуда, тут же все поняла. Изобразив на лице сочувствие, она ласково тронула Ниему за руку — сдержанный жест, который все же не остался незамеченным.
Затем Ниема вышла во внутренний дворик и стала ждать. Через пять минут к ней присоединился Ронсар.
Он был потрясающе красив. Ни одна из фотографий не сравнится с оригиналом. Высокий брюнет с темно-голубыми чуть раскосыми глазами, высокие скулы, длинные черные волосы рассыпались по широким плечам. Ни дать ни взять дикарь в элегантном смокинге — экзотическое сочетание.
Голос у него низкий, мелодичный, безупречные манеры, в глазах — непритворное сочувствие. Романтический красавец француз на официальном приеме способен вскружить голову любой женщине.
Как только Ниема вернулась к Элеоноре, пожилая дама схватила ее за запястье и, хмурясь и поглядывая на Ронсара, прошептала, делая вид, что рассказывает своей гостье о его ужасной репутации:
— Дело сделано?
Ниема притворилась испуганной, бросила быстрый взгляд в сторону Ронсара. Да, он продолжает смотреть на нее. Она отвернулась и тихо ответила:
— Он пригласил меня на танец.
Элеонора, которой было известно лишь то, что Ниема должна привлечь внимание Ронсара, с заученной светской улыбкой обратилась к супруге премьер-министра, а к Ниеме подошел молодой сотрудник посольства. Он был родом из Нью-Гемпшира и, по-видимому, испытывал острую ностальгию по родине. Поскольку Ниема никогда не была в этом штате, она боялась, что он станет задавать ей специфические вопросы.
Единственным торжественным приемом, на котором довелось побывать Ниеме, был выпускной вечер в школе. Сегодняшний бал проводился на гораздо более высоком уровне, и все же, как это ни удивительно, она чувствовала себя вполне свободно. Шикарные наряды, изысканное угощение, гости, преисполненные сознанием собственной важности, но сценарий праздника все тот же: светские разговоры и сплетни, вежливый смех, знакомства и представления. Политики обрабатывают гостей, а журналисты — политиков. Всем что-то надо друг от друга.
Ее французский быстро пришел в норму, впрочем, этот язык всегда был ее самым любимым. Однако Ронсар разговаривал с ней по-английски, и она отвечала ему на родном языке. Он не из тех, кто способен проболтаться, но если он будет думать, что она его не понимает, он станет менее осторожным в своих высказываниях. Она не собиралась скрывать от Ронсара, что говорит по-французски, поскольку это может случайно обнаружиться и он станет ее подозревать.
Придется делать вид, что он ее совершенно не интересует. Он должен сам добиваться ее расположения, иначе решит, что она жаждет заполучить приглашение на его виллу. И в то же время надо показать, что он ей нравится, что дает ей повод принять его приглашение.
Женщины так и вьются вокруг него, и это ей на руку. Она выделяется из этой красочной толпы именно своим равнодушием к его персоне. Мужчинам нравится брать неприступные крепости, и она предоставит ему шанс испытать свои чары.
Начались танцы, и Ниема закружилась с первым же пригласившим ее кавалером, которым оказался скучный джентльмен, беседовавший с ней ранее. Он со всей силой сжал ее руку выше локтя и не переставая бубнил о чистокровных лошадях и скачках. Она улыбалась и время от времени вставляла любезные замечания, и он был на седьмом небе от счастья.
Следующий танец она танцевала с самим послом. Это был статный седовласый джентльмен с приятной улыбкой, ростом чуть ниже своей супруги, но настолько обходительный и тактичный, что Ниема чувствовала себя с ним легко и непринужденно. Он разговаривал с ней так, будто она и вправду была дочерью их старых друзей, вспоминая каких-то общих знакомых и совместные поездки на курорты, когда она была еще маленькой. Ниема невольно задавалась вопросом: неужели одно из главных качеств сотрудников посольства — способность сочинять небылицы на ходу? Если так, то он в этом преуспел.
После танца с послом она извинилась и удалилась в дамскую комнату, где постаралась задержаться подольше. Выйдя оттуда, она не сразу направилась в бальный зал, а прошлась по комнатам, беседуя с только что представленными ей гостями. Если Ронсар действительно хочет с ней потанцевать, он сам ее найдет.
Так и случилось. Кто-то сжал ее локоть, и знакомый голос произнес:
— Кажется, вы обещали мне танец.
Ниема изобразила удивление. Вокруг них смолкли разговоры. Все знали, кто такой Ронсар, и ждали, как она себя поведет — осмелится ли оскорбить его отказом? Она видела, как глаза его угрожающе сощурились, и произнесла в наступившей тишине:
— А вы не боитесь, что я отдавлю вам ноги? Окружающие с облегчением рассмеялись. Его лицо утратило напряженность, и на губах заиграла легкая улыбка.
— Мои ноги почтут за честь быть отдавленными такой прелестной партнершей. — Он протянул ей руку и повел в бальный зал.
Она спокойно шествовала с ним рядом, упорно не обращая внимания на его руку, обвившуюся вокруг ее талии. Оркестр заиграл медленный танец, и Ниема сообразила, что Ронсар специально дождался этого момента или же заказал оркестру мелодию.
— Я думал, вы собираетесь мне отказать, — тихо произнес он, увлекая ее в круг танцующих. Обняв ее одной рукой за талию, он скользил по кругу, удерживая ее достаточно близко и в то же время не переступая границ приличия.
— Именно это я и собиралась сделать.
Он поднял черную бровь и язвительно заметил:
— И что заставило вас переменить решение?
— Один танец мне ничем не грозит, — спокойно ответила она.
— И общение со мной тоже. — Он взглянул ей в лицо и мягко добавил:
— Полагаю, мадам Терио уже успела настроить вас против меня.
— Это понятно.
— Понятно, но необязательно. Я не причиню вам зла.
Она ничего не ответила, с безмятежным видом кружась в его объятиях. Он танцевал прекрасно, и ей не стоило никакого труда следовать его движениям. Слава Богу, родители в свое время заставляли ее посещать уроки танцев, хотя ей гораздо больше хотелось научиться летать на дельтаплане. Теперь она хотя бы не опозорится: светская дама обязана уметь танцевать.
Ниема не сделала попытки поддержать разговор, и Ронсар спросил:
— Вы приехали с визитом или вас взяли на работу в посольство?
— О Господи, нет, конечно! — усмехнулась она. — Я приехала погостить.
— И как долго?
— Несколько недель.
— Немного, — с сожалением заметил он, глядя на нее с таким явным интересом, что только слепая этого не заметила бы.
— Месье Ронсар…
— Не беспокойтесь. Вы очаровательная женщина, и мне было бы приятно встречаться с вами, пока вы в Париже. Вот и все.
— Это совсем некстати. — Она отвела глаза и устремила взгляд куда-то вдаль, постаравшись, чтобы ее голос прозвучал нежно и печально.
Он крепче обнял ее за талию, и его ладонь прижалась к ее обнаженной спине (вырез у платья был достаточно глубок).
— Удовольствие всегда кстати.
— Я уже давно потеряла вкус к удовольствиям.
— В таком случае вам следует снова научиться радоваться жизни.
Ее губы дрогнули, в глазах отразилась невысказанная боль. Он это заметил — не мог не заметить.
— Простите мне мою бестактность, — пробормотал он, наклоняя голову к ее виску. — Я не хотел вас огорчить.
Она сжала губы и вздернула подбородок.
— Оркестр прекрасно играет, не правда ли? Мне нравится эта мелодия.
Он позволил ей увести разговор в безопасное русло, но она все время ощущала на себе его пристальный взгляд. Да, Луи Ронсар и в самом деле ловелас. Впрочем, ей удалось сохранить неприступный вид и в то же время не обидеть своего кавалера.
- Предыдущая
- 30/59
- Следующая
