Сокровище души - Ховард Линда - Страница 21

• Предыдущая
• 21/58
• Следующая

— Видимо, слово «знаю» ты употребила в библейском смысле?

Она чуть заметно улыбнулась, проигнорировав его колкость.

— Реальная власть — это Фонд. Забудем о профсоюзах, политических партиях — все они связаны с Фондом. Поэтому не имеет значения, какая партия находится в Белом доме, у вас всегда прямая связь с Овальным кабинетом.

«В большинстве случаев, но не всегда», — подумал Сойер. С последними двумя президентами-республиканцами и еще с одним демократом им очень не повезло. Если же у него в руках будут материалы, которые сейчас находятся у Грейс, отпадут все причины для беспокойства. Он сможет манипулировать политиками, и хозяин Белого дома сам придет к нему. Эти бумаги означают власть. Неограниченную власть. Как заявила Кзлла, реальная власть у того, кто управляет деньгами, а бумаги открывают доступ именно к такой власти.

Согласно легендам, тамплиеры обладали ковчегом завета, источником чудодейственной силы. Если так, почему же они стали жертвами банального предательства? Нет, их власть имела материальную основу в виде бесценного сокровища, которое вызывало зависть королей и явилось причиной гибели Ордена. Тамплиеры были просто глупцами, но он, Перриш, совсем не глуп.

И не сентиментален. Если Кэлла надеется превратить его в раба, используя свои прелести, то ее ждет большое разочарование.

— Я буду для вас гораздо полезнее, кроме того, я заинтересована в работе с Фондом.

— Работают не с Фондом, а на него.

— Даже вы?

Сойер пожал плечами. Он и есть Фонд, только не собирается ей об этом говорить, а тем более подпускать к рычагам власти человека с ее умом, способностями и полным отсутствием совести.

— Знаете, что я думаю? Именно вы являетесь центральной фигурой, поступаете по собственному усмотрению. Я могла бы стать вашей помощницей.

О, такая сообразительность ей совсем не на пользу.

Сойер молча шагнул к женщине, глядя на ее красивое лицо, освещенное падавшим из кабинета светом, и та непроизвольно по-кошачьи облизнулась.

— Здесь? — пошептала она. — За нами могут наблюдать.

Перриш чуть помедлил. Если бы он собирался просто трахнуть ее, то наплевал бы на всех наблюдателей, однако потом ей предстояло отправиться в мир иной, а свидетели ему не нужны. Улыбнувшись, он жестом указал на дверь, и Кэлла со смехом вошла в комнату.

— Мне почему-то показалось, что ты любишь риск.

— Между риском и глупостью есть некоторая разница, моя дорогая.

Он выключил свет, аккуратно повесил вечерний шелковый пиджак на спинку стула, потом, вытащив платок и сунув его в карман брюк, уложил партнершу на стол. Оба знали, что это не занятие любовью, а всего лишь секс, поэтому Кэлла не ждала ни намека на романтику, ни предварительной игры.

Сойер без промедления взялся за дело и, закрыв глаза, представил себе Грейс, ее чувственный рот. Она тоже отправится в мир иной, только не сразу, возможно, он какое-то время с ней поиграет.

Кэлла судорожно вздохнула, изогнулась ему навстречу, но Перриш не торопился ее удовлетворять. Глаза у нее полузакрыты, голова откинута, влажные губы словно ждут поцелуя; милая картинка, правда, насквозь фальшивая. Почему она, черт возьми, старается ему угодить? Наверное, проделывала то же самое с другими любовниками, ведь секс наиболее простой способ управлять мужчинами.

Только не в этот раз.

Сняв с нее одну туфлю и бросив на ковер, Перриш нащупал клитор, начал медленно гладить его, а едва Кэлла попыталась увернуться, прижал ее к столу и в ритме продолжающегося полового акта осведомился:

— В чем дело? Только не говори, что тебе приятнее, когда ты сама доставляешь себе удовольствие.

— Ублюдок, — прошипела она, вонзая ему ногти в руку.

— Любишь властвовать над мужчинами, да? Нравится сознавать, что можешь превратить их в задыхающихся тварей? Соски твердеют от этого или ты щиплешь их, когда никто не видит?

— Да, щиплю. Неужели ты думаешь, что меня способен зажечь мужчина? Не смеши!

— А кто способен? Женщина? — Если бы не кажущееся сходство с Грейс, он просто сбросил бы эту шлюху с балкона, а не завалил бы на стол.

— Будь я лесбиянкой, это потешило бы твое самолюбие? Не мудрено, что ты не в состоянии меня удовлетворить. Я мужененавистница! Невелика потеря, — язвительно усмехнулась Кэлла, — я доставляю себе удовольствие лучше всякого мужчины.

— В самом деле?

Перриш откровенно злорадствовал, чувствуя, как учащается ее дыхание, как набухают соски. Его толчки становились все мощнее, глубже, пока громкий крик не возвестил о начале оргазма и тело Кэллы не содрогнулось от наслаждения. Он торжествующе достал из кармана платок, рывком вышел из нее и собственноручно завершил начатое.

Лицо Кэллы исказилось от ярости, но не столько из-за оргазма, сколько из-за того, что он, поменявшись с ней ролями, кончил без ее помощи.

Сойер хладнокровно спрятал платок в карман, застегнул брюки, помог ей встать со стола, одернул на ней платье.

— Не дуйся. Учись, моя дорогая, проигрывать и лучше разбираться в мужчинах, с которыми ведешь игры за власть над ними, поскольку, боюсь, ты неверно оцениваешь ситуацию. — Она молча нагнулась за туфлей, но Перриш ее удержал:

— Не торопись.

Кэлла выпрямилась, оказавшись в его объятиях, и только удивленно заморгала, когда он вывел ее на балкон.

— Я бы извинился, дорогая, за те небольшие синяки и ушибы, которые ты получишь, однако ни один из них уже не имеет значения. — С этими словами он нагнулся, ухватил ее за лодыжки и перекинул через перила.

Глядеть вниз Перриш не стал — ей потребуется несколько секунд, чтобы долететь с пятьдесят шестого этажа до асфальта. Взяв в кабинете ее туфлю, он вернулся на балкон, прижал тонкий каблук к полированному мрамору и давил, пока высокая шпилька не отломилась. Сойер хотел сбросить туфлю вниз, но передумал: кто-нибудь мог заметить, что она упала чуть позже. Оставалось только надеть пиджак, присоединиться к гостям, дождаться полиции и сообщить Скипу о несчастье с его женой. Вряд ли кто-то из присутствующих, которые уже больше часа воздавали должное вину и коктейлям, сумеет вспомнить, когда именно к ним присоединился Сойер.

Он лишь сожалел об испачканном носовом платке.

Гэльский оказался сущей мукой, и за две недели работы Грейс едва продвинулась с расшифровкой. На помощь электроники рассчитывать не приходилось, так как в ее компьютерных программах такого языка не было.

Она купила гэльско-английский словарь и несколько учебников, чтобы разобраться в синтаксисе, но проблема заключалась в том, что гэльский алфавит состоял только из восемнадцати букв, поэтому ирландцы и шотландцы преодолели трудности, создав для общения какую-то невообразимую смесь. Грейс перешла на старофранцузский, потом на латынь.

Постепенно стало вырисовываться нечто, не лишенное смысла. Хотя в упоминаниях не делалось различия между Ниалом Шотландским и неким вероотступником, прозванным Черным Ниалом, она все же не считала их одним и тем же лицом. Что общего у ее Ниала королевского происхождения с каким-то вероотступником? Кроме того, хроники отличались по орфографии, по бумаге, а путаница могла возникнуть просто из-за совпадения имен.

Тем не менее Черный Ниал был интересной личностью, поэтому Грейс работала над текстами все свободное время, за исключением часов, которые она проводила со знакомым Хармони: «маленьким сукиным сыном» Матео Боятичем, хрупким, совсем юным парнем, наполовину мексиканцем, наполовину поляком. Матги, знающий больше грязных приемов, чем любой политик, из уважения к Хармони согласился обучать «Джулию». Та, конечно, не строила никаких иллюзий по поводу своего растущего мастерства, она лишь надеялась научиться защищать себя и документы.

Грейс потерла уставшие глаза, но продолжала бегло просматривать текст, пока опять не увидела знакомое имя: Черный Ниал.

Похоже, он и есть Ниал Шотландский. Почему же в материалах на французском говорится о таинственном шотландце, хотя тут все ясно? Тамплиер королевского происхождения, отлученный от церкви, вынужденный под угрозой смерти навсегда покинуть Шотландию, хранитель сокровища. Значит, после разгрома Ордена уцелели люди, которым было известно, кто такой Черный Ниал.

• Предыдущая
• 21/58
• Следующая