Теперь ты ее видишь - Ховард Линда - Страница 46

• Предыдущая
• 46/67
• Следующая

Однажды она видела, как тренер футбольной команды массировал сведенную судорогой икру игрока, совершая обеими руками возвратно-поступательные движения. Суини задержала дыхание, собралась с силами и, положив руки на левое бедро, почувствовала под ладонями тугие узлы мышц. Постанывая от боли, она начала энергично растирать бедро, и через несколько секунд боль стала утихать, по крайней мере в этой ноге.

Когда наконец левая нога успокоилась, Суини взялась за правую. Судорога в правом бедре оказалась сильнее и возобновлялась сразу, как только девушка прекращала массаж. Она трудилась около пяти минут, и в конце концов мышцы расслабились. Все ее тело обмякло, как проколотый воздушный шарик. Не в силах сохранять сидячее положение, Суини повалилась на пол, словно тряпичная кукла.

Тепло. Ей нужен источник тепла. Ричарда ждать не приходится. С формальной точки зрения он все еще муж Кандры и теперь, должно быть, дает показания полиции, подписывает протоколы, отдает необходимые распоряжения. Суини записала номер его сотового телефона, но не звонить же ему при таких ужасных обстоятельствах. Придется самой позаботиться о себе.

От электрического одеяла мало проку. От горячего кофе — больше, но недостаточно. Тепло тела — это энергия, запасенная в воде, поскольку человек в основном состоит из воды. Значит, ей нужна горячая вода. Душ мало чем поможет; надо целиком погрузиться в горячую ванну.

Суини поползла к ванной, подтягивая себя вперед, будто раненый зверь. Руки и ноги едва действовали, она чувствовала, как замедляются ее мысли.

Она никогда не принимала ванну, только душ. Девушка уставилась на рукоятку, закрывавшую отверстие слива, и лишь через несколько секунд сообразила, как та действует, хотя, разумеется, прекрасно об этом знала. Просто отупела от холода.

Суини до отказа отвернула горячий кран. Комната начала заполняться туманом. В голове девушки мелькнул последний проблеск здравого смысла, и она вспомнила, что нужно пустить и холодную воду. В чересчур горячей воде можно обвариться, а то и вовсе погибнуть. Очень много людей умирает в ваннах от сердечного приступа, вызванного слишком долгим пребыванием в горячей воде. Нужно быть осторожной.

Суини подставила руку под струю воды, и ее пальцы обволокло благословенное тепло. Ощущение было таким приятным, что Суини подставила и другую руку, навалившись всем телом на край ванны. Она была слишком слаба, чтобы сидеть.

Когда вода набралась и ее уровень достиг отверстия перелива, Суини закрыла краны и плюхнулась в ванну, даже не сняв пижаму. Она чуть не взвыла — вода оказалась слишком горячей. Ноги девушки дрожали. Сквозь прозрачную воду она смотрела на свои обнаженные ступни; от холода они казались белыми, съежившимися.

Суини опустилась ниже, пока вода не коснулась ее подбородка. От вновь охватившей девушку дрожи по поверхности побежали маленькие волны. «Ну же, ну… ну…»— снова и снова бормотала она. Господи, только бы помогло. Если не поможет, придется звонить 911. Пожалуй, уже давно следовало это сделать, но в каком-то уголке сознания теплилась надежда, что озноб не такой уж серьезный.

Суини начала согреваться. Тепло воды проникало в нее очень медленно. Дрожь начала стихать, временами прекращаясь вовсе и позволяя девушке отдохнуть между приступами. Совершенно измученная, она положила затылок на покатый бортик ванны. До сих пор всякий раз, когда она начинала согреваться, ее клонило в сон, и чем сильнее был озноб, тем сильнее проявлялась сонливость. Надо постараться не заснуть в ванне.

Вода начинала остывать. Пальцы ног и рук порозовели и сморщились. Суини выпустила немного воды, включила горячий кран, чтобы вновь наполнить ванну, и заставила себя сесть прямо. Уж очень велика опасность уснуть, а значит, провести в воде слишком много времени. Еще несколько минут — и хватит, пообещала она себе.

Пока тянулись эти минуты, Суини вновь начала всхлипывать. Как и большинство людей, Кандра не была ангелом, но плохим человеком ее тоже нельзя назвать. Вплоть до того мгновения, когда она увидела Суини вместе с Ричардом, она неизменно вела себя дружески и доброжелательно. Ее поддержка немало способствовала успеху Суини.

Девушку очень огорчало то, как произошел ее разрыв с Кандрой. Она не раскаивалась, не могла раскаиваться в том, что сблизилась с Ричардом, но это случилось не в самое подходящее время. Если бы развод уже завершился, если бы Кандра не принимала так близко к сердцу его условия… этих «если бы» оказалось слишком много, и уже ничего нельзя было изменить.

Суини не решалась засиживаться в воде. Она открыла слив и, несмотря на дрожь, заставила себя подняться. Казалось, мышцы превратились в вареные макароны. Она сняла промокшую пижаму и повесила ее поверх занавески сушиться. Чтобы вытереться, пришлось приложить колоссальное усилие. Кончилось тем, что Суини вытирала ноги и ступни, сидя на крышке унитаза.

Потом она отжала промокшие концы волос. Ей следовало вернуться в кровать хотя бы на время, но Суини не хотела укладываться с влажными волосами, опасаясь нового приступа озноба. С другой стороны, нельзя же ждать, пока волосы высохнут. Суини подумала, не обрезать ли их, но тут же к ней вернулся здравый смысл, и она покачала головой. Вытащив из стопки сухое полотенце, девушка обернула им волосы, подоткнув под него мокрые локоны.

Пошатываясь, она побрела к кровати. Электрическое одеяло все еще было включено. Суини голышом заползла под него, наслаждаясь теплом, и как только ее тело расслабилось, немедленно уснула.

Детектив Джозеф Аквино, тучный мужчина с проницательными глазами и добродушным домашним лицом, внушал доверие. Его напарник X. Райтнер, худощавый и несколько желчный, с песочными волосами, подстриженными на военный манер, имел привычку впиваться в допрашиваемых немигающим взглядом светлых глаз до тех пор, пока несчастные не начинали беспокойно ерзать.

Поймать на эту удочку Ричарда было трудно. Он сохранял полное спокойствие и не сомневался, что опыт и закалка помогут ему противостоять ухищрениям следователя. Интересно, неужели Райтнер готов таращиться, пока глаза не вылезут из орбит?

Когда эти двое явились спозаранку к нему домой с известием о смерти Кандры, Ричард сразу понял, что они считают его самым вероятным подозреваемым. Он вел себя сдержанно, делал все, о чем его просили, и исполнял свой долг, несмотря на потрясение, от которого путались мысли.

Ричард уже давно не любил Кандру, в последний год питал.к ней жгучую ненависть, но никогда не желал ее смерти. Он лишь хотел выбросить эту женщину из своей жизни. И вот Кандра ушла — окончательно и бесповоротно. Смерть человека, которого хорошо знаешь, — всегда тяжелый удар, как и любое иное покушение на целостность твоего восприятия реальности. Окружающий мир меняется, и приходится какое-то время приспосабливаться к столь резкой перемене.

Поскольку развод еще не был завершен, закон по-прежнему налагал на Ричарда определенные обязанности по отношению к Кандре. Он опознал ее тело; ему и раньше случалось видеть трупы, но это было во время боевых действий, на необъявленной войне, и Ричард вступал в нее, сознавая возможность потерь и идя наперекор опасности. Но теперь все иначе. Погибла женщина, с которой его соединяли десять лет близости, хотя и довольно поверхностной; он спал с Кандрой, даже любил ее — по крайней мере вначале. Сейчас Ричард чувствовал только сожаление, но вполне искреннее.

Он позвонил родителям Кандры, переехавшим с Манхэттена после того, как ее отец спустил в рискованных биржевых операциях все деньги до последнего цента. Теперь Чарльз и Хелена Мэкссон обитали в пригороде Итаки, ведя столь скромную жизнь, что Кандра предпочитала приглашать родителей в Нью-Йорк, чем оставаться на ночь в их доме. Она называла его жалкой лачугой, хотя, по мнению Ричарда, кирпичный дом с фермой был под стать верхушкам среднего класса, и большинство людей жили в куда худших условиях. Но Кандра родилась и выросла в роскоши и не разделяла взглядов мужа.

• Предыдущая
• 46/67
• Следующая