Временщики. (Судьба национальной России: Ее друзья и враги) - Власов Юрий Петрович - Страница 15

Чужой дух воцарился над моей страной, и она стала мне временно как бы чужой.

Быть может, чужой останется и навсегда.

Ибо я тоскую… о России…" [24]

Предали, забили Россию, а после рыдмя рыдали: ошиблись! Презираемое ими самодержавие, оказывается, никого-то не травило и не угнетало, а ежели и отвечало силой, то – защищаясь, только защищаясь.

Вот что за сказ на деле-то выходит…

Народ усвоил от большевизма: капиталисты воруют труд у людей. От капиталистов надо избавиться, как от паразитов.

Пощады не было никому.

Во всё правление коммунистов слово "буржуй" являлось едва ли не самым позорным ругательством. Буржуй, то бишь дармоед, кровосос.

"У красного корыта" [25].

Что и толковать: дружно пали на колени бывшие миряне, дабы сподручнее лакать из корыта. Даже не замечали, что хлёбово-то на крови замешано. Очень многие сразу позабыли (ну, отлетела память…), как и крёстное знамение сотворять…

Я насмотрелся: от царя отреклись – затоптали вместе с женой и детьми, зато на Иосифа Виссарионовича принялись молиться. Иосиф Виссарионович затих навеки – заплевали, а погодя и все остатки национальной власти на лжерусскую власть взяли да разменяли.

Забыли, что не течёт река обратно. Не воротить того, что так запросто отдали и отдают, не воротить…

Теперь помирают от нужды и обид, а уж не воротить ничего, ибо нет и остаточка от своей власти, всё задарма отдали…

Не ждите меня никогда.

До конца февраля 1917 года в Санкт-Петербурге несла службу особая караульная рота из заслуженных нижних чинов. Её караулы стояли у подножия памятников Николаю I, Александру III и Александрийского "столпа", увенчанного возлегающим ангелом, – памятника победоносным александровским походам против Наполеона

Как писал Иван Созонтович Лукаш (1892-1940) – сын отставного солдата (судя по всему, павлоградца), выпускник петербуржского императорского университета и русский писатель в эмиграции, – у нижних чинов сей роты мундир был "форменный, чёрного сукна в золотой позумент", в зимнее же время полагались валенки.

Пала эта рота заслуженных солдат-ветеранов последних войн Русской империи как и самодержавие в подлом феврале семнадцатого.

Вымерзли же и вымерли от голода старики-солдаты – гордость русской армии вскоре после октября семнадцатого. Не ведая ничегошеньки о социалистической революции и не понимая её, они, раненые-перераненные старики-ветераны и герои последних русских войн, по словам Лукаша, лежали в занесённой снегом ледяной казарме, надеясь до последнего мига, что всё же сыщется в империи кусок хлеба им, старым солдатам, что защищали её.

Не нашлось.

Кому дело до такой малости. Ведь Ленин, по воспоминаниям Горького, обращался к судьбам людей тогда, когда счёт им вёлся на миллионы.

Вымерзли старые солдаты.

Вымерли, родимые.

Царство им небесное!

И уже мы своих стариков в 1992-1999-х годах очень спокойно, очень деловито оставили на погибель. Надо же прорываться в новую жизнь. Не без жертв. И затем помойки, всё же можно что-то и наскрести. Вон у каждого дома по баку…

Отвернулись и оглохли, ослепли, ровно нет их.

Смертность подпрыгнула тогда, в 1992-м, небывало, нарастая и по сию пору.

Вымирали в крайней нужде прежде всего старики. Многие прежде вынуждены были искать пропитание в помойных отбросах. А после тоже умирали без лекарств и еды.

К какой же справедливости мы тогда смеем взывать? И кто же мы?

Ведь вся наша жизнь взошла на руках стариков, а мы, как и чем отплатили?

Могильными крестами…

То, что делал народ с 1917 по 1999 год, служит доказательством всегда существующей возможности совращения его – поворота на любые действия. Ни о какой мудрости здесь говорить не приходится.

С помощью же современных средств массовой информации людям доступно внушить всё, что угодно. Просто в определённых случаях для этого нужно больше времени и бесстыжей изворотливости.

Свобода предполагает для человека быть чем-то отличным от нуля, которым можно крутить по телевидению и радио в любую сторону.

Свобода предполагает для человека быть чем-то отличным от нуля. Тогда свобода и становится необходимостью. Только тогда, иначе она переходит в свою противоположность и рождает несвободу.

Не ждите меня никогда.

ЧУДЕСА ГОСПОДНИ! КОВАРНОЕ МАСОНСТВО ТРАВИТ, ПРЕСЛЕДУЕТ И, НАКОНЕЦ, УБИВАЕТ ЦАРЯ, ПОТОМ, ЧЕРЕЗ 80 ЛЕТ, ТОРЖЕСТВЕННО ХОРОНИТ. Что уж тут рядить, умеет менять шкуру…

Красные, белые… Те и другие сначала крепко поглумились над старой Россией, монархией, предали и убили своего верховного вождя – царя, кровь которого в одинаковой мере на одеждах красных и белых. Сие отнюдь не преувеличение.

Дерзнуша сотворити, отчего народу телесная и душевная погибели приидоша…

Белые клеймены февральским отступничеством от царя. Все они тогда участвовали в великом празднике "освобождения" народа. Особенную, роковую роль сыграли Гучков и Милюков.

В итоге одни кинулись возрождать национальную Россию, но смогли это проделать уже в эмиграции лишь на словах – в воспоминаниях и художественном слове, посвящённом Родине… Другие, это красные, принялись ещё глубже закапывать национальную Россию, затолкав в одну могилу с убиенным монархом и покрыв всё удушающим саваном молчания, нарушаемом лишь в крайней необходимости бранными выкриками и новыми излияниями лжи – так им Ленин завещал, ложью которого тогда прикрылось злодейство в Екатеринбурге… [26]

Ельцин ухитрился в одном лице быть и тем, и другим – и красным, и белым, да ещё и американской марионеткой…

В итоге русскую цивилизацию, впрочем, как и всю земную, теперь уже окончательно и навеки смывает иудейская. Во всей этой истории народ сыграл роль подставной силы, исполнив (и исполняя!!) чужую волю, не свою, и расплачиваясь за это несчастной жизнью.

Ведь революционная социал-демократия, совершившая преступление в Екатеринбурге, являлась всего лишь разновидностью мирового (и тоже революционного) масонства, всего лишь разновидностью, не более. Она исполнила чёрную волю верховного масонства, всего только исполнила.

Национальные черты советскому государству придавал сам народ – его родовая пуповинная связь с прошлой жизнью.

Народ ослаблял многие положения чужеродного марксизма, не отвергая, однако, социальную справедливость, которую тот утверждал, пусть в известной мере декларативно (заявительно).

Народ сохранял верность прошлому (родной истории), языку, культуре, отчасти и вере. Эта связь ослабляла марксисткое содержание советского строя, заставляла его изменяться, делала его всё более национальным. Хотели мы того или не хотели, но Советский Союз был и Отечеством русских.

Последние два десятка лет советской власти явились напряженной борьбой партийной верхушки за сохранение власти и в несравненно меньшей мере – за безопасность советского государства.

Боже, сколько же нечисти тогда загнездилось на всех уровнях власти!

Высшее руководство слабело, вырождаясь на глазах. Оно даже разучилось говорить без записок, не соображало, куда идти без подсказок. Пожалуй, оставалось лишь застёгивать за ними подтяжки… Оно старчески дремало, доживая век, семеня "дребненько" от маразма к маразму. За него слишком часто было стыдно.

ГОСУДАРСТВО УЖЕ НЕСКОЛЬКО ДЕСЯТИЛЕТИЙ КАТИЛОСЬ ХОДОМ (ПО ИНЕРЦИИ), ЗАДАННЫМ СТАЛИНЫМ, ЕГО ЭНЕРГИЕЙ И ПРОЗОРЛИВОСТЬЮ. Ракетная, атомная техника, объёмные научные разработки, впечатляющее строительство, не только заводов, но и новых городов (где это видано?!), великий (народный) спорт… – всё было заложено им. ПОСЛЕДУЮЩИЕ ДВА ПОКОЛЕНИЯ ЛИШЬ ПОЖИНАЛИ ПЛОДЫ ЕГО ЗАБОТ. К слову, это не кто иной, а именно Сталин в 1934 году поставил вопрос о введении кандидатских и докторских степеней для инженеров и учёных. И тогда же он ввёл их, что несомненно имело своё значение для создания новых научно-технических кадров.