Временщики. (Судьба национальной России: Ее друзья и враги) - Власов Юрий Петрович - Страница 49

То, чего страстно желал, он добился. Отомстил за брата. Выкорчевал, испепелил частную собственность на одной шестой земной суши. Не дожил Ленин лишь до "конечной цели мировой революции", как тогда писали. До сего дня не дожил никто, поскольку не было мировой победы угнетённых всех стран мира.

Наступили диктатура сволочи, время подонков русской жизни.

Искусство болеет, чадит, источает заразу. Русская литература умерла, родив уличную пошлость.

Ограбление народа достигло такого уровня, – без возвращения награбленного существование государства невозможно, но это вопрос особой политики и решение его за народом. Важно не скатиться в новую резню.

То, что сейчас происходит, не есть необратимое разложение народа. Если бы патриотические силы получили хотя бы на полгода телевидение, народ стал бы неузнаваем, как и его энергия, которая сделала бы неузнаваемым этот, казалось бы, окоченевший в равнодушии ко всему мир.

В борьбе за народ, за сохранение его государственности и государственной целостности я не обратился к наглому шовинизму или расовому высокомерию – эти чувства природно враждебны мне.

Я обратился к светлому разуму и гордости русских людей.

Я хотел лишь одного, чтобы они сбросили тяжкий сон навеянного обмана и соединилсъ во имя достойной жизни – тогда им не будет страшен никто и нигде, и никогда.

Мы должны бороться с властью обмана – это наша верховная задача.

Иван Александрович Ильин (1882-1954) – по-настоящему крупный мыслитель, преданнейший русский патриот, религиозный философ, автор работ о Гегеле. Иван Александрович был выслан из СССР в 1922 году, жил и преподавал в Берлине. Выслали большевики, за ними выслали и нацисты: с приходом к власти Гитлера Ильин оказался отстранён от профессорской деятельности с запретом печатать свои работы. В 1938 году он перебрался в Цюрих, где и умер спустя 16 лет. В Швейцарии Ильин написал ряд книг, в которых исследует причины краха национальной России и возможности её возрождения, к коим относятся: "О грядущей России", "Путь к очевидности", "О сущности правосознания" и др.

Он писал:

"…Пальмы и баобабы не всюду растут на воле… страусы не могут жить в тундре… республика и федерация требуют особого правосознания, которого многие народы не имеют и коего нет и в России. Не поймут, что народы, веками проходившие через культуру римского права, средневекового города, цеха и через школу римско-католического террора (инквизиция! религиозные войны! крестовые походы против еретиков! грозная исповедальня!) – нам не указ и не образец. Ибо мы, волею судьбы, проходили совсем другую школу – сурового климата, татарского ига, вечных оборонительных войн и сословно-крепостного строя.

Они видели только сравнительную бедность и нравственную удобособлазнимость русского народа – и десятилетиями демагогировали его (сбивали с толку лживыми посулами, извращениями фактов. – Ю.В.). И никому из них и в голову не приходило, что народ, непривыкший к политической свободе, не поймёт её и не оценит; что он злоупотребит ею для дезертирства, грабежа и резни, а потом продаст её тиранам за личный и классовый прибыток… Подпиливали столбы и воображали себя титанами, "Атлантами", способными принять государственное здание на свои плечи…" [112]

Стихия евреев – демократическое государство с парламентом, где все дела и порядки устраивают деньги (обеспечивают место в парламенте, "делают" президента, идут на подкуп, взятки, избирательную кампанию, словом всем заправляют деньги. Это – настоящая диктатура денег. Эгоизм правит здесь свой бал на всех широтах и меридианах. Человек здесь унижен, ибо его ценность определяется денежным выражением – и ничем иным. Они потому любят революцию, любят разорять государства, что это даёт возможность им забирать власть и устраивать всё на выгодный для себя лад.

Демократическое государство имеет исключительное изобилие средств ("добровольного" одурманивания сознания граждан, при котором они искренне "убеждены", что действуют вполне самостоятельно, в то время когда поступают согласно невидимой ими дирижерской палочке господствующего класса).

Стихия русских – единовластие. Здесь царят закон, первородство способностей человека (а не хищничество), преданность Родине и чувство достоинства.

Мы живём сообразно своим убеждениям и не можем стать другими. Наша история, всё пережитое наложили на нас неповторимый отпечаток: плохой ли, хороший, не в том дело. Наши различия с Западом слишком значительны и проходят не по внешним признакам, а по корневым вопросам бытия. Насилие Запада над нами не может обернуться изменением нашего сознания; оно лишь калечит наше сознание; не приближает его к западному, а уродует русское сознание. Насилие над русскими и Россией лишь углубляет пропасть между народами.

Разумеется, идеальной власти в природе не существует. Для каждого народа существует своя власть, которая наиболее соответствует его нраву, обычаям, вере, культуре и прошлому.

Демократия не может быть для всех народов лучшей властью, в противном случае это извращение.

В 1990-х годах Россия окончательно переродилась в еврейское государство.

И ещё. Борьба сионистов за права национальных меньшинств исходит не из любви к ним. Они, эти меньшинства, прозябают под властью масонско-сионизированных правительств в нужде, ничем не отличной от всех предшествующих, если не более худшей. Преувеличенное выдвижение нацменьшинств к политической жизни ведёт к ослаблению значения, веса главной организующей нации и способствует продвижению сионистов к важным государственным постам. Ничего другого за внешним демократизмом сионизма не стоит.

27 марта – 2 апреля 1922 года в Москве проходил XI съезд РКП(б). Это был последний съезд с деятельным участием Ленина. Помимо решения других важных вопросов, съезд ввёл должность генерального секретаря и избрал им Сталина.

IV конгресс Коммунистического Интернационала открылся в канун пятой годовщины Октябрьской революции и проходил с 5 ноября по 5 декабря 1922 года в Москве. В работе конгресса приняли участие 408 делегатов из 58 стран.

5 ноября – в день открытия – делегаты заслушали речь Ленина "Пять лет российской революции и перспективы мировой революции". Ленин только что оправился от жесточайшего майского удара и заново освоил речь. На случай выпадения из памяти отдельных слов около сцены посадили подсказчиков.

Это было последнее публичное выступление первого вождя всех русских революций и бунтов. Заметно исхудавший, в кожаной куртке, он говорил не без труда, всякий раз прищёлкивая пальцами, когда не сразу мог подобрать подходящее слово. После окончания выступления за кулисами его обнял Бухарин. Николая Ивановича поразила исхудалость Ленина. Рубашка на Ленине была совершенно мокрая, на лбу вспухали капли пота.

Однако свою речь вождь произнёс сам и всю, до последней буквы.

Это был настоящий боец. Он умел сражаться на трибуне. Умел нести в себе пули врагов. С достоинством нёс ненависть врагов, не отступая от классовой борьбы ни на шаг. Он только строил обходные пути, ставил другие слова, но лишь для того, чтобы сохранить коренной смысл классовой борьбы, в котором он никогда никому не уступал ни единого знака. Ленин умел управлять всей кипучей, непокорной массой своих помощников и соратников. Он был безжалостен со всеми, кто не укладывался в его схему мира…

Уже через месяц после выступления на IV конгрессе Коминтерна Ленина по нарастающей потрясут новые мозговые удары. Его разобьёт паралич, но речь он сохранит. И только 9-10 марта 1923 года, то есть через 4 месяца, последний и самый мучительнейший удар лишит его речи и, по сути, разума. В ту жуткую для него мартовскую ночь он будет метаться, просить о помощи, почему-то всё время вспоминая йод (может быть, как память от ранений в августе 1918-го?…)

Развязку напряженно ждали Троцкий, Зиновьев, Каменев и Сталин. Каждый мечтал оказаться первым, кроме, пожалуй, Каменева. Каменев не страдал чрезмерным властолюбием и просто следовал за Зиновьевым. Все эти иудеи сцепятся между собой после смерти вождя ("свой своего не познаша").