Ночи в Роданте - Спаркс Николас - Страница 4
- Предыдущая
- 4/29
- Следующая
Только ни один из этих предлогов не соответствовал истине. Пол Фланнер посмотрел прямо в глаза старшему администратору «Глаксо».
– А почему вы его покупаете? – ответил он вопросом на вопрос.
Голос Пола звучал дружелюбно, но молодой мужчина замешкался и вопросительно взглянул на жену, невысокую миловидную брюнетку чуть за тридцать. Ее муж, красивый и очень уверенный в себе, держался неестественно прямо. Казалось, он не понимает смысла заданного вопроса.
– Именно о таком доме мы и мечтали, – просто ответила молодая женщина.
Пол кивнул. Когда-то, еще шесть месяцев назад, он думал точно так же.
– Надеюсь, вы будете здесь счастливы, – искренне пожелал он.
Через секунду супруги ушли. Пол помахал им на прощание, но, закрыв дверь, почувствовал, что горло сжимается. В молодом супруге он узнавал самого себя много лет назад. Так почему же на глаза наворачиваются слезы?
Шоссе тянулось вдоль Смитфилда, Голдсборо и Кинстона, небольших городков, разделенных милями хлопковых и табачных полей. Пол вырос в этих краях на небольшой ферме под Уильямстоном, так что этот пейзаж был знаком ему с самого детства. Машина летела мимо покосившихся амбаров и коттеджей, на голых ветвях дубов ярко вспыхивали гроздья омелы. Длинные ряды стройных сосен отделяли одно землевладение от другого.
В Нью-Берне, небольшом городке на слиянии рек Ньюс и Трент, Пол остановился, чтобы перекусить. Купив в закусочной сандвич и кофе, он, несмотря на холод, устроился на скамейке рядом с отелем «Шератон», стоявшим у пристани. Яхты и парусные лодки тихо покачивались на волнах.
От дыхания Пола шел пар. Доев сандвич, он снял крышку с бумажного стакана. Кофе был горячим, и, пока он остывал, Фланнер стал вспоминать события, так круто изменившие его судьбу.
Его жизнь никогда не была легкой. Мама умерла при родах, и он стал единственным сыном фермера, который едва сводил концы с концами. Вместо того чтобы гонять мяч или ловить окуней с приятелями, Полу приходилось пропалывать грядки и собирать червей с табака по двенадцать часов в день под палящим южным солнцем. Как и все дети, он иногда жаловался, хотя чаще послушно выполнял свои обязанности. Мальчик понимал, что без его помощи отцу не обойтись. Отец был хорошим человеком, добрым и терпеливым. Как и большинство мужчин в тех краях, он почти всегда молчал и говорил только, когда его о чем-то спрашивали. В их доме было тихо, как в церкви. Кроме обычных вопросов о том, как дела в школе, за столом во время ужина царила тишина, прерываемая лишь позвякиванием ложек о тарелки. После мытья посуды отец уходил в гостиную изучать отчеты с полей, а Пол погружался в чтение. Телевизора не было, а радио включали лишь для того, чтобы узнать прогноз погоды.
Они были бедны, и пусть Пол всегда ел досыта и имел собственную комнату, ему иногда было неловко из-за поношенной одежды или оттого, что он не может пойти в кафе и купить колы с пирожными, как другие дети. Над ним часто смеялись, но мальчик делал вид, будто ничего не замечает. Пол старался получать хорошие отметки, чтобы выделиться хоть в учебе. Год за годом он приносил домой пятерки, а отец, несмотря на гордость за успехи сына, всегда грустил, просматривая табель, словно понимал, что очень скоро мальчик уедет с фермы и больше не вернется.
Упорство, приобретенное в детстве, сослужило Полу добрую службу. Он считался лучшим учеником на потоке и отличным спортсменом. Когда в старших классах юноша оставил футбольную команду, тренер посоветовал ему заняться бегом. Пол понял, что хороший результат – плод трудолюбия, а не таланта, и начал вставать в пять утра, чтобы успеть на дополнительную тренировку. Результаты не заставили себя долго ждать: молодой Фланнер поступил в Университет Дьюка, получив грант за спортивные достижения, и все четыре года был лучшим бегуном вдобавок к отличной учебе. В качестве профилирующих предметов юноша выбрал химию и биологию, а по окончании получил диплом с отличием. В год выпуска Пол стал третьим в национальном чемпионате по бегу.
После соревнований он подарил медаль отцу и сказал, что посвящает свою победу ему.
– Нет, – покачал головой отец, – ты сделал это для самого себя. Надеюсь, ты бежал к заветной цели, а не просто от незавидного прошлого.
Ночью Пол не мог заснуть и смотрел в потолок, пытаясь понять, что имел в виду отец. Да, он бежал к своему будущему, к лучшей жизни, к финансовой стабильности! Только так он сможет заботиться об отце и помогать ему. Папа будет счастлив и перестанет беспокоиться о завтрашнем дне.
В феврале, за несколько месяцев до окончания университета, Пола приняли в медицинскую школу Вандербильта. Юноша приехал к отцу, чтобы поделиться радостью. Фланнер-старший поздравил сына, но ночью, когда Пол неожиданно проснулся и выглянул в окно, то увидел одинокую фигуру отца, стоявшего у изгороди.
Через три недели отец Пола Фланнера умер от инфаркта прямо на поле.
Смерть отца стала тяжким испытанием, и, чтобы отвлечься, Пол с головой окунулся в учебу. Сразу же после университета он стал заниматься в Вандербильте – сначала летом на курсах, а с сентября по три пары в день, нередко оставаясь на дополнительные занятия. Жизнь превратилась в серое расплывчатое пятно: Пол посещал лекции, делал лабораторки, а потом штудировал учебники до самого утра. Он бегал по пять миль в день, старательно засекая время, чтобы прогрессировать с каждым годом. Ночных клубов и баров молодой Фланнер сторонился, пропуская даже вечеринки, которые частенько устраивали спортсмены. Пол купил телевизор, но так и не распаковал его, а через год и вовсе продал. Девушек Пол стеснялся, однако его все же познакомили с Мартой, миловидной блондинкой из Джорджии, которая работала в библиотеке. Поняв, что приглашений на свидание от Фланнера не дождешься, Марта взяла инициативу в свои руки. Девушку пугал бешеный ритм жизни Пола, и все же она приняла его предложение выйти за него замуж, и через десять месяцев молодые обвенчались. Приближались выпускные экзамены, поэтому о медовом месяце не могло быть и речи. Пол пообещал жене, что после окончания школы они куда-нибудь выберутся, однако поехать никуда не удалось. Через год родился их сын Марк, но Пол почти не подходил к ребенку, не менял пеленки и не укачивал перед сном.
Он по-прежнему целые дни был занят учебой, штудируя физиологию, сражаясь с химическими уравнениями и с блеском сдавая один экзамен за другим. Он стал лучшим выпускником и через три года перевез семью в Балтимор, куда его пригласили на работу в клинику Джона Хопкинса.
К тому времени Пол уже понял, что именно хирургия – его призвание. В других специальностях необходимы красноречие и обаяние. У Пола не было ни того, ни другого. В хирургии же все обстоит иначе: опыт врача интересует больных гораздо больше, чем умение общаться, а у доктора Фланнера хватало уверенности, чтобы побороть страх перед операцией, и опыта, чтобы сделать то, что от него требовалось. Дела стремительно пошли в гору. Два последних года в ординатуре Пол работал по девяносто часов в неделю, хотя, как ни странно, усталости не чувствовал.
После ординатуры Фланнер вступил в общество специалистов по челюстно-лицевой хирургии и перевез семью в Роли, где на паях с другим доктором купил практику. Переезд совпал с периодом бурного роста населения города. Пол был единственным врачом такого класса в округе, и число его пациентов быстро увеличивалось. В тридцать четыре он выплатил кредит за обучение в медицинской школе, а в тридцать шесть уже активно сотрудничал со всеми крупными больницами округа и медицинским центром Университета Северной Каролины. В медицинской клинике он вместе с докторами из центра Майо участвовал в проекте по изучению нейрофибр. Через год в «Медицинском вестнике Новой Англии» появилась статья доктора Фланнера, посвященная исправлению расщепленного неба, а еще через четыре месяца – статья о гемангиомах, открывшая новый способ их устранения у детей. Профессиональный авторитет Пола рос, а после успешной операции, которую он сделал дочери сенатора Нортона, пострадавшей в автомобильной катастрофе, его фотографию напечатали на обложке «Уолл-стрит джорнал».
- Предыдущая
- 4/29
- Следующая
