Леденящий ужас - Хупер Кей - Страница 20

• Предыдущая
• 20/69
• Следующая

– Ты не сумасшедшая, ты – экстрасенс.

Дайана попыталась рассмеяться, но из груди ее вырвался лишь легкий вздох.

– Никто из них не произносил этого слова. Врачи использовали эвфемизмы – благозвучные, необидные, социально корректные; они называли меня обеспокоенной, запутавшейся в собственных мыслях, нуждающейся в терапии. Их любимое выражение – «на переходе». Я как-то спросила одного врача, что это значит – «на переходе»? Куда я переходила? И откуда? Он сделал непроницаемое лицо и пояснил, что имеется в виду переход из состояния расстройства в состояние уверенности.

– О Господи, какой бред, – пробормотал Квентин.

– Ага, – Дайана кивнула. – Это был лучший доктор из всех. По крайней мере, его все считали лучшим. Недолго он со мной возился. Точнее, я его недолго терпела.

«Дайана».

– Дайана, я знаю, что слишком многого от тебя требую, но все же поверь – никакая ты не сумасшедшая; ты экстрасенс.

– А что тебя заставляет так думать? Откуда ты знаешь, что я не выдумала все, что рассказала тебе? – Девушка изо всех сил пыталась не вслушиваться в посторонний голос.

– Потому что ты нарисовала портрет Мисси, хотя никогда прежде не видела ее. Кроме того, я тебя распознал. Экстрасенсы чувствуют друг друга.

– С первого взгляда? – попробовала пошутить Дайана.

– Совершенно верно, с первого взгляда.

– Ясненько. Значит, меня приняли в тайный клуб?

Квентин внезапно улыбнулся, вспомнив свой разговор с Бишопом несколько лет назад.

– Что-то вроде этого. Со временем ты поймешь, как полезно узнавать экстрасенсов.

Дайана хмыкнула.

– Ты утверждаешь, что тоже экстрасенс, но только я почему-то ничего не ощущаю. В тебе нет ничего необычного, – соврала она. На самом деле Дайана очень хорошо чувствовала – Квентин отличается от большинства других людей, с которыми она сталкивалась. Даже больше – с того момента, когда девушка увидела его, она начала сознавать, что жизнь ее должна круто перемениться, как бы она этому ни противилась и ни гнала от себя мысли о Квентине и о разговорах с ним.

– Могу поспорить, что ты пытаешься обмануть меня, а точнее – себя. К сожалению, тебя никто не учил разбираться в своих впечатлениях. Ничего страшного, научишься. Я помогу тебе.

– А то как же, конечно. И чтобы я выявляла в толпе таких же полоумных, как я сама?

– Не ерничай, ты не полоумная.

– Хорошо, скажу иначе – у меня серьезные проблемы с мозгом.

– Опять ошибаешься. Послушай, Дайана. Предположим, ты не экстрасенс, а я – неуч. Почему бы тебе ненадолго не принять мою идею? Просто чтобы доказать мне, что я не прав? Хуже не будет.

– Не знаю, – отозвалась Дайана.

«... слушай его».

– Но почему? – Квентин изобразил удивление. – Ты прошла все возможные формы терапии, испробовала на себе действие десятков лекарств – и все безуспешно. Отчего бы тебе не воспользоваться моим советом? Просто чтобы проверить – могу я тебе помочь или нет. Ты же ничего не теряешь.

Вместо ответа Дайна вдруг сама спросила:

– Ты полагаешь, что я смогу помочь тебе раскрыть убийство Мисси?

Квентин немного помолчал.

– Связь должна быть. Ты нарисовала ее портрет, и это не случайность, – задумчиво произнес он.

– Даже если и так, это не значит, что я способна помочь тебе. Если, как ты говоришь, у меня есть экстрасенсорные способности, то я... ну... просто откуда-то уловила ее образ, что ли... Я не знаю, какими понятиями вы оперируете в вашем мире, но так получается вполне логично.

Квентин предпочел не обращать внимания на эту маленькую ловушку.

– Допустим, ты права. Тем лучше. Значит, ты и другую информацию можешь уловить.

– Информацию о Мисси и о том, кто ее убил?

– Не исключено.

– Тогда кто кому будет помогать?

На этот раз Квентин ответил сразу:

– Мы будем помогать друг другу.

Дайана заставила себя подняться.

– Мне нужно все обдумать, – проговорила она, отведя взгляд. – Я пойду к себе в коттедж. Буря явно стихает.

– Дайана, – позвал ее Квентин, – подойди к администратору и попроси намагнитить карту-ключ. Иначе не откроешь дверь.

– Откуда ты... – Она осеклась.

– Уровень электромагнитной энергии в теле экстрасенса намного выше, чем у остальных людей. Это часто мешает – приходится ходить без часов, часто магнитить ключи...

Дайана бросила взгляд на левую руку Квентина и не увидела часов. Сама она их тоже никогда не носила – много лет назад заметила, что они часто останавливаются. Девушка подняла глаза, посмотрела на Квентина, затем резко повернулась и направилась к столику администратора.

Наступал вечер. Буря давно прошла. Квентин подошел к оранжерее и увидел там Бо. Тот был один, стоял у мольберта и что-то рисовал.

– Ну как? – спросил Рафферти. – Прогресс есть?

Квентин встал перед ним. Он не видел, что тот рисует, да это его и не интересовало. Хотя ему и нравилось как изящное искусство, так и его создатели, сейчас он хотел бы сконцентрироваться на другом.

– Не знаю, – ответил он. – Спасибо и на том, что она не зовет полицейских и санитаров со смирительной рубашкой. Пока не зовет. – Он усмехнулся. – Но она наотрез отказывается признавать наличие у себя экстрасенсорных способностей.

– Нисколько не удивляюсь, – меланхолично заметил Бо. – А ты чего хотел? Столько лет провести в лапах традиционалистов, вдалбливающих тебе в голову, что ты чокнутый, – это не шутки. Рехнуться можно.

– Это верно, – согласился Квентин. – Поработали они с ней на славу, мракобесы... – Квентин горько усмехнулся и начал прохаживаться вдоль мольбертов.

– Все правильно. Они верят только в то, что могут объяснить, а больше ничего и знать не хотят.

– Ни черта они не знают, только резать да как дураками делать.

– В общем, да. – Бо, тихо улыбаясь, посмотрел на Квентина и снова вернулся к своей работе.

– Похоже, среди твоих учеников действительно есть больные люди. Судя по тому, что они малюют.

– Не больные, а люди с расстройствами, – поправил его Бо.

– Да нет, Бо, самые настоящие больные, – вздохнул Квентин, разглядывая картину, на которой был изображен агонизирующий обнаженный человек, лежащий в наполненном кровью бассейне. Из груди мужчины торчал громадный нож.

– Если взглянуть на их внутренний мир, то больными они не покажутся, – невозмутимо ответил Бо. – Ты рассматриваешь картину девушки, брата которой убили хулиганы. Они напали на нее, брат бросился ее защищать и погиб. Она до сих пор не может примириться с мыслью, что он мертв; пытается, но не может. Все мои ученики за исключением Дайаны пережили страшные трагедии, вследствие чего их психика пошатнулась. В клиническом смысле с их эмоциями все в полном порядке. Фактически это обычные люди.

– Ах вон оно что, – протянул Квентин. Он еще с минуту рассматривал мрачную картину, затем отправился дальше. Он переходил от мольберта к мольберту, ненадолго задерживаясь возле рисунков, выполненных маслом или акварелью. – Одному Богу известно, что я сам нарисовал бы, – еле слышно сказал он, но Бо его расслышал.

– Ты бы скорее всего изобразил своих призраков: Мисси, Джоуи, остальных, кого потерял на жизненном пути, тех, чью смерть ставишь себе в вину.

– Зря стараешься, я прошел психологические тесты пару недель назад, – хмуро заметил Квентин.

– Прости.

Квентин вздохнул:

– Да нет, это ты прости. Не хотел тебя обижать. Просто чувствую себя паршиво. Хочу помочь Дайане, но боюсь, ничего из моей затеи не выйдет.

– Наберись терпения, Квентин. Не все так скоро делается.

– Похоже, ты знаешь больше меня.

– Нет, я знаю только, что терпение – хороший союзник. Тебе это тоже известно.

Квентин снова вздохнул:

– Иначе говоря, ты здесь для того, чтобы констатировать очевидные факты?

Бо захихикал:

– Я учу людей рисованию. Перестань, Квентин, ничего я от тебя не скрываю. Тебе и Дайане предстоит искать свои пути. Пойдете вы одним – прекрасно, разными – тоже неплохо. В любом случае все зависит от вас.

• Предыдущая
• 20/69
• Следующая