Ночные звонки - Хупер Кей - Страница 10

• Предыдущая
• 10/32
• Следующая

Все это Джипси успела заметить за несколько секунд. А дальше произошло нечто неожиданное и невероятное. Джипси готова была поклясться, что такое случается только в кино. И актеры долго тренируются, прежде чем проделать такой фокус перед камерой.

Чудесный конь подскакал к Джипси и замер на полном скаку, словно изваяние — только грива трепетала на ветру. Всадник наклонился вперед.

— Что… — только и успела вымолвить Джипси.

Сильная рука взметнула ее в воздух и бросила поперек седла. Из прорезей в маске сверкнули зеленью глаза. А затем всадник поцеловал ее.

«Так и знала, что это кончится насилием», — успела подумать Джипси. Однако всадник не применял силу. Ему это было и не нужно. Он целовал Джипси нежно и бережно, словно хрупкое сокровище, и ни одна женщина не смогла бы воспротивиться такому поцелую!

Сама не понимая, что делает, Джипси протянула руку и нащупала мягкий шелк рубашки. Пальцы ее скользнули в прорезь открытого ворота, где курчавые волосы золотились на смуглой коже. Всадник крепче сжал ее в объятиях, и Джипси, прижатая к его крепким бедрам, ощутила, как он возбужден.

Весь мир летел в тартарары, и Джипси не пыталась его удерживать. Она приоткрыла губы, позволяя — или приглашая — настойчивый язык проникнуть внутрь. Огонь бежал по ее жилам и воспламенял каждую клеточку трепещущего тела. Руки незнакомца сжимали ее все крепче, крепче… и вдруг безумный поцелуй оборвался.

Джипси снова стояла на песке. Один мимолетный взгляд зеленых глаз — и всадник умчался прочь.

Джипси смотрела ему вслед, пока он не скрылся из глаз. Тогда она сделала два шага назад, ощупью нашла любимый камень и бессильно опустилась на него.

— Кто же этот таинственный незнакомец? — пробормотала она.

Джипси захихикала. Вскоре хихиканье перешло в громкий, ничем не сдерживаемый смех. Джипси хохотала до тех пор, пока у нее не заболели бока и на глаза не навернулись слезы. Никогда за всю долгую, полную приключений жизнь с ней не случалось ничего подобного!

На песке у ее ног что-то блеснуло. Джипси опустилась на колени и подняла какой-то предмет. Одно долгое мгновение она пристально разглядывала его, затем сжала в кулаке и снова расхохоталась.

На редкость злорадным смехом.

Несколько минут спустя, когда Джипси поднималась по деревянным ступеням к дому, ей пришло в голову, что Чейз очень тщательно спланировал и организовал эту сценку. Где, интересно, он достал лошадь? И откуда знал, что она пойдет на пляж? У Джипси не возникало лишь одного вопроса: зачем он все это устроил.

Ясно как дважды два: он решил доказать ей, что еще не перевелись на свете герои.

Джипси пересекла двор и остановилась у дверей дома. Плечи ее все еще вздрагивали от хохота. Это надо же — пойти на такое дурачество, чтобы привлечь внимание женщины! Непонятно, почему Чейз холост. Как его до сих пор не захомутали?

На этой мысли Джипси предпочла не задерживаться.

В холодильнике стоял галлон молока; «Мерседеса» у соседских дверей не было. Джипси улыбнулась и прошла к себе в «кабинет». Немного поколебавшись, она убрала оброненную на пляже таинственным всадником вещь на среднюю полку шкафа, отступив на шаг, полюбовалась делом рук своих, удовлетворенно кивнула и села за работу.

В этот раз работа шла на славу. Разрозненные заметки складывались в стройный сюжет, и Джипси надеялась, что с этой книгой проблем не будет. Рабочие часы Джип-си не были омрачены ничем — если не считать Корсара, решившего подремать на столе, и Буцефала, упорно стремящегося обслюнявить ей колено.

— Почему ты не запираешься? Заходи кто хочет, бери что хочет?

Чейз стоял в дверях — снова в джинсах и той же рубашке, с пакетом из «Макдоналдса» в руках. Прежде чем Джипси успела вставить хоть слово, он продолжал как ни в чем не бывало:

— Это гамбургеры. Я сегодня не в настроении готовить. Давай-ка пообедаем. — И он направился на кухню.

Джипси вскочила из-за стола, едва удерживаясь от смеха. Так он хочет изображать пай-мальчика? Отлично, она в эту игру играет не хуже. Ей пришло в голову, что Чейз уже распоряжается у нее, словно у себя дома… но сейчас Джипси не хватило бы духу выставить его вон.

По крайней мере, так она себе объяснила собственное поведение.

— Откуда ты узнал, что я еще не обедала? — спросила она, выходя на кухню. — Ведь уже больше двух!

— Ты была занята, и я подумал, что ты забыла об обеде. Кстати, что ты сегодня пьешь? Я забыл спросить утром.

— Сок. У меня есть томатный.

— С гамбургерами?!

— С чем угодно. А ты что предпочитаешь?

— То же самое. Люблю эксперименты.

Джипси хотела ответить колкостью, но сочла за лучшее промолчать. Пока Чейз возился с гамбургерами, она молча открыла и разлила по стаканам сок.

— Слушай, ты не уберешь куда-нибудь этого пса? Того и гляди, я споткнусь об него и сломаю себе шею!

— Ему сейчас полагается гулять. Зачем ты его впустил?

— Не люблю конфликтовать с крупными хищниками.

— Понятно. Буцефал, во двор! — Джипси открыла дверь, и Буцефал выбежал на улицу. Они сели за стол.

— Хочешь соли? — предложил Чейз, протягивая солонку.

— Нет, спасибо. — Джипси откусила кусочек и прикрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. — Похоже, в этом гамбургере чего только нет!

— Я попросил, чтобы в него положили все, что у них есть, — ответил Чейз. — Чтобы ты потом не говорила, что я не угадал твоих вкусов.

— Когда потом?

— Когда мы будем, сгорая от страсти, сжимать друг друга в объятиях.

— А ты уверен, что так будет?

— Непременно.

— О-о!

— Сколько энтузиазма! — заметил Чейз.

— Извини. Просто я никогда не слышала подобных фраз, да еще произносимых таким спокойным, деловым тоном.

— Военное воспитание, — усмехнулся Чейз. — Выдержка и железное спокойствие.

— Ты бы лучше от них избавился.

— От чего?

— От последствий своего военного воспитания. Мы ведь уже установили: я не люблю, когда мной командуют.

— Я и не командую. Я констатирую факт.

Значит, мы оба намереваемся, сгорая от безумной страсти, заниматься любовью?

— Ага!

— Время и место ты тоже запланировал заранее?

— Знаешь пословицу про камень и каплю?

— Ты хочешь сказать…

— …что твое упрямство долго не продлится.

— Будь я на твоем месте, я бы остереглась делать такие замечания.

— Но я на своем месте, моя Цыганочка.

— Я пока не твоя!

— Рано или поздно станешь моей. А я — твоим.

— Только этого мне не хватало! — картинно развела руками Джипси. — Мужчины, который обвиняет моего кота в краже ключей!

— Может быть, забудем об этом?

— Никогда не забуду! — твердо пообещала Джипси и невольно хихикнула. — Еще один мой недостаток. Я тебе эти ключи буду вспоминать до конца жизни!

— Да у тебя, похоже, целый вагон недостатков!

— Совершенно верно. Прости, Чейз. Не хочу тебя разочаровывать, но, честное слово, тебе лучше провести отпуск с кем-нибудь другим.

— У меня тоже есть недостатки, Цыганочка. И самый страшный из них — упрямство. Если я что-то задумал, никто и ничто не заставит меня свернуть с избранного пути.

Это заявление Чейза Джипси обдумывала весь остаток дня. Если это ультиматум, думала она, то ему чего-то не хватает. А именно: он так и не сказал, что же собирается делать. Чего, собственно, хочет? Ее, это ясно. Но что конкретно…

«Не важно! — сердито сказала она себе. — И нечего об этом думать!»

Но Чейз не оставлял ее в покое. Не то чтобы он безвылазно торчал в доме: нет, ушел сразу после обеда, вежливо заметив, что не хочет отвлекать ее от работы. Но вскоре вернулся. Если быть точной, между тремя и шестью вечера он уходил и возвращался четыре раза. Каждый раз заглядывая к ней, он смущенно уверял, что совсем не хотел бы ее беспокоить. А затем чего-нибудь просил… Так, припомним. В первый раз — сахара, во второй — масла, затем — чашку молока и цветочную вазу. Ваза возбудила любопытство Джипси.

• Предыдущая
• 10/32
• Следующая