Ночные звонки - Хупер Кей - Страница 26
- Предыдущая
- 26/32
- Следующая
Весь день Джипси провела в сладком безделье. Она всегда радовалась, когда приезжали родители, но Чейз как-то ухитрился сделать радостный день еще веселее и приятней. Он прекрасно поладил с родителями Джипси и от души наслаждался всеми их чудачествами.
И Тейлоры тоже его оценили.
— Мама, о чем это вы с Чейзом шептались на кухне?
— Да так, ни о чем. Дорогая, ты работаешь над книгой? У тебя не такой усталый вид, как обычно!
Зная свою мать, Джипси безропотно сменила тему.
— Чейз не дает мне работать без отдыха.
— Совсем как мне — твой отец! И когда же свадьба?
— А что, вы с папой решили повторить церемонию?
— Джипси!..
— Мама, он пока не предлагал мне руку и сердце.
— Что ты говоришь, дорогая! Зачем это?
— Правила этикета требуют, чтобы мужчина делал предложение женщине, а не наоборот.
— Отмени старые правила и сделай предложение сама.
— Прости, мама, я неисправимо старомодна.
— Ты неисправимо упряма. Совсем как твой отец.
— Папа, куда это ты тащишь лестницу?
— На этот раз Корсар стащил мои ключи. Он на крыше, Чейз полез за ним.
— Вот как? У Чейза есть лестница? Ну я ему устрою! А я-то всю неделю снимала его с дерева!
— Корсара?
— Чейза.
— Знаешь, дорогая, этот парень начинает мне нравиться.
— Корсар?
— Ты хуже своей матери! Чейз, разумеется.
— Папа, прекрати ухмыляться!
— Дорогая, какой отец не улыбается, когда видит любимую дочь?
— Улыбается! По-доброму, по-родительски! А не такой многозначительной улыбкой, как у тебя!
— Господи помилуй, в чем ты меня подозреваешь? Я просто подумал, как приятно будет в один прекрасный день посадить на колени внука…
— Папа!
— Ладно, пойду, а то Чейз, наверно, заждался лестницы.
— Иди-иди!
— Ты снял Корсара с крыши? — строго спросила она.
Чейза некоторое время спустя.
— Снял, но пришлось изрядно за ним побегать. Этот кот хитер, как сам дьявол!
— Послушай, что я тебе скажу. Если ты прекратишь эту игру, ему это тоже скоро надоест. Если бы не полез за ним в первый раз, второго бы просто не было.
— Но мне нужны были ключи!
— Мог же ты их потерять. Случайно.
— Угу…
Шли дни, и Джипси все глубже погружалась в работу. Стол ее покрылся блокнотами, записными книжками, листами бумаги и еще целой кучей посторонних предметов — вроде Будды с часами в животе; в этом хаосе сторонний наблюдатель с трудом обнаружил бы Германа и саму писательницу. Чейз кормил ее три раза в день, но больше никак не тревожил.
Каждый вечер ровно в полночь Джипси делала над собой титаническое усилие и вставала из-за стола. Никогда до сих пор она не следовала расписанию, и теперь с удивлением обнаружила, что перерывы на сон и еду никак не влияют на ее творческие способности. Более того — помогают: теперь Джипси не приходилось сидеть за машинкой до изнеможения.
А ночью… ночью являлся Чейз. Он уводил ее к неизведанным вершинам наслаждения, и с каждым днем Джипси любила его все сильнее. Ни он, ни она не говорили о своих чувствах, и Джипси подозревала, что Чейз ждет первого слова от нее. Он уже произнес: «навсегда» — а все остальное оставил на ее усмотрение.
Но Джипси все еще не решалась произнести заветные слова. Она все еще не верила в Чейза, боялась, что в один ужасный миг у него лопнет терпение.
Так и случилось.
Книга приближалась к концу, и Джипси объявила Чейзу, что с отбоем в полночь покончено. Последние дни она всегда работала в отчаянной спешке, прерываясь, лишь когда у нее начинало рябить в глазах. Сейчас ей нужно было закончить книгу — она не могла остановиться, даже если бы захотела.
Так прошло три дня. Джипси не выходила из дому и почти не ела. Уже под утро она ложилась на неразобранную постель, проваливалась в сон на несколько часов, затем принимала душ, чтобы освежить мозг, и снова садилась за работу. Чейз был где-то рядом, но Джипси его не замечала. Да он и не старался привлечь ее внимание.
Все изменилось в два часа ночи четвертого дня.
Джипси, ничего не соображающая от недосыпания, вдруг с удивлением обнаружила, что стоит у стола, что кто-то обнимает ее и страстно, почти грубо целует.
— Теперь-то ты меня заметила? — настойчиво спросил Чейз.
Джипси изумленно заморгала, удивленная звучащими в его голосе первобытными, собственническими нотками.
— Да, — коротко ответила она.
— Вот и хорошо. — Он снял с нее очки и положил на стол, а затем одним мощным движением перекинул Джип-си через плечо и понес в спальню.
— Чейз! — завизжала Джипси, беспомощно извиваясь в его сильных руках.
— Не делай из меня святого! — прорычал он в ответ.
— Чейз, что ты… — Она очнулась уже на кровати. Чейз упал рядом. Джипси широко раскрытыми глазами наблюдала за ним. — Чейз!
Он набросился на нее, словно дикарь, и жадно прильнул к ее губам. Рухнули все правила, установленные цивилизацией: забылась галантность и нежность; хищник подмял под себя добычу и жадно утолял свой любовный голод.
Джипси полагала, что хорошо изучила Чейза, но теперь поняла, что ошиблась. Потрясение прошло, уступив место жгучей страсти, и теперь Джипси отвечала ему с тем же накалом, с тем же неутолимым голодом африканской тигрицы…
Никто не произносил ни слова. Они душили друг друга в объятиях, кусали и царапали, словно дикие звери, и сами не понимали, что происходит между ними — любовь или смертельная схватка. Они не пытались продлить наслаждение — нет, спешили так, словно миг промедления означал для них смерть. Движения их были резки и конвульсивны, с губ срывались хриплые стоны. Наконец их страсть достигла вершины — и сами они уже не понимали, на земле они или на том свете…
Потом Джипси лежала на спине, закрыв глаза, в какой-то сладкой полудреме. Чейз лежал рядом: Джипси чувствовала тепло его тела и слышала тяжелое дыхание. Вот он приподнялся на локте и взглянул на нее: Джипси не видела этого, но чувствовала его взгляд. Она ощутила странную неловкость: ей захотелось снять напряжение шуткой.
— Вообще-то мог бы и спросить разрешения! — капризно проговорила она. — Это, знаешь ли, отдает насилием!
— Джипси…
Удивленная его встревоженным тоном, Джипси открыла глаза, вгляделась в потемневшее лицо с запавшими глазами. Чейза что-то тревожило, он был расстроен, и Джипси готова была на все, чтобы его успокоить.
Она обвила его шею руками и улыбнулась.
— Похоже, мне нужно почаще работать на износ.
Изумрудные глаза засветились мягким светом.
— Ты не обиделась? — тихо спросил Чейз. — Милая, я не хотел причинять тебе боль… Джипси погладила его по плечу.
— Мы оба сошли с ума. Давай как-нибудь попробуем еще раз!
Он облегченно рассмеялся, поверив, что Джипси в самом деле не обижена и не напугана его грубостью.
— Цыганочка, ты не сердишься, что я помешал тебе работать?
— Я зла как черт, — заверила Джипси. — Но готова тебя простить. Мне все равно осталось только несколько страниц.
— И книге конец? — Она кивнула, и Чейз заметил с грустью: — Я остановил тебя в нескольких футах от финиша… Ты, должно быть, очень на меня злишься.
— Нет, не злюсь. Мне просто интересно, почему ты вдруг потерял терпение? Ведь уже несколько недель ты был идеальным Святым Чейзом!
— Не знаю. — Помолчав, он заговорил твердо: — Нет, знаю, черт возьми. Я не мог больше выносить ревности.
— Ревности? — изумилась Джипси. — К кому?
— К книге. К пишущей машинке. К столу. Как будто весь мир встал между тобой и мной! Я лежал здесь, на диване — один, должен заметить, — и вдруг почувствовал, что с меня хватит!
Джипси невольно нахмурилась, и Чейз угадал ее тревогу.
— Нет, милая, твоя работа никогда не встанет между нами. Сегодня это случилось оттого, что… знаешь, ты мне еще в новинку. Я не привык. — Голос его стал приглушенным и хриплым. — Ты для меня — словно чудом найденное сокровище. Я не хочу ни с кем и ни с чем делиться тобою, пока не поверю, что ты моя и никуда не исчезнешь.
- Предыдущая
- 26/32
- Следующая
