Вещие сны - Хупер Кей - Страница 53

• Предыдущая
• 53/74
• Следующая

Он целовал ее грудь, а рукой, скользнув по ее животу и ниже, стал ласкать самое нежное и чувствительное место, пробуждая в ней столько доселе неведомых сильных ощущений, что она почувствовала, как ее ноги сами раздвигаются ему навстречу. Это тоже было совершенно новое для нее чувство: раньше она не знала, как невыразимо сладостно раскрываться для него, сколько в этом свободы на грани распутства, сколько соблазна.

Он продолжал ее ласкать, и ей казалось, что она вот-вот сойдет с ума. Она вскрикивала и извивалась и, когда он наконец в нее вошел, едва не всхлипнула от облегчения. Она обхватила его ногами и руками, сплелась с ним воедино и видела над собой только его напряженное, словно высеченное из камня, лицо. И это тоже было ново — ощутить радость того, что он заполнил ее собой без остатка; такая близость пробуждала самые глубинные и первобытные ее инстинкты.

Он начал двигаться, медленнее, чем в первый раз, и она очень скоро оказалась на пределе своих возможностей — просто удивительно, как быстро он заставлял ее терять рассудок и превращаться в клубок обнаженных нервов, в сгусток чистого желания.

Этот упоительно ленивый, сводящий с ума темп давался ему нелегко: мускулы под ее пальцами дрожали от напряжения, дыхание было хриплым и неровным, лицо превратилось в застывшую маску. Но его невероятная сдержанность не утоляла ее сладких мук: она слышала свой собственный голос, издававший звуки, вовсе ей не свойственные; она царапала его спину ногтями, а напряжение за гранью невозможного все росло, и ей казалось, что она уже больше не выдержит.

Вдруг он зарычал и вонзился в нее с дикой силой, и она ответила экстатическим воплем; волны ее содроганий совпали с его толчками, и они одновременно взлетели к вершине ошеломляющего блаженства.

Когда Джоанна наконец пришла в себя, она опять покоилась в теплом уютном коконе из одеяла. Гриффин обнимал ее обеими руками, ее голова удобно лежала у него на плече. На сей раз она знала совершенно точно, что двигаться у нее нет сил. Она засыпала.

— Джоанна?

— М-м?

— Может быть, тебе лучше вернуться в Атланту, пока здесь все окончательно не утрясется?

Она подняла голову и оперлась на локоть, чтобы лучше видеть его лицо, но прежде, чем успела ответить, он заговорил опять:

— Я за тебя волнуюсь.

Как ни трудно было сказать ему «нет», Джоанна все же отрицательно покачала головой.

— Я не могу уехать, пока все это не кончится. Даже если бы и хотела. Мне трудно это объяснить, но я чувствую, что должна быть здесь.

Он мгновение смотрел на нее своими темными глазами, потом неохотно кивнул.

— Я так и думал. Но ради бога, будь осторожна, очень тебя прошу!

Джоанна мягко улыбнулась.

— Клянусь, я буду очень осторожна. — Она легонько прикоснулась к его рту губами и снова примостилась к нему под бок. Было еще совсем не поздно, но день был такой длинный, да и вечер, без сомнения, отнял последние силы; она уснула.

Сон начался так же, как и всегда. На фоне оглушительного рева океана постепенно возникло уже знакомое изображение красивого дома, одиноко высящегося над обрывом. Потом дом как бы заволокло туманом, его сменили другие привычные образы. Нечеткая, слегка размытая, перед ее мысленным взором проплыла картина, стоящая на мольберте. Откуда-то издалека донесся жалобный, испуганный детский плач — эти звуки терзали ей сердце. Тихо, но неумолимо тикали часы. Бумажный самолетик парил и кувыркался над берегом, потом наконец упал. Возник туманный образ вазы с прекрасными нежнейшего оттенка розами, роняющими лепестки, — и исчез. Чуть-чуть покружилась ярко раскрашенная карусельная лошадка. Она четко и ясно выделялась на фоне смутного окружающего пейзажа; а детский плач приближался, становясь все более отчетливым, и тиканье часов раздавалось все громче.

НЕ ОСТАВЛЯЙ ЕЕ ОДНУ!

Тиканье часов звучало грозным набатом, заглушив все остальное. Оно совпало с ритмом ударов ее сердца, стало ускоряться…

Джоанна с криком села в постели, вытянув руки вперед, словно бы стараясь схватить что-то. Она едва могла дышать, сердце колотилось как сумасшедшее, от ужаса у нее сдавило горло. Щеки были мокры от слез — слез боли, безысходного горя и сожаления, и ей хотелось громко зарыдать, чтобы дать выход этой безысходности — может быть, хоть это принесет облегчение… Все, все начиналось сначала.

— Джоанна, милая…

Услышав низкий голос Гриффина, она стала успокаиваться. Учащенное дыхание замедлилось и стало ровнее, плакать больше не хотелось. Ужас, который всегда внушал ей этот сон, прошел, как только Гриффин обнял ее, и она прижалась к его сильному телу.

— У нас, похоже, мало времени, — прошептала она.

Слабый свет раннего утра заполнял спальню, и в этом свете нахмуренное лицо Гриффина казалось особенно осунувшимся и озабоченным.

— Снова сон?

— Как всегда. Каждую ночь. — Она поудобнее устроилась на подушке. — Вот причина, почему я не могу уехать: этот сон не отпускает меня. — Кэролайн не отпускает меня. — Все… все в нем как-то ускорилось. Все говорит о том, что времени нет, нет, нет!.. И каждый раз чувство ужаса все сильнее. Что-то должно случиться! Скоро! Я чувствую.

Он нежно коснулся ее щеки, стирая последние следы слез. Лицо его оставалось хмурым, но голос звучал спокойно и ласково.

— Если ты каждое утро просыпаешься вот так, то нет ничего удивительного в том, что этот сон тебя так измучил. Скажи, тебе показалось сегодня, что он изменился? В нем появилось что-нибудь новое?

— Нет. Да! Да, появилось.

Карусель крутилась дольше. Бумажный самолетик улетел дальше и приземлился в другом месте. И этот полный отчаяния крик — женский крик, — молящий не оставлять ЕЕ одну. То есть Риген? Если это голос Кэролайн, то, вероятно, Риген. НЕ ОСТАВЛЯЙ ЕЕ ОДНУ! Но что значит не оставлять ее одну? Поговорить, утешить? Или девочке угрожает физическая опасность?

Это маловероятно, но Джоанна была слишком взволнована, чтобы суметь разложить все это по полочкам.

— Каждую ночь сон почти один и тот же, — наконец собрала она свои смятенные мысли воедино. — Одни и те же образы, одни и те же звуки. Но в этот раз прибавилось… прибавилась мольба, чтобы я не оставляла кого-то — ЕЕ — одну.

— Ее? — Гриффин нахмурился сильнее. — Ты думаешь, что это голос Кэролайн, что это она обращалась к тебе?

— Я не знаю. Я думаю — то есть я чувствую, — что Риген нужна моя помощь. Я уверена, что Риген в опасности. Но я не знаю, откуда ждать беды. Но часы во сне тикают громче и чаще, и наше время истекает.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Проклятое тиканье теперь всегда звучало у нее в голове, время, судя по этим часам, шло все быстрее и быстрее, в том же темпе росло и беспокойство Джоанны. Хотя ей и хотелось побыть с Гриффином, она все же отказалась ехать с ним на станцию техобслуживания — она чувствовала, что должна кое-что сделать. Несмотря на уверения Гриффина, что Риген у себя дома в полной безопасности, Джоанна все равно волновалась за девочку и хотела подойти к любимой беседке Кэролайн в тот момент, когда у Риген будет перерыв в занятиях. Конечно, не было никакой гарантии, что Риген непременно придет в беседку, но мучительное беспокойство Джоанны настоятельно требовало собственными глазами убедиться, что с Риген действительно все в порядке. Дело дошло до того, что она готова была подойти к дому, постучать в дверь и спросить, как чувствует себя девочка, наплевав на все приличия.

— Надеюсь, ты обойдешься пока без машины, — сказал Гриффин, когда они ехали по Главной улице. — Вчера я велел отогнать ее подальше за город, а не в местный гараж.

Джоанна чуть нахмурилась, стараясь мыслить логически и всячески сопротивляясь желанию грызть ногти.

— Но ты ведь сказал доку, что она вдребезги разбита?

— Да, сказал, но на самом деле это не так. Большая вмятина впереди — это когда ты снесла столб ограды, и еще в нескольких местах машина ободрана и поцарапана. Но когда мои люди установили, что она испорчена специально, я приказал поместить ее в один гараж в нескольких милях от города, владельцу которого я полностью доверяю. Там она будет спокойно стоять, и никто не будет ничего знать, пока мы не предъявим ее в качестве вещественного доказательства. Однако поскольку я не хочу, чтобы стало заранее известно, что кто-то ее испортил, официальная версия такова: авария произошла вследствие короткого замыкания в системе электропитания, которое вывело из строя клапан инжектора.

• Предыдущая
• 53/74
• Следующая