Любовь и война - Хэган Патриция - Страница 24

• Предыдущая
• 24/110
• Следующая

– Доброе утро, сэр.

Джон никак не отреагировал на приветствие.

– Все такой же, а? – обратился Натан к Китти. – Как по-твоему, он когда-нибудь выберется из этого?

– Пожалуйста, не надо, Натан, – горячо зашептала она, – не говори о нем, как будто… как будто о вещи. Он все слышит.

– Извини.

– А теперь расскажи про форт Самтер. Теперь, когда отец перестал ездить в город, мы не читаем газет. И если кто-нибудь из соседей не заглянет к нам поболтать, мы так и не будем знать последних новостей.

– Ну, похоже на то, что конфедераты в Южной Каролине решили, что больше не в силах выносить вид федерального флага, развевающегося над фортом Самтер, контролирующим Чарлстонский залив. Теперь, когда они вышли из Союза и стали независимым штатом, они вправе считать, что вид иностранного, по их словам, флага для них оскорбителен. Было предложено янки освободить форт, но его комендант – кажется, его зовут майор Андерсен – ни за что не хотел опустить флаг или сдаться. А сегодня ночью мы получили известие, что наши начали обстреливать крепость.

Миловидное лицо Натана сияло от восторга, тогда как у Китти все похолодело внутри в предчувствии того, что этим поступком Юг сжигает за собой мосты и дальше события начнут развиваться с нарастающей скоростью.

– Ну же, поехали! – настаивал Коллинз. – Давай я помогу тебе оседлать коня. Мы мигом доскачем до города и вместе со всеми дождемся новостей!

– Хорошо, – наконец уступила она и, оглядев свои холщовые штаны, добавила: – Только подожди немного – пойду переоденусь во что-нибудь более подходящее. Не являться же в город в таком виде.

И Китти поспешила в дом. Навстречу ей уже вылетела мать со своими бесконечными расспросами.

– Мне некогда объясняться, – бросила девушка, торопливо переодеваясь в новое муслиновое платье, которое только что кончила шить.

Китти выскочила из дома буквально преследуемая Линой, и Натан едва поспевал за ней, горевшей желанием как можно скорее скрыться от матери.

Коллинз вывел из стойла и оседлал ту самую лошадь, на которой имел обыкновение ездить Джон, и они поскакали в сторону Голдсборо. Натан, безмятежно улыбаясь, признался:

– Я так рад, что мы вместе именно сегодня! Мужчине вдвойне приятно слушать радостные вести, если рядом с ним любимая.

– Которой вдвойне приятно быть рядом с ним, – подхватила Китти, подставляя лицо ласковому ветру. – Ах, как я люблю тебя, Натан!

Дорога оказалась запруженной верховыми, повозками и экипажами – все торопились в город. Когда Натан и Китти добрались до главной улицы Голдсборо – Централ-стрит – стало ясно, что буквально все графство собралось здесь, у стен телеграфа, в ожидании новостей из Южной Каролины.

Мужчины теснились в первых рядах, потягивая из фляжек виски и переговариваясь возбужденными голосами. Женщины стояли поодаль, держа за руки ребятишек, спрятав под яркими шляпками лица от жаркого апрельского солнца. Возле самого вокзала расположился негритянский оркестр, вовсю наяривавший «Дикси» – новую, ставшую чрезвычайно популярной песенку.

Толпой владело счастливое оживление. Получился настоящий праздник, подумала Китти, с трудом пробираясь следом за Натаном. Впервые в жизни ей приходилось видеть столько людей, охваченных единым порывом. Поддавшись всеобщему ликованию, она просунула свою руку в руку Натана, и он сжал ее сильными пальцами, а потом наклонился и слегка поцеловал.

Однако вскоре Китти заметила и таких, кто, не скрывая тревоги, старался держаться в стороне, не разделяя всеобщей радости. Девушка решила, что это и есть консерваторы. Те, кто, как и ее отец, считает воину развлечением для глупцов. Она не сомневалась, что если бы Джон оказался сегодня в городе, то стоял бы рядом с этими немногими.

Они прошли мимо «Башни Вашингтона» – рынка, где продавались рабы. Сегодня там было пусто, торги отменены. Китти стало любопытно, куда же ведет ее Натан, – Коллинз пробирался сквозь густую людскую толпу явно с какой-то определенной целью.

И вот наконец Натан остановился у дверей ювелирного магазина мистера Гиддена.

– Зачем мы сюда пришли? – недоумевала девушка, глядя на победоносную улыбку Натана.

При виде продавца он церемонно взмахнул рукой и провозгласил:

– Мы пришли купить обручальные кольца. И я желаю, чтобы моя невеста сама сделала выбор!

– Ох, Натан… – От его слов у Китти перехватило дух. – Это… это так неожиданно.

– Почему неожиданно? – Он привлек ее за плечи, звучно поцеловал и затем отстранился, раскачиваясь с пятки на носок и сияя, как удачно напроказивший мальчишка. – Я люблю тебя и намереваюсь жениться в ближайшее время! Сегодня самый подходящий день, чтобы купить обручальные кольца.

– Китти, значит, я не ошибся, это ты вошла в магазин, – загремел у дверей голос дока Масгрейва. – Нам надо поговорить. Все собирался заглянуть к вам и проведать отца, но только из-за перемены погоды, похоже, все графство решило заболеть воспалением легких – вот я и мотался туда-сюда, не имея ни минуты свободной.

– Вам следовало позвать меня на помощь, док.

– Нет, я решил, что тебе лучше присматривать за отцом. – Масгрейв снял старую холщовую шляпу, и стало видно, какое мрачное у него лицо. – Если ему и суждено оправиться, то только благодаря тебе. Нытье Лины только побуждает его все глубже и глубже замыкаться в своем мире. Ему хоть немного стало лучше?

Все в Китти противилось тому, чтобы сказать «нет», и она ответила неопределенно:

– Он заговорил со мной этим утром, когда я напомнила, что пора начинать сев, не то мы умрем с голоду. А он буркнул, что это не имеет значения, дескать, как ни крути, а его здесь уже не будет.

Док выпятил губы под пушистыми седыми усами:

– Они лишили человека присутствия духа, вот чего они добились! Джон Райт был одним из самых отважных мужчин, которых мне довелось знать. Он никогда не лез за словом в карман, если дело касалось его убеждений…

Натан, нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу, не выдержал и вмешался:

– Док, вы уж не обижайтесь, но мы зашли сюда по делу, причем довольно важному.

– Ну-ну, не смею задерживать. – Док торопливо отвел глаза, пряча давнюю неприязнь к юному повесе. – По правде сказать, у меня тоже есть важное дело к Китти, но оно займет много времени. – И он продолжил, постаравшись встать так, чтобы оказаться спиной к Натану и лицом к его спутнице: – Китти, обстрел форта Самтер неминуемо приблизит начало войны, особенно если конфедератам удастся захватить крепость. Из Ралея дошли слухи, что отделения нам не избежать. Я немедленно связался с доктором Чарльзом Джонсоном, которого должны назначить главным военным хирургом штата, и он подтвердил, как я уже говорил тебе раньше, свое намерение открыть в Голдсборо военный госпиталь. Естественно, нам понадобятся знающие медсестры, и я хотел бы рассчитывать на твое участие.

– Ну уж нет! – вмешался в разговор, грозно сверкая глазами, Натан. – Китти скоро станет моей женой, и мне вовсе не хочется идти на войну с сознанием того, что она гнет спину в каком-то госпитале, посреди грязи, крови и… смерти! – Он с трудом заставил себя говорить тише. – Нет, она, как и другие леди, останется дома, там, где ее настоящее место. И прошу выбросить из головы всякие мысли о работе, да еще в госпитале!

Пока Китти стояла и смотрела, как гневно раздувает ноздри Натан, у нее в груди также разгоралось пламя негодования. Девушка недоумевала, чему это может улыбаться Масгрейв, если сама она едва сдерживается. Может быть, он просто догадался, что она, Китти, никогда в жизни не позволит ни одному мужчине – даже если она его любит – вот так грубо распоряжаться ее судьбой?

Они оба выжидательно умолкли, глядя на нее: Натан с сердитым нетерпением, а док Масгрейв – с едва заметной ухмылкой.

– Ну скажи ему сама, Китти, – подзадоривал Натан.

– Я непременно помогу вам, доктор Масгрейв, – выпалила она, заносчиво подняв подбородок, как делала всегда во время спора. – Вы только дайте знать, когда, и я непременно явлюсь к вам на помощь.

• Предыдущая
• 24/110
• Следующая