Любовь и ярость - Хэган Патриция - Страница 2
- Предыдущая
- 2/88
- Следующая
При этом известии Китти охватил ужас, а те немногие подробности, которые ей удалось выяснить, повергли ее в отчаяние: все корабли затонули, разбившись о рифы, уцелел лишь один. И мрачной чередой потянулись дни, когда, охваченная страхом за судьбу любимого, Китти одновременно и боялась, и жаждала вестей.
Потом, слава Богу, она узнала, что Тревис был на борту корабля, которому посчастливилось уцелеть благодаря капитану, успевшему вывести судно в открытое море.
Президент Гаррисон был очень внимателен к Китти. Он даже прислал своего человека к ней в Силвер-Бьют, в Невадуги заверил, что слишком ценит ее мужа, чтобы позволить ему еще раз так рисковать жизнью. Президент торжественно пообещал заменить Тревиса другим человеком во время переговоров с немцами и порадовал Китти известием, что муж ее уже на пути домой. А вскоре пригласил их с Колтом в Нью-Йорк, намекнув, что они увидятся с Тревисом в «Метрополитен-опера» во время празднования Дня независимости. Китти догадалась, что Тревис должен по приезде отправиться на концерт и их встреча станет для него приятным и неожиданным сюрпризом.
Китти с радостью откликнулась на приглашение. Правда, ей на минуту показалось, что все знаки, внимания – это лишь способ подсластить горькую пилюлю, которую готовит Гаррисон, собираясь сразу же послать Тревиса еще куда-нибудь с очередным заданием. Конечно, она давно уже смирилась с тем, что страсть к приключениям носит ее мужа по всему свету, словно перекати-поле, но президент должен понимать, что Тревис когда-то бывает нужен и ей.
Она вздрогнула, очнувшись от своих мыслей, и заметила, что сын уже некоторое время что-то говорит ей.
– Прости, дорогой!
– Я сказал, что собираюсь домой, – нетерпеливо повторил Колт, – ты же знаешь, я терпеть не могу званых вечеров и, если честно, мне безумно надоело это… – он с отвращением обвел взглядом бурлящую вокруг толпу, – ..это шоу.
Китти сочувственно кивнула, понимающе взглянув на сына.
Она тоже посмотрела вокруг. Посреди главного зала бил огромный фонтан – искрящиеся струи шампанского, взметнувшись почти под потолок, сверкающими бриллиантами рассыпались в воздухе и с мелодичным звоном падали в небольшой мраморный бассейн, в котором плавали розовые и пурпурные орхидеи. Толпившиеся кругом гости с веселым смехом подставляли хрустальные бокалы под пенящиеся струи и наполняли их светлым вином.
В ослепительном свете люстр особенно яркими казались роскошные платья всех цветов, которые только существуют на свете. Драгоценности необыкновенной красоты и баснословной стоимости сверкали и переливались разноцветными огоньками, По углам зала размещались небольшие оркестры, и волшебные звуки вальса переплетались с негромким шумом голосов и беззаботным смехом.
Пол был усыпан лепестками роз, их нежное благоухание наполняло огромный зал и смешивалось с тончайшим ароматом духов и запахом дорогих сигар.
– Ведь сегодня День независимости, – напомнила Китти, не заметив, что сын уже погрузился в другие мысли. – Скажи, милый, – она осторожно тронула его руку, – ты случайно ничего не имеешь против присутствия здесь Шарлин Боуден?
Колт с трудом удержался от недовольной гримасы, в который раз подивившись материнской проницательности. Как всегда, она угадала его мысли. Ну так, значит, нет смысла и лукавить.
– Ты права, мама! Вряд ли кто смог бы удивиться больше, чем я, в ту минуту, когда Шарлин, как чертик из коробочки, вдруг появилась на вокзале с кучей чемоданов и тетей Джессикой и объявила, что едет с нами.
У Китти от изумления даже дыхание перехватило, и лишь неимоверным усилием воли ей удалось удержаться от вопросов, которые так и вертелись на кончике языка. Ей пришлось напомнить себе, что Колт уже взрослый человек и давным-давно живет своей жизнью. Она редко давала волю материнскому любопытству, а если и делала это, то очень осторожно, чтобы сыну, не дай Бог, не пришло в голову, что она сует нос в, его дела.
– А ты знал, что она собирается с тобой?
– Нет, конечно! – Он даже вспыхнул:
– Просто я, как последний дурак, рассказал ей о том, что президент пригласил нас сюда, и она тут же заявила, что непременно поедет вместе с нами. Я возмутился и был вынужден сказать, что ее-то как раз никто сюда не приглашал. И вот что из этого вышло! – Он с досадой передернул плечами, а изящно вырезанные ноздри затрепетали, как всегда в те минуты, когда он был чем-то взволнован или возмущен. Эту привычку, унаследованную им от отца, давно уже подметил любящий взгляд Китти.
Она протянула руку и слегка погладила сына по щеке.
– Я все понимаю, милый, тебе пришлось привезти ее с собой. Конечно, у тебя не было другого выхода. Скандал был бы неприятен для всех нас, а не только для нее. Успокойся, ты все сделал правильно.
– Никогда не встречал раньше подобной девицы – у нее нервы, как стальные канаты. – И он сокрушенно покачал головой.
Китти задумалась, взвешивая каждое слово. Она была совершенно уверена, что сын пока еще не собирался жениться, но, насколько ей было известно, Шарлин – единственная девушка, с которой Колт постоянно встречался. И если уж Шарлин суждено было в один прекрасный день стать ее невесткой, то Китти следовало хорошенько подумать, прежде чем сказать что-нибудь, о чем она впоследствии может горько пожалеть.
– Она довольно хорошенькая, – задумчиво протянула Китти, – боюсь только, что Чарлтон и Джульетт безбожно избаловали ее. Она ведь единственный ребенок и привыкла всегда получать все, что только пожелает. А теперь, похоже, она больше всего на свете хочет тебя. – Подумав немного, она продолжила. – По-моему, ты ее первое серьезное увлечение, поэтому постарайся не обижать ее, сынок. Наверняка она по уши влюблена в тебя. А в этом случае женщина поступает безрассудно.
Колт благодарно взглянул на мать.
– Благослови тебя Бог, мама, ты всегда понимала меня. Я же заметил, что ты разозлилась на Шарлин еще больше, чем я, когда увидела ее на вокзале, и спасибо тебе, что сдержалась и не показала, насколько все это неприятно для нас. А ведь мне-то известно, что она далеко не всегда бывает так же справедлива к тебе.
– Только я стараюсь не замечать этого, – улыбнулась Китти. – Ты знаешь, мне иногда кажется, что мы сами дозволяем неприятностям осложнять нам жизнь. Было бы разумнее на многое закрывать глаза.
Колт привык уважать мать, и она знала, что он всегда прислушивался к любому ее совету или замечанию. Они с отцом часто беседовали по душам, и он хорошо знал о том горе, которое выпало на долю его матери. Всего один раз в разговоре с сыном Тревис упомянул, что до сих пор влюблен в жену, но зато не раз восхищался ее мужеством и терпением, с которыми она перенесла несчастья и беды, посланные ей судьбой, и не дала им сломить себя.
И в глазах Колта мать была божеством, ни одна женщина не могла сравниться с ней.
– Знаешь, – задумчиво сказал он, – вот если бы мне повезло и я встретил женщину, похожую на тебя, тогда бы я женился, не раздумывая ни минуты.
Китти весело расхохоталась и покачала головой:
– Так я тебе и поверила, Джон Тревис Колтрейн! Разве я не знаю, что ты плоть от плоти своего отца и страсть к путешествиям у тебя в крови. Помоги, Господи, той несчастной девушке, которая отважится выйти за тебя, прежде чем ты хоть немного не остепенишься!
Колт засмеялся вместе с ней, но его веселое настроение моментально улетучилось, как только он заметил Шарлин Боуден, которая решительно направлялась в их сторону.
Китти постаралась взять себя в руки. Не то чтобы она уж очень сильно не любила Шарлин, но ее безумно раздражали невероятный снобизм и тщеславие, удивительные для такой молодой девушки. Шарлин была точной копией своей матери в молодости, и Китти вдруг вспомнила, как она всегда старалась избегать Джульетт Боуден. Раньше это было проще, но теперь, когда они разбогатели и Тревис стал играть важную роль в политической жизни страны, выполняя ответственнейшие поручения правительства, им с мужем пришлось вести светскую жизнь. А Джульетт Боуден была, безусловно, светской женщиной и благодаря своему богатству занимала весьма заметное положение в аристократическом обществе Силвер-Бьют.
- Предыдущая
- 2/88
- Следующая
