Женщины Цезаря - Маккалоу Колин - Страница 69

• Предыдущая
• 69/217
• Следующая

Фульвия внешне ничем не была на них похожа. Бледная, с каштановыми волосами и фиолетовыми глазами — чем-то ее внешность напомнила Цезарю облик его матери Аврелии. Очень положительная и не допускающая возражений молодая женщина, набитая глупыми идеями, рожденными ее романтической преданностью братьям Гракхам — деду Гаю и двоюродному деду Тиберию. Ее брак с Публием Клодием пришелся не по вкусу ее родителям. Впрочем, это не остановило Фульвию, которая решила настоять на своем. После замужества она очень сдружилась с сестрами Клодия, во вред всем троим.

Однако никто из этих женщин не беспокоил Цезаря так, как две зрелые дамы известной репутации, занимавшие третье ложе: Семпрония Тудитана, жена одного Децима Юния Брута и мать другого (странный выбор подруги для Фульвии — все Семпронии Тудитаны были заядлыми врагами обоих Гракхов, равно как и семья Декумия Юния Брута Галлецийского, деда мужа Семпронии), и Палла, жена цензора Филиппа и цензора Попликолы, родившая по сыну каждому из мужей. Семпронии Тудитане и Палле должно было быть лет по пятидесяти, хотя они использовали все известные косметические средства, чтобы скрыть этот факт, — от краски и пудры на лице и шее до сурьмы вокруг глаз и кармина на щеках и губах. Они также следили за тем, чтобы тело не обвисало. Они усердно голодали, чтобы оставаться худыми, как палки, носили легкие, летящие одежды, считая, что те возвращают им ушедшую юность. «Результат подобного вмешательства в процесс старения, — думал Цезарь, внутренне ухмыляясь, — так же безуспешен, как и смешон». Его собственная мать, решил бы безжалостный зритель, выглядела намного привлекательнее, хотя и была на десять лет старше этих кокеток. Но Аврелия не искала общества мужчин, в то время как Семпрония Тудитана и Палла были аристократками-проститутками, отнюдь не обделенными вниманием мужчин, так как считались лучшими fellatores в Риме, даже по сравнению с профессионалами по оральному сексу обоих полов.

Их присутствие означало, заключил Цезарь, что Децим Брут и молодой Попликола также являются приятелями Помпеи. О Дециме Бруте нельзя сказать ничего особенного: молодой, скучающий, горячий. Вечно доставляет неприятности, проистекающие от неумеренного употребления вина, интриг с женщинами и игры в кости. Но молодой Попликола совратил свою мачеху, пытался убить своего отца-цензора и был официально переведен в разряд нищих и безвестных. Ему никогда не будет дозволено войти в Сенат. Однако когда Публий Клодий женился на Фульвии и получил неограниченный доступ к деньгам, молодой Попликола стал вновь появляться в высших кругах.

Клодия первая заметила Цезаря. Она выпрямилась на ложе, выставила вперед грудь и одарила его соблазнительной улыбкой.

— Цезарь, какое божественное удовольствие видеть тебя! — промурлыкала она.

— Взаимно, конечно.

— Входи же! — пригласила его Клодия, похлопав по ложу рядом с собой.

— Я бы с удовольствием, но боюсь, что мне пора уходить.

Выходя на улицу, Цезарь решил, что эта компания у него в доме — рассадник сплошных неприятностей.

Предстояло повидать Лабиена, но сначала он должен увидеть Сервилию, которая, наверное, уже ждет его в квартире. Женщины! Сегодня положительно день женщин — и по большей части женщин нехороших. Кроме Аврелии, конечно. Вот это женщина! Жаль, подумал Цезарь, поднимаясь по лестнице в свою квартиру, что другой такой нет.

Некоторое время любовники молчали. Сначала были умопомрачительные, длительные поцелуи, потом томные объятия на постели, сплетение обнаженных тел. Сервилия — такая восхитительная, такая умная, такая изобретательная в любви, она позволяла ему делать с собой все, что он хотел, и сама ничем себя не ограничивала. И он был таким идеальным, таким чувствительным и мощным, таким знающим. Абсолютно удовлетворенные друг другом, восхищенные тем, что близость вызывает у них не брезгливость, а удовольствие, Цезарь и Сервилия забывали обо всем, пока вода в хронометре не истекала несколько раз.

Он будет говорить не о Лабиене, а о Помпее, решил Цезарь. Поэтому когда они лежали, обнявшись, он сказал:

— Моя жена подобрала себе странную компанию.

Память о нескольких месяцах бешеной ревности еще жила в Сервилии, поэтому ей нравилось слышать из уст Цезаря любые слова, свидетельствующие о его недовольстве супругой. О-о, в первые же моменты их примирения после рождения Юнии Терции Сервилия поняла, что брак Цезаря — фикция. Тем не менее проклятая девчонка Помпея была восхитительна. Ни одна женщина возраста Сервилии не может сохранять полную уверенность в любовнике, когда соперница почти на двадцать лет моложе.

— Странная компания? — переспросила она, лаская его тело.

— Обе Клодии и Фульвия.

— Этого следовало ожидать, учитывая круги, в которых вращается братец Помпеи.

— Да, но сегодня этот зверинец пополнился новыми тварями!

— Кем?

— Семпронией Тудитаной и Паллой.

— О-о! — Сервилия села на постели, забыв о ласках. Она нахмурилась, подумала немного, потом проговорила: — В принципе, это не должно меня удивлять.

— И меня. Если вспомнить о том, кто друзья Публия Клодия.

— Нет, я не это имела в виду, Цезарь. Ты знаешь, конечно, что моя младшая сестра Сервилилла развелась с Друзом Нероном, изменив ему.

— Я слышал.

— А вот то, чего ты не знаешь: она собирается выйти замуж за Лукулла.

Цезарь тоже сел.

— Это значит поменять дубину на слабоумного! Он уже многие годы проводит всякие эксперименты с веществами, которые искажают реальность. По моему мнению, один из его вольноотпущенников занимается лишь тем, что готовит для него всякие снотворные снадобья и вещества, вводящие в транс: сироп из опийного мака, грибы, настои из листьев, ягод, корней.

— Сервилилла говорит, что ему приятно опьянение от вина, но не нравится похмелье. Очевидно, все эти вещества не вызывают такого болезненного ощущения. — Сервилия пожала плечами. — В любом случае, кажется, Сервилилла не жалуется. Она надеется бесконтрольно наслаждаться деньгами мужа — такого мужа, который не будет мешать ей жить по собственной воле.

— Он развелся с Клодиллой по причине прелюбодеяния и инцеста.

— В этом виноват Клодий.

— Ну что ж, я желаю твоей сестре счастья, — сказал Цезарь. — Лукулл все еще стоит на Марсовом поле, требуя триумфа, в котором Сенат продолжает ему отказывать. Поэтому, находясь со своим женихом, она не увидит Рима из-за высоких стен.

— Скоро он получит свой триумф, — уверенно сказала Сервилия. — Мои информаторы сообщают, что Помпей Магн не захочет делить Марсово поле со своим старым врагом, когда вернется домой с Востока, покрытый славой. — Она фыркнула. — О-о! Какой позер! Любой здравомыслящий человек понимает, что это Лукулл сделал за него всю тяжелую работу! Магну оставалось только снять урожай.

— Согласен. Но Лукулл меня мало интересует, — молвил Цезарь, беря в ладонь грудь Сервилии. — И не в твоем характере отклоняться от темы, любовь моя. Какое отношение это имеет к друзьям Помпеи?

— Они называют свою компанию «Клубом Клодия», — сказала Сервилия, выгибаясь от его прикосновения. — Сервилилла рассказала мне об этом все. Разумеется, Публий Клодий — глава этого клуба. Основная и, я думаю, единственная цель «Клуба Клодия» — шокировать наш мир. Вот как они развлекаются. Все они скучают от безделья, но работать не любят и имеют слишком много денег. Вино, проститутки, азартные игры. Скандалы — их единственная цель. Отсюда — беспутные женщины, такие, как Семпрония Тудитана и Палла, публичное заявление об инцесте и поощрение таких бесподобных образцов человеческой природы, как молодой Попликола. Мужчины клуба — это несколько очень молодых людей, которые еще плохо понимают жизнь, например Курион-младший и твой кузен Марк Антоний. Я слышала, одно из их любимых занятий — делать вид, что они любовники.

Цезарь фыркнул.

— Я готов поверить почти всему, что говорят о Марке Антонии, только не этому! Сколько ему сейчас? Девятнадцать или двадцать? Но он послужил причиной появления на свет множества незаконнорожденных детей во всех слоях римского общества. И преуспел в этом больше, чем кто-либо иной из известных мне мужчин.

• Предыдущая
• 69/217
• Следующая