Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2 - фон Зенгер Харро - Страница 53

«В особенности Советский Союз не упускает малейшей возможности извлечь из ничего нечто и обратить это против Китая» («Жэньминь жибао»). Вот примеры высосанных из пальца советских обвинений:

— Китай планирует совместно с Пакистаном военную интервенцию в Афганистан.

— Китай совместно с Пакистаном разрабатывает ядерное оружие.

— В китайском Синьцзяне размещены лагеря афганских мятежников.

— Китайские вертолеты вторглись в индийское воздушное пространство.

— Два израильских должностных лица посетили Китай, очевидно, с целью заключения китайско-израильского союза.

— Убийца Кеннеди Освальд поддерживал связи с Китаем.

— Китай поддерживает контакты с итальянскими «красными бригадами».

Упреки в адрес Советского Союза почерпнуты из «Жэньминь жибао» за 1978–1984 гг. Однажды использование Стратагемы № 7 было приписано индийской газете, в которой сообщалось, что в Бангкоке вдруг объявились тысячи китайцев; однажды — Вьетнаму, утверждавшему весной 1979 г., что Китай планирует нападение на Лаос.

Лишь немногие герои китайского прошлого могут сравниться в популярности с военачальником Юэ Фэем (1103–1142). Приводят в пример его верность империи, сюжетом многочисленных притч являются его низкое происхождение, прямой нрав, дисциплина в его войске и забота о простом народе. Ему посвящены один роман, множество пьес и опер, и он возведен в ранг даосского божества.

В особенности известен Юэ Фэй благодаря умелой обороне территории династии Южная Сун (1127–1279). Но бессмертным сделала его гибель, навлеченная на него тем самым императорским двором, который он защищал.

Тунгусские племена нюйжень (чжурчжени) с далекого Севера напали на китайские земли севернее Янцзы, и армия основанной ими династии Цзинь (1115–1234) проникала все дальше в Южный Китай, куда бежал китайский император. Юэ Фэй, который в это время служил у одного помещика в личной охране, добровольно поступил в армию и быстро продвинулся в качестве талантливого офицера. Он создал крестьянскую армию, прославленную своей дисциплиной. Известно изречение Юэ Фэя: «Не разбирайте на дрова ни единого дома, даже если вы замерзаете, и не грабьте народ, даже если страдаете от голода».

Китайская армия быстро освободила от чжурчженей большой район, и осенью 1140 г. армия Юэ Фэя нанесла войскам династии Цзинь тяжелое поражение в провинции Хэнань. Теперь следовало оттеснить чжурчженей в их земли на Северо-Востоке. И тут пришел приказ императора, отзывающий Юэ Фэя и других военачальников, намеревавшихся способствовать дальнейшему освобождению страны.

По наиболее распространенной в современном Китае версии, причиной, приведшей Юэ Фэя к гибели, было то, что властитель династии Цзинь добивался отстранения Юэ Фэя, пугавшего его в качестве прямо-таки непобедимого противника, для усиления при китайском дворе влияния кругов, выступавших за политику уступок и мира. Он передал первому министру Цинь Гую (1090–1155)[137] письмо, в котором настаивал на отстранении Юэ Фэя как необходимом предварительном условии мирных переговоров. Цинь Гуй принадлежал к богатейшим помещикам своего времени. Его владения лежали поблизости от Нанкина, то есть как раз в районе развертывания войск, где была сосредоточена большая часть живой силы для обороны. Он хотел спешного заключения мира и пошел на предложенное врагами дело — с помощью Стратагемы № 7.

Прежде всего он сфабриковал обвинение против подчиненного Юэ Фэю военачальника Чжан Сяня. Тот якобы намеревался поднять мятеж против императорского двора. Затем он начал утверждать, что Юэ Фэй и его сын Юэ Юнь писали Чжан Сяню возмутительные письма. На основании этих лживых обвинений Цинь Гуй приказал заключить Чжан Сяня и Юэ Юня в тюрьму. После этого он вызвал Юэ Фэя в тогдашнюю столицу Линьань (современный Ханчжоу, провинция Чжэцзян) под предлогом намерения задать ему несколько вопросов. Юэ Фэй беспрекословно выполнил приказ и по приезде в столицу был немедленно схвачен и брошен в темницу.

Цинь Гуй настаивал на своем утверждении, что Юэ Фэй, Юэ Юнь и Чжан Сянь готовили мятеж. Согласно официальной «Истории династии Сун», составленной в 1343–1345 гг., ответственный за борьбу с чжурчженями военачальник Хань Шичжун (1089–1151) потребовал у него объяснений. Цинь Гуй дал подлый ответ: письма, по всей видимости, были сожжены, почему теперь невозможно проверить их содержание, но преступное деяние как таковое «предположительно, налицо» («мо сю ю»).

Выражение «мо сю ю» («предположительно, налицо») часто употребляется в китайской прессе, когда описывается применение Стратагемы № 7 клеветниками, пытающимися обвинить невинного в абсолютно выдуманном злодействе.

После построенного на фальшивом обвинении судебного разбирательства Юэ Фэй и оба его подельника были казнены в павильоне Фэнбо в Ханчжоу в канун китайского Нового, 1142, года. Юэ Фэю было только 39 лет.

Деяния Юэ Фэя воодушевили народ, а его судьба возбудила по всей стране волну негодования. Через 20 лет на трон династии Сун появился новый претендент. Чтобы добиться признания общественности, он приказал выкопать тела казненных и устроить торжественное сожжение трупов Юэ Фэя и Юэ Юня на берегу озера Сиху в Ханчжоу. В 1221 г. на этом месте был построен посвященный им храм, существующий и поныне. Разрушенная во время «культурной революции» могила Юэ Фэя теперь восстановлена и украшена статуей Юэ Фэя.

На могиле установлено также четыре бронзовые фигуры, преклоняющие колени перед Юэ Фэем, как бы прося у него прощения. Одна из фигур представляет собой первого министра Цинь Гуя, остальные — его супругу и еще двух участников заговора против Юэ Фэя. Статуи и поныне отмечены печатью презрения к их злодеянию.[138]

В эпоху «Сражающихся царств» государства Вэй и Чжао заключили как-то договор о дружбе с тем условием, что царевич Вэй будет отослан в Чжао как заложник. Царь Вэй доверил эскорт царевича своему ближайшему советнику, министру Пан Цуну. Пан Цун предвидел, что после его отъезда некоторые придворные попытаются очернить его в глазах царя. Перед тем как попрощаться с царем, он спросил:

«Если кто-нибудь сообщит вам, что по улицам столицы бродит тигр, вы поверите?»

«Нет. Разве такое возможно?»

«А если второй человек придет, говоря то же самое?»

«Нет, даже двое не смогут меня убедить».

«Но если явится третий и тоже скажет, что видел на улице тигра, будет ли ему вера?»

«Конечно, я поверю ему. Если три человека утверждают одно и то же, наверное, это правда».

На это Пан Цун сказал:

«Я буду сопровождать царевича в далекое государство Чжао. Конечно, более трех людей попытаются оклеветать меня во время моего отсутствия. Надеюсь, что вы все тщательно обдумаете, прежде чем прийти к заключению».

Царь кивнул и проговорил:

«Я знаю, что вы имеете в виду, теперь идите!»

Действительно, многие придворные попытались оклеветать Пан Цуна. Поначалу царь не обращал на них внимания. Но чем больше голосов проклинало Пан Цуна, тем более усиливались в сердце царя подозрения, и наконец он оказался убежден в дурных свойствах Пан Цуна. Возвратившись, Пан Цун понял, что он потерял благоволение царя. И все это случилось из-за сплетен, которые, будучи часто повторяемы, приобрели облик правды.

Часто случается так, что человек, который работает изо всех сил, слывет карьеристом, а о том, кто выступает против несправедливости и коррупции, распространяется мнение как о чистоплюе. Так отстреливают каждую вырывающуюся в вожаки стаи птицу. Уже Лу Синь (1881–1936), популярнейший писатель XX в. в КНР, отметил: «В Китае часто пускают стрелы в спину, так что любой богатырь, который смело двинется вперед, легко теряет жизнь» (цит. по: Наньфан жибао. 1982. 9 апреля).