Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2 - фон Зенгер Харро - Страница 73

«Ради воцарения мира в государстве захватили мы Яньцзин [Пекин]; мы отобрали его у Ли Цзычэна [предводителя крестьянского восстания], а вовсе не у благородной Минской династии».

Квинтэссенция Стратагемы № 12 выражена одной из тайваньских книг о стратагемах в таких словах:

«Стратагема № 12 заключает в себе требование не сосредоточивать все внимание на отдельных обстоятельствах, а, напротив, расширить поле своего зрения, чтобы, если в нем возникнут какие-нибудь возможности для выигрыша, а) сразу же заметить их и б) использовать. Даже малейшее, едва заметное преимущество не следует недооценивать. Мелкими каплями наполняется океан. Польза от стратагемы «Легкой рукой увести овцу» заключается не в приобретении отдельной овцы, а в непредвиденном выигрыше, обеспеченном постоянной установкой на открытость ко всему и находчивость, что во много раз увеличивает значимость этого выигрыша».

Четыре иероглифа

Современное китайское чтение: да / цао / цзин / шэ

Перевод каждого иероглифа: бить / трава / спугнуть / змея

Связный перевод: Бить по траве, чтобы вспугнуть змею.

Сущность: Поворошить палкой в норе. Стратагема косвенного предостережения, запугивания, предупредительного выстрела. Стратагема провокации.

Одно из старейших упоминаний объяснительной притчи к Стратагеме № 13 находим в труде «Нань Тан цзинь ши» («Современная история династии Южная Тан»),[194] написанном Чжэн Вэньбао в 977 г. н. э.

При династии Южная Тан (937–975) некий Ван Лу служил начальником уезда Дату (соответствует современному уезду Дату в провинции Аньхой). Он был известен своей жадностью и взяточничеством. Однажды жители его уезда подали жалобу на секретаря Ван Лу с обвинениями во взятках, а также в других проступках. Когда Ван Лу прочитал обвинения, которые относились также и к нему, он очень испугался. В таком настроении он написал:

«Вы еще только постучали по траве, а я уже подобен вспугнутой змее».

Была ли рассчитана жалоба на такое действие, из этого отрывка неясно, но, во всяком случае, фраза Ван Лу может быть источником формулировки Стратагемы № 13, встречающейся также в китайской буддийской литературе. Согласно «Заметкам о передаче факела» («Чуань дэн лу»), собранию буддийских изречений эпохи Сун (X–XIII вв.), один из буддийских учителей сказал:

«Я бью по траве, и змея ужасается».

Здесь также обыгрывается применение палки для ударов, вызывающих просветление. Это — буддийское педагогическое средство, применявшееся к неофитам монахом Дэ Шанем, жившим в эпоху Тан (618–907). Исполосованное ударами палки тело здесь соответствует побитой траве, из которой появляется уподобляемая змее душа, доселе погруженная в мирские мечты, или, по китайскому выражению, в красную пыль.

Сам Чжу Си (1130–1200), основатель неоконфуцианства, признанного в 1313 г. официальной религией,[195] также применял формулировку Стратагемы № 13. Так, в письме (относящемся, по-видимому, к 1196 г.), адресованном Хуан Жэньцину, он пишет:

«Твое послание, полученное мною, написано просто, и по смыслу ясно. Ли Цан должен поостеречься. Боюсь я только, что он, увидев Хуан Шанбо в тяжелом положении, уподобится вспугнутой ударами по траве змее и не решится больше ничего предпринять».

Хуан Жэньцин, Хуан Шанбо и Ли Цан — ученики Чжу Си. Он использует здесь формулировку Стратагемы № 13 чисто иллюстративно — так же, как и Ван Шифу, творивший в конце XIII — начале XIV в., в пьесе «Си сян цзи» («Западный флигель»), признанном шедевре китайской драматической поэзии.[196] Когда Чжан Гун, герой пьесы, в IV акте по дороге в столицу, смертельно усталый, засыпает в придорожной корчме, ему снится его возлюбленная Ин-ин. Она бежит за ним торопливо, как «вспугнутая ударами по траве змея».

В то время как Чжу Си применяет это выражение для описания смятенного состояния духа, Ван Шифу пользуется им для передачи грациозных движений бегущей девушки. В обоих случаях стратагемное значение отсутствует.

Применение этого принципа в борьбе с преступниками сформулировал еще во времена ханьского императора Сюаня (74–49 до н. э.) Инь Вэнгуй, правитель Дунхая (на юго-востоке современной провинции Шаньдун и северо-востоке современной провинции Цзянсу).

По преданию, Инь Вэнгуй мудро исполнял свою должность и следовал законам. Все преступления по своему уезду он расследовал лично и постановил производить казни за тяжкие преступления во время ежегодных осенних и зимних собраний чиновников или же его инспекционных поездок. Причиной того было намерение «одной смертной казнью предостеречь сотни людей». Согласно биографии Инь Вэнгуя в «Истории династии Хань», многие чиновники и простые люди, шедшие по скользкой дорожке, под воздействием страха начинали новую жизнь. Так, например, Инь Вэнгуй своими руками казнил ужасного злодея Сю Чжунсуня, которого не решались покарать его предшественники. Эта казнь всполошила весь уезд Дунхай. «Весь уезд пребывал в страхе и ужасе, и никто более не решался идти против законов. После этого во все правление Инь Вэнгуя в Дунхае царили мир и порядок».

Этот пример я взял из книги Чжоу Цзиньхуа «Чэнъюй гуши убай пянь» (500 историй о китайских пословицах. Чуньцин, 1982), из главы о пословице «Чэнъюй цзин бай» — «Наказать одного, чтобы напугать многих».

Здесь наказание одного лица выступает в качестве «битья по траве», в результате которого многочисленные преступные элементы — «вспугнутые змеи» — в испуге отвращаются от преступления.

В области борьбы с преступностью видит возможность применения Стратагемы № 13 и один из тайваньских авторов. Он советует в неясных случаях прежде всего «разворошить окружение подозреваемого». Здесь он имеет в виду некоторые тайваньские дела о коррупции, в которых допрашивались и арестовывались не главные подозреваемые, занимавшие самые высокие посты, а их ближайшее окружение — секретари, шоферы и прочие.

Ли Боюань (1867–1906) в политическом романе «Гуаньчан сяньси цзи» («Разоблачение мира чиновников») приводит Стратагему № 13 в слегка измененном виде. Она всплывает в главе 53, где ее применяет маньчжурский генерал-губернатор Цзяннани[197] Вэньмин. Генерал-губернатору, как раз когда он собирался пообедать, сообщили о визите некоего иностранца.

Это оказался консул одной страны. Зачем ему понадобился генерал-губернатор? Незадолго до того генерал-губернатор приказал казнить одного из солдат личной охраны. Само по себе это не было важным событием. Видимо, для этой казни были свои причины. Но казнь происходила не на плацу и не перед воротами ямыня, а прямо напротив консульства. Это так всполошило консула, что он решился побеспокоить генерал-губернатора. Ворвавшись к нему, он сразу же после приветствия изложил дело и спросил, какова причина того, что казнь состоялась близ консульства. Генерал-губернатор был уже стар, но, к счастью, также весьма мудр и образован. После короткого раздумья он сказал: «Почтенный консул еще не спросил меня, кого я приказал казнить. Этот солдат был очень плохой человек; он был «боксером» и замешан во всех тех неприятностях, с которыми столкнулась ваша уважаемая страна и другие страны в нашей столице во время восстания «боксеров».[198]