Тень дракона - Золотько Александр Карлович - Страница 21

• Предыдущая
• 21/79
• Следующая

– Не перекроют, – подтвердил майор.

– Что выходит? Выходит, что Дракон был человеком богатым, но сдвинутым на убийствах.

– Он говорил, – Шатов сказал это тихо, почти шепотом, но все оглянулись, – он сказал, что заработал достаточно денег, чтобы заняться любимым делом. Что-то вроде этого.

– А у нас все богатые люди наперечет. Очень трудно быть богатым и неизвестным.

Климов сел на диване, продолжая растирать горло.

– На твоем месте, Дима, – посоветовал майор, – я бы извинился перед журналистом.

– По-шел он, – просипел Климов.

– Рискуешь, брат. Сеня Шрам из твоих подопечных?

Климов молча кивнул.

– Сегодня Сеня Шрам и Колобок попытались наехать на нашего свидетеля. В присутствии дам и товарищей. Оба, я полагаю, сейчас у хирурга. И я подозреваю – надолго.

Рот Шатова наполнился горечью. Спасибо, товарищ майор. Продолжаете эксперименты?

– Но к делу это не относится, – Сергиевский встал с кресла и вышел из-за стола. – Можно подвести некоторый итог. Дракон – будем называть его так – выглядит следующим образом. Достаточно богат, но источник денег не понятен. Информирован, но не засвечен. Убийства совершались разными людьми при полной невозможности существования группы. Почерк убийства всегда разный, а мы имеем очень веские аргументы в поддержку версии об убийце-одиночке. Причем, зацикленном на идее своего превосходства над другими. В лицо его никто не видел, кроме одного человека.

– Двух, – сказал Шатов, и сердце у него сжалось. – Еще моя жена.

– Двух, – кивнул Сергиевский. – Но особых примет Дракона они сообщить не смогли.

– У него может быть шрам на лице. Я ударил…

– Да, и еще мы знаем группу крови, можем произвести анализ ДНК если припечет. И все, – майор остановился посреди кабинета и развел руками. – Все.

– Не все, – Таранов поднял руку, – еще мы знаем, что Дракон почему-то хочет достать Шатова. Но не убить сразу. Зачем-то он его вытащил на свет, хотя мог просто уничтожить обоих – его и жену.

Все посмотрели на Шатова.

Интересно поглядеть на покойничка, мелькнуло в голове у Шатова. Даже если он еще ходит, дышит, может врезать, если достанут. Все равно интересно, как он отреагирует на обсуждение предстоящей смерти его и его жены.

– Есть еще дополнения?

– Есть предложение подвести черту, – буркнул Гремлин. – Завтра снова в бега.

– Логично, – согласился майор, – но меня интересует Рыжий.

– Мамочки! – Пирог вскочил с места, – я же звонок возле входной двери отключил.

Пирог открыл дверь кабинета, и все услышали отдаленные удары.

– Ломится, бедняга, – засмеялся Балазанов, пока Пирог ушел открывать дверь, – не пускают бедного домой.

Рыжий пришел не один. Перед собой в кабинет он втолкнул девчонку лет семнадцати, в черной клепаной куртке на несколько размеров больше и мини-юбке в обтяжку. Черные чулки, устрашающего вида кроссовки на толстенной подошве и наручники довершали гардероб.

Еще внимание привлекали черные с лиловым отливом всколоченные волосы и опухшая щека с явными следами здоровенной пятерни.

– Знакомьтесь, – Рыжий вытолкнул девицу на середину, – это Лялечка.

– Руки убери, козел! – выпалила Лялечка.

Дальнейший текст содержал в себе мало фактов, но изобиловал информацией об эмоциональном состоянии гостьи, ее мнением о моральных и физических данных всех ментов в общем, и Рыжего в частности. Характеристика Рыжего была особенно подробной и насыщенной личными предположениями Лялечки.

Рыжий сел на диван возле Климова и слушал почти с восхищенным выражением лица.

Рассказав о совершенно нетрадиционной сексуальной ориентации Рыжего, Лялечка неожиданно замолчала, обвела взглядом кабинет и поинтересовалась, сплюнув на палас:

– А вы какого хрена уставились, козлы?

– Пасть закрой, – мягко посоветовал Сергиевский, – поворачиваясь к Рыжему. – Пояснить ничего не хочешь?

– Чо пояснить? – взвизгнула Лялечка. – Вломился, падел, в компанию, кайф всем сломал, а Телику нос, мне, сука, руку выламывал, а потом еще и по роже засадил, мудак. Я вот в суд подам…

– Егор! – скомандовал Сергиевский.

Гремлин встал с кресла, подошел к брызгающей слюной красавице и аккуратно взял ее за плечо.

– Чо? – Лялечка разом затихла.

– Посиди на стуле, – тихо попросил Гремлин, – молча посиди.

И дама безропотно выполнила приказание.

– Теперь говори.

И Рыжий рассказал.

Ему повезло. Действительно повезло так, как может повезти только оперу, не один год топчущему обувь по делам службы.

В поликлинике, как и следовало ожидать, никто и ничего не заметил. Кроме Шатова на прием было записано двадцать три человека, и Рыжий несколько расстроился. Предстоял утомительный бессмысленный вечер и такой же утомительный бессмысленный следующий день.

Нужно было выбирать, к кому идти в первую очередь, а к кому – потом. Люди, это Рыжий знал наверняка, сейчас мало оглядываются по сторонам. У них и так много своих проблем. Исключение составляют люди пожилые, у которых времени свободного много и торопиться которые не любят.

Таких в списке было семь человек, причем записались на прием недалеко от Шатова – три старушки, семидесяти, семидесяти трех и семидесяти пяти лет отроду. Справившись по их медицинским карточкам, Рыжий понял, что все три в маразм пока еще не впали и могли не только что-нибудь увидеть, но и запомнить.

Две из них жили практически возле самой поликлиники, а вот третья – в четырех троллейбусных остановках.

Рыжий решил было начать с ближайших, но что-то его подтолкнуло ехать к той, что жила подальше, Евдокии Степановне Малышевой. Почему, Рыжий смог объяснить уже только в кабинете Сергиевского:

– Тут в чем дело – записались все три старухи почти на одно и то же время. На вечер, в самом конце приема. Ясный хрен, дальняя отправилась в поликлинику загодя, чтобы не опоздать. Значит, записалась на тогда, когда хотела. Так? А те, что поближе приперлись, когда смогли, им то что, живут рядом, не успеют сейчас – запишутся на потом. Вот и выходит, что Малышева могла выбирать где записаться, а значит, сразу после Шатова вписалась сознательно, то есть его графа была уже заполнена.

В этом месте рассказа Балазанов хмыкнул, а Пирог дипломатично откашлялся. Такая аргументация их явно удовлетворила не слишком, посему Рыжий быстро перешел к основной части рассказа, опуская свои логические построения.

Оказалось, что бабка действительно видела того, вернее, ту, кто делал запись. Оказалось это после напряженного получасового разговора, постоянных переспросов и подозрительных замечаний пенсионерки.

– Чуть крышей не съехал, пока мы с ней дошли до того, кто записывался перед ней. А потом – просто понесло старушку.

«Девка была, шалава из нынешних. Жвачку свою жевала беспрерывно, задницу оттопырила,» – старушка собралась было остановиться на моральном облике современной молодежи, но Рыжий попросил назвать приметы шалавы.

И вот когда после живого описания короткой, «до пупа» юбки, кожаной куртки и дикого оттенка волос Евдокия Степановна упомянула вытатуированную за ухом бабочку, Рыжий «сделал стойку», задал несколько наводящих вопросов и вылетел из квартиры пулей.

Ровно две недели назад, перед самым переходом в группу Сергиевского, Рыжий имел счастье общаться с группой завсегдатаев ночного клуба «Брюхо». В третьесортном клубе помимо танцев шла активная торговля наркотой и девочками, произошла драка с применением ножа и всех, кого удалось поймать допрашивали в качестве свидетелей. Среди задержанных оказалась и Лялька, шестнадцатилетняя начинающая наркоманка и проститутка.

Знал ее Рыжий и раньше, несколько раз имел с ней безрезультатные душеспасительные беседы, но в тот вечер обратил внимание на обновку Ляльки – татуировку за правым ухом. Поскольку все остальные приметы также соответствовали, то Рыжий перезвонил на базу и отправился по адресам, где могла тусоваться Лялька.

С третьей попытки он оказался в полуразгромленной квартире очередного приятеля Ляльки, вломился посреди вечеринки, дал в харю не вовремя расхрабрившемуся пареньку и забрал Ляльку с торжества. На лестничной клетке она попыталась вцепиться ногтями в лицо Рыжему, за что получила оплеуху и наручники.

• Предыдущая
• 21/79
• Следующая